Кукла. Fee. Fi. Fo. Часть 2.

Глава 12.
- Что ж, готовься, – вздохнул я, потирая руки и злобно глядя на Уилли.
Тот спокойно стоял, облокотившись на стол и запихнув руки в карманы. Как же я возненавидел его! Эта мразь осмелилась так жестоко обойтись с Энни, с этим голубоглазым ангелом, и он должен ответить за это, и он ответит.
Я первый набросился на него, ударив кулаком в челюсть. Он ответил таким сильным ударом в грудь, чуть ниже ключиц, что я просто отлетел назад, но всё же нельзя оставить это без ответа. Я размахнулся и попробовал нанести ему удар в плечо, но осёкся и попал по уху. В ответ мой соперник ударил меня в глаз, а я снова дал ему в челюсть.
Он ударил меня ногой в живот. Я согнулся пополам, и тогда мой соперник нанёс мне удар по спине, от которого я не удержался на ногах и упал на пол. Тогда он принялся бить меня ногами.
Он сильнее меня. Я прекрасно знаю это.
Каким-то образом я изловчился и вынул из кармана револьвер.
- Всё равно, я убью тебя! – Я нацелился, чтобы попасть этому гаду в лоб. Я не боюсь убить его, ведь таких мразей не жалко.
Я нажал на курок, и дом огласил звук выстрела, но я осёкся, и пуля попала не в лоб Уилли, а в висевшие на стене часы, и всё из-за того, что у меня дрогнула рука. Нет, я не способен на убийство.
Уилли нахально улыбнулся и поставил ногу мне на грудь, дабы показать, что я поражён. Я действительно был поражён. В револьвере не осталось пуль, а так бы я с превеликим удовольствием, всё же, проделал этой сволочи дырку в голове.
Глава 13.
Уилли торжествовал. Он ушёл к себе в комнатку и заперся на ключ, а я отправился к Энн.
Войдя к ней комнату, я увидел её, повешенной на крюке от люстры. Она была ещё жива, но корчилась в предсмертных конвульсиях. Я поспешил вынуть её из петли и уложить на кровать, а затем снял с крюка верёвку. Да, это была та самая верёвка, которой Энн была привязана к кровати. Взглянув на лежавшую на кровати девушку, я тяжело вздохнул. Она была жива.
Рядом на прикроватной тумбочке лежала записка, которую я прочитал некоторое время спустя.
«В моей смерти прошу никого не винить, - говорилось в записке, - Я ухожу из этой жизни, в которой я никому не нужна, добровольно. Прощайте.»
Золотистые кудряшки были беспорядочно разбросаны по подушке, глаза – закрыты, и на побледневших щеках лежали тени длинных ресниц. Я печально взглянул на несчастную и, кинувши на пол верёвку, принялся приводить её в чувства.
Вот веки подёрнулись, и она открыла глаза, огляделась. Заметив меня, она удивилась.
- Я жива? – спросила она, а я кивнул.
- Вы спасли меня? – грустно задала она вопрос, - Зачем?
Я присел на край кровати и наклонился к Кукле. Убрав золотистые пряди с её лица, я ответил:
- Потому, что я люблю тебя.
- Правда?
Энн приподнялась на локтях и посмотрела на меня. В её взгляде читались печаль и растерянность.
- Я слышала выстрел, - заговорила она, - Кто это стрелял?
- Я, - опустил я голову, - Я хотел убить его.
- Убить?! – перепугалась Энн, - Вы хотели его убить?!
- Не волнуйся, - Я приблизился к ней и прижал к себе, - Теперь всё хорошо. Всё будет хорошо. Обещаю. Я буду защищать тебя.
Кукла обняла меня за шею и уткнулась лицом мне в плечо. Я чуть улыбнулся, но тут же отстранился, обратившись к ней:
- Послушай, иди помойся и переоденься.
- Во что? – спросила Энни.
Я немного растерялся, но всё же придумал.
- Ты будешь не против, если я дам тебе свою рубашку? – спросил я и, немного подумав, добавил: - Чистую.
Кукла пожала плечами. Она попыталась встать на ноги, что ей удалось с трудом – от того, что с ней сделал Уилли, ноги её не могли сдвинуться. Заметив это, я поднял её на руки и понёс из комнаты в ванную, где и оставил, а сам пошёл к себе, чтобы отыскать в недрах своего шкафа рубашку.
Отыскав таковую, я принёс её Энн, которая ждала меня в ванной.
Глава 14.
Моя рубашка смотрелась на Кукле, как на вешалке, и доходила ей чуть повыше колен, так что были видны её замечательные стройные ножки. Она сидела в моей спальне на моей кровати, а я сидел рядом и смотрел на неё, а она – на меня. Так тяжело было ощущать на себе её печальный взгляд отяжелевших голубых глаз. В воздухе плавало напряжение, и я, чтобы хоть чуть-чуть разрядить эту атмосферу, полез во внутренний карман своего сюртука, откуда извлёк зажигалку и пару "косячков" марихуаны.
- Попробуй, - протянул я "косячок" сидевшей рядом со мной Энни, - Будет лучше.
- Я никогда не курила, - растерялась она.
- Это хорошо, - кивнул я, - Но от одного раза ничего плохого не будет. Попробуй.
Энн взяла протянутый мною "косячок" и зажала его в губах. Я дал её прикурить и прикурил сам.
- Теперь поглубже вдохни, - сказал я, - Давай, не бойся. Ну!
Кукла легла на спину и стала бездумным взглядом смотреть в белизну потолка. Я прилёг рядом с ней. На её лице появилась лёгкая, почти незаметная, улыбка. Она следила взглядом за кольцами дыма, выпускаемого из лёгких.
- Ну как, лучше? – спросил я, выпустив изо рта дым.
- Намного, - кивнула девушка, - Спасибо.
- Не за что.
Я обхватил её за талию, смявши рубашку, надетую на неё. Под тканью чувствовалось её упругое тёплое тело. От ощущения этой теплоты мне стало ещё лучше.
Задравшиеся полы рубашки открыли её лобок, покрытый тёмными волосками. Я потянулся рукой, чтобы прикрыть его, но Энн опередила меня, причём ещё шлёпнула по руке со всей силы и виновато улыбнулась, взглянув на меня.
О эти губы! Такие желанные губы! Как-то раз, сегодня ночью, мне уже удалось овладеть ими, но только однажды... Я никогда не забуду тех сладостных мгновений. То был почти половой акт.
Глава 15.
Уилли, как ни в чём ни бывало, обслуживал меня и Куклу за ужином. Когда он поставил на стол пудинг, я, ехидно глянув на него, как бы из осторожности, спросил:
- Надеюсь, ты не подсыпал туда мышьяка?
- Был бы рад, - отозвался мой слуга, - Только мышьяк кончился. Так что вам повезло. Приятного аппетита!
- Спасибо, - отозвался я, заправляя за воротник салфетку.
- Смотрите не подавитесь, сэр, - процедил сквозь зубы Уилли, - Если что, я не буду оплачивать ваши похороны.
- Не волнуйся, не доживёшь, – усмехнулся я и принялся за еду.
Уилли покинул столовую, оставив нас с Энни одних. На ней по-прежнему была моя рубашка на пуговицах, не доходившая ей до колен, и я поймал себя на том, что не могу налюбоваться на эти стройненькие ножки.
А Энн спокойно трапезничала, не обращая на то, что я разглядываю её ножки, никакого внимания.
Вот с едой было покончено, и Уилли вернулся в столовую, чтобы убрать грязную посуду. Когда же мой слуга уже закончил, то он, проходя за моей спиной, остановился и шепнул:
- Думаю, нам стоит выйти. Я не хочу обсуждать это при ней, - и с ненавистью взглянул на молча сидевшую рядом со мной Энн.
- Ладно, - Я встал со стула и пошёл следом за Уилли.
Вот мы оба вышли в коридор, и я закрыл дверь. Мой слуга остановился и обернулся ко мне лицом.
- Конечно, это очень странно, - печально заговорил он, - но я хочу, чтобы она страдала.
Я давно знал о садистских наклонностях Уилли, и для меня это заявление не было ничем удивительным, но то, что последовало за ним, повергло меня в абсолютный шок.
Глава 16.
Мисс Мортимер часто захаживала ко мне, да и я порою навещал её. Мы любили друг друга, любили так же, как и тогда, но только теперь нашей любви ничего не мешало.
Однажды я сидел в своём кабинете. За окном был проливной дождь. Крупные капли лупили по оконному стеклу и по крыше, по тёмному небу прокатывался хохот грома, тяжёлые серые тучи прорезали яркие полоски молний. Дичайший ветер гнул и ломал деревья.
И тут, среди этого шума, послышался звон дверного колокольчика. Кто бы мог прийти в такую погоду? Я поднялся со стула и пошёл открывать дверь. Представьте себе моё удивление, когда я увидел на пороге промокшую Энн!
- Здравствуй. Проходи, - пригласил я, - Что ж тебе дома-то не сидится?
- Я соскучилась, - объяснила свой неожиданный визит моя гостья, снимая с себя совершенно мокрый плащ.
Я взял его и повесил сушиться, а Энн провёл в комнату, где сам погрузился в кресло возле камина и пригласил присесть свою гостью. Она огляделась, ища глазами, куда бы сесть, но, казалось бы, не найдя ничего подходящего, как всегда бывало, присела мне на коленки. Я обнял её за талию и, усмехнувшись, спросил:
- Как же это надо соскучиться, чтобы в такую погоду выйти из дома?
- Очень сильно, - улыбнулась Энн, положив свои чудесные руки мне на плечи, - Разве, ты по мне не соскучился?
Я снял её правую руку со своего плеча и докоснулся до неё губами, а затем прошептал:
- Ещё как...
- И по Мэри?
Мэри... Моя доченька, мой молчаливый гений... Она так похожа на свою мать: такие же золотистые кудри, такие же аквамариново-голубые глазки, такие большие, такие необыкновенно чистые, как небо весной. Я горжусь тем, что моя дочь так безмерно красива, умна, добра. Я люблю её.
- И по Мэри, - кивнул я.
Энни прижалась ко мне, положила голову мне на плечо, и я смог слышать её тихое дыхание.
- Энн, - вдруг заговорил я, не скрывая волнения, - знаешь, я так хотел бы жениться на тебе...
Женщина убрала голову с моего плеча и немного отстранилась. Она смотрела на меня удивлённо и одновременно радостно; наконец, не в силах сдержать нахлынувшие валом эмоции, она сначала захохотала истерическим смехом, а потом прижалась ко мне и взволнованно затараторила, так быстро, на сколько способна:
- Да-да-да... Я так ждала... Так ждала... Но это невозможно... Что будут говорить?.. Доктор женился на безумной женщине... Так не должно быть...
- Постой, Энни, - перебил я её, - Мне плевать, кто что будет говорить! Самое главное то, что я тебя люблю, люблю сильнее жизни. Всё. Больше ничего не должно нас волновать.
- Ты, несомненно, прав, - согласилась мисс Мортимер, - Главное, что мы любим друг друга.
Главное, что мы любим друг друга, а всё остальное неважно.
Глава 17.
Уилли печально взглянул на меня и опустил голову. Он тяжело и нервно дышал.
- Это ненормально, - виновато пробормотал он, понизив тон до шёпота, - Очень странно, наверное, слышать это от меня, но, сэр, я вас люблю, причём люблю как мужчину... А Энн... Она мне нравится, но всё же она отбирает у меня вас...
- Уилли! – вскричал я, - Ты в своём уме?!
Вместо ответа мой слуга лишь тяжело вздохнул и, развернувшись спиной ко мне, направился в сторону кухни, а я остался тупо стоять, с недоумением в глазах глядя в его спину. Мысли в моей голове путались. Заявление подобного рода, услышанное от моего слуги, повергло меня в дикий шок. Я не знал, как быть дальше.
Что мне делать? Мой слуга безнадёжно безумен! Или это шутка? Но вряд ли. Если бы он шутил, то это бы выглядело, как минимум, по-другому, но когда так...
Что мне делать? По сути своя, я должен уволить Уилли, но мне жаль его – у парня нет ни кола ни двора. Ладно, пусть поживёт у меня какое-то время.
Я повернулся к двери в столовую и приоткрыл её. То, что я увидел там, привело меня в более сильный шок, нежели было до того: на полу, согнувшись, подобно младенцу в материнской утробе, запутавшись в своих золотистых кудряшках, лежала Кукла и громко всхлипывала. Казалось, её что-то напугало.
Я прошёл в комнату и, приблизившись к Энни, присел рядом с ней на корточки и взглянул в её заплаканное лицо. Она, взглянув на меня, произвела некое телодвижение, по которому я догадался о том, что она желает отстраниться от меня на некоторое расстояние.
- Что происходит? – с недоумением в голосе спросил я, протянув к Энн руку,