Самые интенсивные полеты у нас зимой происходили. Шутка сказать, 85 процентов годового налета приходились на декабрь, январь и февраль. В это время, при постоянных и сильных морозах, летали, как говорится, без вынимачки, пять дней в неделю. Не успеет один полк летную смену завершить, как разведчик погоды по маршруту следующего полка взлетает. И если летчики, худо-бедно, между сменами отдыхали, то база во время обеспечения полетов последние силы напрягала. Бывали случаи, что матросы, особенно водители АПА (аэродромный мобильный источник электропитания) и топливозаправщиков по трое-четверо суток подряд не спали.
Идем мы как-то с командиром Борей Натальиным по стоянке к своему самолету, а за нами тихонечко АПА крадется. Этот генератор на базе «Урала» смонтирован. Большая машина. Мы от него в сторону, а он за нами поворачивает. Нам и деваться некуда, прижимает к снежному брустверу. Мы с Борей на бруствер запрыгнули и орем оттуда:
– Ты что, совсем офонарел?
А «Урал» также медленно передним бампером в снег уткнулся и остановился. Боря на подножку и дверцу открыл. А там на руле матрос-водитель мирно спит. Еле-еле мы его растолкали. Вызвали дежурного по АТО и заставили смену аписту прислать. Хорошо, что он на малой скорости уснул, а если бы на большой? Это на аэродроме, где во время полетов народу и техники – пруд пруди.
ТЗ – топливозаправщик, это большая бочка на колесах, в некоторые до 22 тонн керосина влезает. И таскает эту бочечку седельный тягач типа Краза. Для быстрой перекачки топлива из бочки в самолет, а это на трех-пяти метровую высоту топливо подать надо, на ТЗ, в задней части емкости, имеется насос, который приводится в действие мотором от автомобиля «Волга», может, и другой какой мотор для этой цели применяется, но уж никак не меньше ста лошадиных сил.
Там, где работает двигатель внутреннего сгорания, обязательно угарный газ СО имеется. И все, от малых деток до седых голов, прекрасно знают, что этот газ ядовит. Он на тот свет не меньше людей чем иприт, отправил. И если ипритом людей целенаправленно в боевых целях травили, то угарный газ человеческой беспечностью и глупостью пользуется, чтобы свою убийственную суть проявить. И сколько бы ни рисовали и ни развешивали плакатов «Угарный газ смертелен», толку от этого почти никакого.
И еще. Там, где работает мотор, там всегда тепло. Вот ушлый матросик нашел возле волговского мотора теплое местечко, постелил там бушлат и решил, как Штирлиц, воспользоваться пятнадцатью минутами благословенного сна. Глушитель этого мотора просекал и угарный газ заполнил то небольшое пространство, которое находчивый матрос себе для сна оборудовал. И усыпил этот газ нашего матросика навечно.
Когда это обнаружили, с большими трудностями мертвого матроса оттуда вытащили. Санитарную машину вызвали и в морг новопреставленного отправили.
И что же? Только «санитарка» с мертвым отъехала, один из тех, кто почившего вытаскивать помогал, ручкой отъехавшим помахал и сам на его место улегся. Ну только же сам видел, насколько это опасно! И туда же полез.
Когда его начальник спохватился и пацана этого нашли и вытащили, он уже без сознания был. Но, слава Богу, отдышался. Жив остался.
И вот, как говорят: хоть говори, хоть на головку наложи – все без толку. Только глаз да глаз нужен.
