Сильные играют по своим правилам

Повесть
Сильные играют по своим правилам
1
Барон Сигрид и его воины, спрятавшись за деревьями,  с интересом наблюдали, как четыре человека, затянутых  в  шкуры горных баранов, тащили очень большой и тяжелый  саркофаг. Саркофаг был прикреплен к двум толстым палкам, и бедняги, краснея от натуги, положив концы палок  на плечи, с трудом передвигали ноги. Они шли медленно, будто несли огромную чашу, до краев наполненную водой, которую очень боялись расплескать. Но их лица с немного раскосыми глазами и приплюснутыми носами выражали такую радость, что барон подумал, не откопали ли они на его земле клад с древними сокровищами.
Позади носильщиков шел старик. В отличие от своих путников, он был одет в длинный кожаный халат. Халат был разрисован изображениями  солнца и  звезд, да разукрашен  шкурками небольших пушных зверьков. Сзади, чуть ниже плеч, к халату были прикреплены пучки перьев. Перьями, узкой длинной полоской, были покрыты и оба рукава, что делало руки старика немного похожими на крылья птицы. На спине, на груди, возле запястий и локтевых суставов у старика висели  небольшие пучки круговых металлических клиньев, которые бряцали при каждом его шаге.   В руке старик держал массивный заостренный снизу деревянный посох с набалдашником в виде орлиной головы. К посоху были привязаны разноцветные ленточки и маленькие колокольчики, которые тоже, как и клинья на халате, время от времени  мелодично позвякивали. Старик  что-то напевал. Его хриплый голос казался совершенно чужим и неестественным в этом лесу, отчего барону вдруг стало не по себе, и его охватило мрачное предчувствие. К  тому же, барон только сейчас обратил на это внимание, лес, окружающий барона, странно затих. Затаились и  притихли его обитатели, не было слышно ни пенсия птиц, ни стрекот кузнечиков. Слышался лишь хриплый голос старика, да перезвякивания колокольчиков и металлических клиньев.
“Шаман!” – понял барон.
Сегодня утром егерь, следящий за лесом, сообщил барону, что день назад видел странную компанию неизвестных людей, вошедших в  лес. По  описанию, данному егерем, барон стал подозревать, что к нему пожаловали вины. И теперь его подозрения подтвердились, незнакомцы оказались винами с их характерной внешностью и одеждой, да еще и шаман с ними.
Вины – проклятое племя, которое доживало свои последние дни.
Это племя еще несколько столетий назад было проклято из-за того, что оно упорно не хотело верить в истинных богов Кейтана, и продолжало поклоняться своему старому богу-орлу Хару.
Поэтому все нормальные люди, встретившие винов, без лишних разговоров старались их  убить и  тем самым заслужить милость Истинных богов. Кто же в здравом уме будет отказываться от их милости? Кроме того, за каждого убитого вина жрецы Истинных богов выплачивали весьма неплохое вознаграждение. Иногда даже было трудно понять, к чему больше стремится человек, преследующий винов, - умилостивить богов или получить деньги?
Барон Сигрид тоже был не прочь заручиться милостью богов, да и деньги не помешают, поэтому, услышав доклад егеря, взял с собой  отряд воинов и кинулся  на розыски непрошенных гостей.
Обнаружили  винов только к вечеру, когда те уже выбрались из чащи и подходили к опушке леса. Барон уже хотел дать знак своим людям перестрелять их из луков, но заинтересовался, что же они несут. Саркофаг? Откуда они его взяли? И вообще, зачем они сюда заявились? Вины же прекрасно знали, что их ожидает, если они наткнутся на кого чужого. Поэтому остатки их племени укрылись за практически непроходимым горным хребтом и спокойно доживали свой век посреди снега и камней, не показываясь никому на глаза. А тут сразу пять винов, да еще с шаманом. Наверное, в саркофаге было что-то очень ценное.
Вины вышли на полянку и по знаку шамана остановились. Как великую драгоценность, осторожно, чтобы не уронить, они сняли тяжелую ношу с плеч и поставили на землю, а сами уселись рядышком. Похоже, что они совсем выдохлись и решили передохнуть. Но нет, дальнейшие события показали, что они просто  пришли на нужное им место.
Шаман  воткнул посох в землю и, простирая руки вверх, начал подвывать диким голосом, как какой-то спятивший волк, подпрыгивать и нелепо пританцовывать. Вой становился всё громче, прыжки шамана всё энергичней.
Край полянки, на которой происходили  эти пляски,  стал постепенно темнеть, потом там появился небольшой крутящийся вихрь. По мере танца и пения шамана вихрь постепенно увеличивался в размерах.
“А чего это я жду?! – очнулся барон. – Что это там шаман затеял? Колдовство какое-то! Этого еще не хватало! Нужно их всех перестрелять, а там посмотрим, что они несут”.
- Залп! – крикнул барон.
Получив команду, его воины без промедления начали  стрельбу из луков. Буквально за несколько секунд всё было кончено – вины, истыканные стрелами, неподвижно лежали на земле,  только шаман еще делал попытки пошевелиться.
Рука шамана, словно жившая отдельной самостоятельной жизнью, поскольку шамана проткнуло несколько стрел, и он уже должен был бы по всему умереть, медленно  перебралась на его грудь и пролезла через распахнувшийся халат  к голому телу и стала там копошиться.  
“Чего он делает? – подумал барон. – Амулет?!”
- Быстрее добейте его, быстрее!
Еще несколько стрел полетели в шамана, и он окончательно затих, пораженный чьим-то метким выстрелом в шею.
“Вроде обошлось…, - подумал барон. – Кто знает этих шаманов, проклянет еще перед смертью…”.
Но не обошлось. Крутящийся на краю полянки вихрь еще больше потемнел, раздался треск, словно что-то лопнуло, и вихрь исчез. На его месте  прямо в воздухе появился широкий разлом или разрыв, будто разорвалось само пространство, откуда на поляну вылетел орел с рост человека с неестественно синими глазами.
Орел, расставив крылья, опустился на землю и через мгновение обернулся человеком. Хотя, какой это был человек?! Барон понял, что к нему пожаловал сам Хар. Это было совсем нехорошо. Всё-таки для бога, даже такого почти забытого и слабого, как Хар, любые смертные были не страшней букашки. Как он отреагирует на смерть преданных ему людей?
Но бог винов не казался ни разгневанным, ни страшным, даже наоборот.  Его горящие васильковым светом глаза,  казалось, излучали лишь боль, скорбь и тоску, да такую, что барону стало не по себе. Да и одежда его больше напоминала лохмотья, покрытые перьями, Нет, бог не должен так выглядеть. Барон Сигрид даже на мгновение пожалел его.
Барон смотрел на бога умирающего народа и  не мог оторвать взгляд от его скорбящих глаз. Впрочем, жалость скоро прошла, и барон даже немного рассердился. Насколько он слышал в Храме истинных богов, те запретили Хару покидать территорию  винов. Зачем же он тогда сюда пришел? Или его вызвал умирающий шаман?
Что теперь делать? Напасть на неправильного бога и постараться его прогнать или убить, если повезет?  Но у барона хватило ума не совершать каких-либо активных действий, не смертным влезать в дела богов, даже таких слабых. Пускай Истинные боги сами разбираются.
Тем временем Хар окинул взглядом мертвые тела, заполнившую поляну, и, качая головой, подошел к саркофагу.
- Глупцы, какие же вы глупцы, - раздался голос бога, который на слух оказался очень приятным и мелодичным, - все вы и ваши так называемые истинные боги...
Хар удрученно покачал головой.
- Глупцы, -  с горечью повторил он еще раз. – Но я всё ещё в ответе за этот мир…
Хар вновь обернулся орлом и яростно замахал крыльями. На месте, где стоял бог-орел, снова появился крутящийся вихрь, потом раздался треск, разрыв пространства … и поляна опустела – ни бога, ни  мертвых тел винов, ни саркофага.
Барон Сигрид облегченно вытер вспотевший от волнения лоб, встреча с богом, даже таким, - не ординарное событие. Жив остался, и хорошо.
“Что же всё-таки было в саркофаге? Нужно обязательно сообщить жрецам…”.

2
Хар неподвижной фигурой застыл перед саркофагом. Он находился в своем храме. Храм…. Как могло произойти, что  храмом  Великого Хара уже считается полутемная пещера? Как он допустил такое? Как получилось, что его народ уже почти полностью вымер? Ведь осталось не больше сотни винов, среди которых всего двое детей…, а буквально вчера погиб последний шаман. Это был не простой шаман. Он был очень силен. Даже природа чувствовала его силу, замирая в его присутствии. Теперь уж всё – вины обречены. Остался еще внук – ученик шамана, но он еще слаб, и почти ничему не обучен. И Хар, бог, ничего не может сделать. Нет, он, конечно, мог бы еще долго поддерживать жизнь в этих  людях, пока те не умрут своей смертью. Но когда-то многочисленное и гордое племя винов уже никогда не сможет возродиться. А когда умрет последний вин, что делать Хару, их богу?
Или это кара Творца за то, что он сам когда-то был виновником гибели целой расы? Конечно, его вина не так велика, как других богов. Он даже возражал и смог убедить  собратьев не убивать самого страшного их противника… Но всё равно, и возражать можно было решительнее, и  взять их под свою защиту… Да, что там сейчас говорить…
Но теперь у Хара появилась цель в жизни. Всё-таки он был не только богом винов, но и одним из первых богов этого мира. Настоящим богом. И  он не мог смотреть, как его миру, миру Кейтана, угрожает погибель.
“Довольно рассуждать, - решился Хар, - пора начинать! Постараюсь  хотя бы так  частично искупить свою вину…”
Саркофаг, перед которым стоял Хар, представлял собой большой резной каменный гроб. По всей поверхности саркофага были вырезаны руны. Никто, кроме Хара, не знал значения этих рун. Будь здесь Истинные боги, нынешние хозяева Кейтана, они тоже бы ничего не поняли. Хар был единственным, кто знал, что это за руны, и что они обозначают. Ведь это он их сам и нанес уже почти две тысячи лет тому назад. В первую очередь, руны предназначались для того, чтобы лежащее в саркофаге тело могло храниться бесконечно долго, а также для “отвода глаз”. Наткнуться на саркофаг можно было только совершенно случайно, так как руны делали саркофаг совершенно не отличимым от окружающей местности.
Хар возложил ладони на крышку саркофага. По его рукам, начиная с плеч, заструились ручейки света. Ручейки побежали к ладоням, разгораясь всё сильнее и ярче.  Свет, словно вода, стекал с плеч в ладони, становясь нестерпимо сияющим даже для глаз самого Хара. На саркофаге засияли все руны, вспыхнуло, и крышка, закрывающая саркофаг, исчезла.
Перед глазами Хара предстала обтянутая  кожей мумия. Мумия лежала на дне саркофага, сплошь обмотанная цепями из мифрила.  Это были останки весьма крупного, судя по  скелету, мужчины.
- А ты неплохо сохранился, князь Таламар, - сказал Хар, - только совсем исхудал.
“Даже боги не должны издеваться над  мертвецами!” - сказал бы возмущенный сторонний наблюдатель. Но здесь, в пещере,  никого не было, только Хар, да иссохшая мумия. И главное, здесь не было мертвецов.
Да, мумия в саркофаге была  живой. Если, конечно, можно назвать жизнью пребывание в закрытом гробу в течение почти двух тысяч лет в состоянии полусна-полузабытья.
- Просыпайся, князь Таламар! Просыпайся!
Мумия и не думала шевелиться.
- Ну что ж, видно тебя нужно подбодрить!
Хар отрастил длинный орлиный коготь на указательном пальце и резанул им