Пробежав через центральную площадь города, Света нырнула в лабиринт тихих и полупустынных улиц города. Чем дальше от центра она удалялась, тем меньше людей встречались ей на пути. И все поворачивали головы в сторону страшного и завораживающего действа – большого пожара. Ее каблуки громко стучали по мостовым и проспектам, отдаваясь множественным эхом в тишине ночи. На всем протяжении пути ей не встретился ни один Рыцарь порядка.
Через несколько минут она выбежала на набережную, и к ее радости у причала как раз стоял речной трамвайчик. Такой милости от судьбы она не чаяла получить. Старик-капитан заметил ее, и выглянув в окошко рубки. Девушка в красивом вечернем платье бежала прямо к нему.
- Давай быстрее, дочка, - поторопил он ее. – Это мой последний рейс, мне не терпится оказаться дома, поэтому маршрут сокращен на три остановки. Уж ты не обессудь, красотуля.
- Я понимаю, и спасибо Вам, - Света вспорхнула по трапу, выставленному для нее молчаливым матросом. Он курил сигарету, держа ее кончиками губ.
Капитан включил двигатели, равномерный шум наполнил пространство, трамвай тихо едва заметно завибрировал.
- Кому мне заплатить? – спросила девушка, и вспомнила, что вещи ее остались во Дворце.
- А, да ладно, чего уж там, - лениво махнул рукой матрос, словно отгоняя комаров.
Света благодарно улыбнулась ему, но он не обратил на нее никакого внимания.
- Как праздник, ты ведь оттуда? – спросил он, убирая трап и закрывая двери трамвая.
- Да, оттуда. Там здорово. Думаю, после рейса Вы еще много интересного там застанете.
- Да ну, чего я там не видел, - проговорил матрос, швырнув окурок в воду, и зашагал в рубку, оставив девушку в одиночестве. Она оказалась единственной пассажиркой в этот час.
Она села в кресло у окна в центре салона. Три остановки, это минут двадцать пять быстрого бега, соображала она. Ничего, главное, что они движутся в нужном направлении, и скоро она будет на месте. Но если капитану так не терпится домой, почему бы ему не увеличить скорость!
Она прислонилась разгоряченным лбом к холодному стеклу, закрыла глаза и попыталась восстановить дыхание. Прохладный ветер из открытых окон трепал ее челку, пытаясь выбить волосы из прически. Здесь, на реке, оказалось гораздо холоднее, чем в парке, и темнее. Девушка поежилась, обхватив руками плечи крест-накрест. Только не думать ни о чем! Только попробуй о чем-нибудь подумать! Так она приказывала себе, а сердце бешено стучало из-за тревоги за Кьенга. Только бы с ним все было в порядке! Так, не думать! Не думать!
Мимо ее рассеянного взгляда проплывали дома, парки, торговые центры, ажурные беседки и ресторанчики, расположенные вдоль берега реки. Почти все окна в зданиях были темны - все горожане отправились на бал, за исключением тех, кто работал в ночную смену, или был безразличен к торжеству, как этот равнодушный матрос.
Ее высадили около судовой верфи и пожелали отлично провести ночь. При этом старик капитан хитро подмигнул ей, а матрос, махнув челкой, оглядел ее с ног до головы, но в глазах так и не промелькнула искра заинтересованности. А чего он в ней не видел. Все они одинаковые, одним миром мазаны, как и его бывшая жена.
Света со всех ног помчалась по причалу мимо яхт и катеров, перепрыгивая какие-то ящики, спотыкаясь о канаты, тросы, задевая каблуками мотки проволоки. Выбежав в порт, она остановилась в центре площадки, чтобы перевести дыхание. Тусклые фонари освещали скопление бочек, контейнеров и большого количества разного мусора.
Красивая девушка в вечернем платье не могла остаться незамеченной, и через несколько секунд после ее неожиданного и стремительного появления во дворе арсенала она попала в центр внимания портовых ночных работников.
Жизнь в порту не прекращалась даже ночью, хоть и не была такой бурной и активной, как при свете дня. Но постоянно разгружались корабли, приезжали большие фуры с товаром, краны перемещали грузы с причалов на корабли, и жизнь текла своим чередом.
Сейчас вокруг девушки проносились грузчики, администраторы, что-то кричащие в микрофоны, прикрепленные у губ, служащие порта и матросы с судна, на который производилась погрузка в данный момент. Под высоким сводом огромного здания разносился голос диспетчера, улетающий неразборчивым эхом в сторону противоположного берега.
- Эй, ребята, поглядите, какая красотка! Что она тут делает? – воскликнул паренек в форме с логотипом торговой фирмы.
- Думаешь, она пришла сюда из-за тебя? – обернулся к девушке еще один.
- Нет, Саня, она пришла помочь тебе управлять твоим погрузчиком, - сообщил грузчик, укладывающий на кар очередной ящик.
Парни заржали, дымя сигаретами.
- Эй, дамочка, не желаете ли прокатиться? – крикнул ей, вероятно, тот самый Саня, близко подъехав к ней на обсуждаемом погрузчике.
- У меня нет денег, нечем платить за проезд, - процедила Света. Внимание к ее персоне в таком месте ее сильно смущало.
- Ну, о цене мы договоримся. Так как, проведем эту ночку вместе?
- В другой раз, - Света решила охладить его пыл колючим взглядом.
- Ух ты какие мы строгие! А я Вам на гитаре сыграю, хотите?
- Нет, предпочитаю фортепиано, - Света искала выход, пытаясь сориентироваться и выбрать направление. Мысленно она была рада, что разговор идет в рамках приличия, не переходя на пошлости.
- Эй, куколка, - обратился к ней один из рабочих, сутулый пожилой мужчина со шрамом через всю щеку. – Кого ты здесь ищешь?
- Да Саню она ищет, - встрял какой-то парень.
- Цыц, - прикрикнул на него мужчина со шрамом и снова обернулся к девушке. – Чем тебе помочь?
- Ага, Михалыч, помоги ей. Найди укромное местечко, где можно сыграть на фортепиано, - и парни дружно заржали.
- Замолкни, Миша, и давай, пошевеливайся. Спишь на ходу. Никому не стоять, все за работу, - гаркнул Михалыч парням, не желающим отходить от красивой девушки.
- Эх, жаль, что она не ко мне, - проговорил кто-то из молодых людей, - уж со мной бы она не скучала.
- Ты кого-то ищешь? - снова обратился к ней бригадир грузчиков.
- Никого я не ищу, я здесь транзитом, - прошипела Света и помчалась дальше. Туда, где зарево пожара расцвечивало небо, где жизни ее любимого человека, возможно, угрожала опасность. Сердце тоскливо сжалось. Ах, как еще далеко, как долго еще добираться!
Наконец, Света приблизилась к окраине Чина-тауна. Попасть на его территорию можно было по мосту, и Света вбежала по нему, ни на секунду не останавливаясь и не колеблясь. Не важно, как здесь к ней теперь относятся. Она должна быть с Золотым китайцем. Ее сердце разорвется, если она не убедится, что с ним все в порядке.
На улицах никого не было. Как в ее городе всех притянул к себе праздничный бал, так и здесь все были в эпицентре трагедии. С замирающим сердцем, она неслась по пустынным улицам китайского квартала, ориентируясь на гул множества голосов, приглушенный расстоянием, осознавая, как же скучала по этим местам. Какое же все здесь родное, дорогое и близкое ей.
Она выбежала на улицу, разделяющую китайский квартал на две половины, по которой когда-то неслась в автомобиле, впервые попав сюда без приглашения и разрешения, во все глаза наблюдая за ночным очарованием таинственного Чина-тауна.
Возле Китайской Оперы она свернула направо и через некоторое время оказалась на центральной площади Мову Йен. Выбежав из-за угла ресторанчика, она резко остановилась и застыла, не в силах поверить тому, что увидела. На месте Главного Храма, красы и гордости всех жителей этого района, в центре площади перед огромным фонтаном догорали обломки священного места поклонения всех китайцев.
Горели элементы деревянной отделки, дымя и чадя. Развалины помпезного некогда сооружения чернели копотью в отблесках догорающего уже огня и в свете праздничной иллюминации, которую каждую ночь включали в Чина-тауне. Увиденное никак не укладывалось в голове. Храма больше нет! Этой красоты и священного места больше не существует. Вместо этого здесь теперь огромная воронка, с разбросанными глыбами камней, подобными фрагментам мифического исполина, погибшего на глазах у многотысячной толпы плачущих и стенающих горожан. На лицах собравшихся застыли страх и отчаяние.
Света переходила от одной группы людей к другой, и волнение ее росло: она никак не могла найти Кьенга. Где же он, что с ним? Он не пострадал?
Кареты Скорой помощи были уже на месте, медики суетились над ранеными, бегом отвозя носилки с пострадавшими к машинам. Стали прибывать Стражи порядка. Плач и причитания наполняли площадь, кровь на лицах, своя и чужая, делала жителей Чина-тауна похожими на актеров какого-то фантасмагоричного спектакля. Все бегали, рыдали, тормошили друг друга.
Мертвых складывали на тротуаре перед модным кафе со сверкающей вывеской, накрывая простынями. Группа рыдающих женщин и скорбящих молча мужчин, узнавших в них своих родственников, оплакивали покойных, стоя на коленях.
Подойдя ближе к поверженному Храму, Света, наконец, увидела Золотого китайца, и сердце ее пропустило удар. Страх и тревога немного отпустили ее: он жив! Света бросилась к нему по обломкам камней и тлеющих головешек, благодаря судьбу за то, что Кьенг живой.
- Милый, как я рада, что нашла тебя! – воскликнула Света, подбегая к любимому. Она хотела обнять его, но остановилась в нерешительности, увидев его полную отрешенность. – Понимаю, тебе плохо, - тихо сказала она.
Что тут можно сказать, какие слова утешения, да и существуют ли они вообще. Но глаза ее вопреки всему, что творилось вокруг, светились от счастья: она снова могла любоваться прекрасными чертами, она смотрела на своего чудесного Золотого китайца, и сердце ее пело, но совсем тихо, осознавая всю его скорбь.
- Но ты живой, - проговорила она, счастливая, что ей не надо сейчас стенать и страдать рядом с мертвыми телами, накрытыми простынями, пропитанными кровью.
Кьенг стоял с потерянным видом. Про такое состояние говорят «на человеке лица нет». Не мигая, потерянный, он наблюдал за огнем, бушующим на отдельных участках развороченной святыни. Языки пламени лизали разбитую статую будды, и по щекам Кьенга катились слезы. Он был бледен, и только глаза выделялись как две черные дыры, затягивающие в себя всю боль и скорбь собравшихся здесь людей. Его сердце разрывалось от всеобщей скорби, сознание потери рвало на куски его душу.
Из под обломков фонтана по грудам искореженного металла и осколкам мрамора сочилась вода, красная в отблесках огня. Словно Главный Храм истекал кровью, умирая. Слезы на лице Кьенга также отливали красным. В расширенных зрачках застывших глаз бушевало пламя, на которое он, не отрываясь, смотрел. Ветер трепал его волосы, раздувал полы расстегнутого пиджака, но мужчина ничего не замечал и не ощущал. Он едва ли сознавал, что рядом с ним находится его девушка.
- Кьенг, пожалуйста, не молчи, - Света осторожно взяла его за руку, холодную как лед, поднесла к губам, поцеловала ладонь и прижала ее к своей щеке.
Это подействовало: Кьенг встрепенулся и медленно повернул голову в сторону девушки. Несколько мгновений он смотрел на нее, начиная медленно узнавать.
- Все кончено, - произнес он бесцветным голосом, напугавшим Свету. Лучше бы он кричал и неистовствовал, чем был таким… неживым.
- Не правда! Это
