лава 1
1934 год
1934 год
Краешек неба только начал светлеть после холодной мартовской ночи, когда в здание одесского железнодорожного вокзала вошел высокий симпа- тичный военный. На руках у него спал ребенок. Рядом шли две хорошенькие девчушки семи и четырех лет, удивительно похожие друг на друга. Сходство усиливали скромные, но сшитые искусной и любящей рукой – это было за- метно с первого взгляда, серые пальтишки из плотного добротного сукна. В руках у старшей был небольшой узелок. Военный прошел к дальней скамье у окна полутемного зала ожидания и положил на нее ребенка. Девочки при- строились рядом. Мужчина снял фуражку, пригладил волосы. На какое-то мгновение непонятная гримаса исказила его красивое лицо. Что-то его беспо- коило, смущало. Кашлянув, он обратился к старшей девочке: « Таня, сидите здесь, ждите маму. Она скоро придет. Ты старшая, смотри за сестренками!». Ясноглазая девочка смотрела на отца с удивлением.
- А мы куда-то едем? – спросила она.
- Да, но вам об этом расскажет мама. Я очень тороплюсь.
С этими словами военный повернулся и быстрым шагом пошел к вы- ходу, ни разу не обернувшись.
Девочки теснее придвинулись друг к другу. Старшая обняла полутораго- довалую малышку и прижала к себе. Согревшись, они задремали.
Проснулись сестры от резкого свистка паровоза. У перрона остановился состав. В зале уже было светло. День вступил в свои права.
- Таня, Таня, а где паровоз? Мы на нем поедем? - залепетала средняя де- вочка. Ее личико светилось восторгом. - И где мама? Я хочу к маме»
- Я тоже хочу. И она скоро придет. Ты слышала, что сказал папа. Мы бу- дем ее ждать. И смотри, чтобы Надя не упала.
Дети примолкли. Самая младшая продолжала спать, тихонько вздрагивая во сне.
Таня пыталась понять, что же произошло у матери с отцом, почему вдруг так внезапно они уезжают. Возможно из-за того, что вчера отец и мать очень сильно ссорились. Они теперь очень часто ссорились. У матери постоянно менялось настроение, а лицо выражало печаль, и песни вечерами она пела грустные. Отец приходил поздно. Надя и Тома обычно давно спали. А Таня часто слышала тихий плач матери. Вот и вчера она плакала. Девочке хотелось встать, пожалеть маму, но тут хлопнула входная дверь. Пришел отец. И неясное бормотание их разговора вскоре переросло в громкие рыдания матери и злые окрики отца. Сквозь всхлипывания до Тани доносились постоянно повторяемые матерью слова: « Это она.. это она…». Кто она? И позже, уже сквозь сон, смутно, какой-то шум и захлебнувшийся вскрик.
- Таня, я пить хочу. И почему не идет мама? - вскоре снова заговорила сред- няя девочка. - Я хочу посмотреть паровоз. Он очень большой? - девочке явно не сиделось на месте.
Таня развязала узелок. В нем была бутылка молока и несколько ломтей белого хлеба.
- На, пей, - протянула она сестре молоко, - только осторожно, не облейся, а то мама ругать будет.
Вторая девочка отпила немного молока и вернула сестре бутылку. Вдруг
малышка открыла глаза и расплакалась.
- Тома, побаюкай ее, спой песенку, - строго приказала Таня, – а я выйду, посмотрю, не идет ли мама.
Тома послушно притянула к себе младшую сестренку и, покачивая ее, запела чистым нежным голоском колыбельную песенку. Она хорошо пела, очень верно и мелодично. Девочка затихла и опять заснула.
Таня вышла на перрон, посмотрела по сторонам. Матери нигде не было видно. Девочка прошла вдоль перрона, обогнула здание вокзала и вышла на вокзальную площадь.
«Где же мама, почему ее так долго нет!? Если проснется Надя, закапризнича- ет, что я буду делать?!» .
Таня обошла всю площадь. Никого. Вернулась в здание вокзала. Так и есть - Надя кричала, а Тома ласково, терпеливо пыталась ее успокоить, но все напрасно. Девочка подбежала к сестрам.
-Тише, тише моя маленькая, - подражая матери, заворковала она. Быстро развязала узелок, достала кусок хлеба и дала малышке. Надю это отвлекло. Она схватила хлеб и стала его сосать.
- Таня, где мама? Ты не нашла маму? – дергая старшую сестру за подол, спрашивала Тома.
- Нет, не нашла. Хоть ты - то не кричи. Ты же большая. Возьми тоже хлеб. Ешь.
Таня и сама взяла кусок хлеба, задумчиво стала есть. Она ничего не по- нимала. Сегодня рано утром отец неожиданно разбудил их, сказал, что они уезжают, а мама ушла за билетами. Таня быстро оделась, помогла Томе за- стегнуть пуговицы на сшитом мамой сереньком пальтишке.
- Налей молока в бутылку и возьми хлеба, - велел отец. Он в это время быстро одевал сонную Надю. И вот они на вокзале; уже так долго ждут маму, а ее все нет и нет.
К девочкам подошел дежуривший милиционер :
- Ну, детвора, что за шум у вас? А где ваши родители, почему вы одни?
Таня подняла на него глаза.
- Мы ждем маму. Она сейчас должна прийти. Мы сегодня уезжаем.
- Куда же вы едете? А вещи ваши где? - милиционер присел рядом с девочками.
- Я не знаю. Сейчас придет мама. Она скажет.
- Ну, хорошо. Подождем вашу маму.
Из своего окошка выглянула кассирша.
- Я вот с утра на них поглядываю. Давно сидят одни. Непонятно, где их родители?
Милиционер подошел к кассирше. Она тихо что-то зашептала ему. Таня испуганно посмотрела на сестер.
- Тома, смотри за Надей. Я опять выйду на площадь.
Таня выбежала на улицу. «Ну, где же мама, где…?»
Невдалеке, резко притормозив, остановилось такси. Из него вышел плотный моряк и подал руку женщине.
- Мама, мамочка!! - кинулась к ней Таня. Женщина обернулась. В ее тонком красивом лице что-то дрогнуло. Пышные каштановые волосы, пухлые яркие губы, а главное - модное темно-синее пальто и высокие ботинки на шнуровке ввели Таню в заблуждение. Женщина сильно напоминала мать. Но это была не она.
- Кто ты, девочка? - ласково спросила незнакомка.
- Извините, я ошиблась. Я так долго жду маму, а она не идет и не идет.
Женщина и моряк переглянулись. Незнакомка взяла за руку Таню. От нее пахло приятными духами, на безымянном пальце тонкое золотое, обручальное кольцо, и вся она была такая нежная, элегантная, очаровательная, располагающая к себе.
- Расскажи, детка, что случилось?
Таня, глотая слова, стала рассказывать. Женщина и моряк слушали внимательно. Таня их явно заинтересовала. Девочка производила приятное впечатление. Пушистые волнистые волосы, прозрачные зеленые глаза, светившиеся внутренним светом, опрятная одежда - все говорило о том, что ребенок говорит правду.
- Так ты говоришь, две сестренки на вокзале, а мамы до сих пор нет, - протянул моряк. - Что ж, пошли на вокзал.
Таня в сопровождении супружеской пары вернулась в здание вокзала. Там около Томы и Нади стояло несколько человек.
- Бросили их, бросили, - распиналась какая-то толстая тетка – весь день сидят, а родителей-то и нету.
- Неправда, - закричала Таня, бросаясь к сестрам, - никто нас не бросал. Сейчас придет наша мама.
- Как же, жди! Придет! – ехидно фыркнула толстуха, и уже обращаясь к милиционеру, тетка добавила: « В приют их веди, что еще с ними делать!».
Женщина схватила моряка за руку и зашептала: « Герман, ты помнишь, как мы мечтали о дочери. Эта девочка… Она меня мамой назвала…
Если действительно их бросили … Ты понимаешь…».
- Лена, Лена не торопись. Ты же видишь, ситуация непонятная. И потом их трое. Разлучать сестер нехорошо. А трое - это много.
- Герман, мы могли бы взять ее пока.., на время, пусть поживет у нас, пока все не прояснится..
Мужчина задумчиво посмотрел на жену. Потом отвел в сторону милиционера и что-то стал ему говорить. Милиционер выслушал его и кивнул головой: « Хорошо, забирайте! Только согласится ли она сестер оставить? Девчонка заботливая, ответственная. А этих мы пока в детский дом отправим до выяснения всех обстоятельств».
- Я сам с ней договорюсь, - с этими словами моряк подошел, взял Таню за руку, которая стояла, закрывая сестер раскинутыми руками, словно защищая их от этих чужих жестоких людей.
- Послушай Таня, ты видишь: мамы давно нет. Сестренки твои еще совсем маленькие. Их надо накормить, позаботится о них. Ты помнишь, где вы жи- ли? Ты найдешь дорогу домой?
-Да. Я найду.
- Хорошо. Мы пойдем с тобой и узнаем, что с мамой. А девочек пусть
пока отвезут в детский дом. Когда найдем маму, расскажем ей, где они находятся. Согласна?
Таня стояла и смотрела на этого мужчину. Ее мучили сомнения. Маму, конечно, надо обязательно найти. Но как оставить Тому и Надю!?
Герман понял ее колебания.
- Не бойся, их никто не обидит. В детском доме о них позаботятся. Я тебе обещаю.
- Да, Танечка, да. Мы тебе обещаем поискать маму и что с сестренками все будет хорошо, - ласково добавила Лена, поглаживая изящными тонкими пальцами девочку по щеке.
- Ладно, - кивнула Таня и повернулась к сестренкам.
- Тома, я иду искать маму. Смотри за Надей. Не балуйся, слушайся этого дяденьку,- показала Таня на милиционера. - Чтобы потом мы с мамой не краснели за тебя, за вас, - строго добавила она.
- Таня, я хочу с тобой искать маму. Она далеко спряталась?
- Она не спряталась. С ней что-то случилось. А кто же будет заботиться о Наде, кто скажет в детском доме, как вас зовут, если мама придет вас забирать. Ты помнишь, как тебя зовут ?
- Тома Ковальчук и Надя Ковальчук.
- Правильно. Молодец. Не забывай этого. Я пошла .
Таня доверчиво подала ладошку Лене. Тома помахала ручкой сестре:
- Только ты быстро ищи.
Моряк с женой и Таней вышли из здания вокзала. Таня уверенно вела супружескую пару к центру города. Вскоре они вошли в большой двор, находившийся за трехэтажным каменным домом и прошли к последнему подъезду.
- Здесь, - показала Таня. К закрытой двери была приклеена какая-то бумага с печатью. Лена судорожно прижала к себе девочку.
- Так, - вымолвил глухо Герман - мамы здесь нет. Лена, подождите с Таней на улице, я задержусь ненадолго.
Моряк направился к привратницкой. Постучал. Дверь открыла пожилая женщина с добрым лицом.
- Извините за беспокойство. Мне нужно узнать о людях, что жили вон в той квартире.
- А Вы им кто будете?
- Чужой посторонний человек. Но детей, которые проживали в этой квартире, могут отправить в детский дом. Их сегодня нашли на вокзале. Вы можете дать какие-нибудь сведения о родителях, родственниках девочек?
Дворничиха охнула. Фартуком вытерла глаза.
- Вы из органов?
- Нет. И даю вам слово морского офицера: если есть повод опасаться - никто не узнает о нашем разговоре.
Женщина вздохнула: « Ну, зайдите сюда». Она посторонилась, пропуская Германа в сторожку.
- Молодая пара жила, уж такие оба красивые были. Он военный, а она,
Груня, певунья. Бывало: в теплое время откроет окна, по хозяйству дома хлопочет и все песни поет, как соловей выводит. Ну, прям - артистка!
- Так она певица?
- Нет, что вы! Она швея была, всем в округе разные платья шила. И себе и девчонкам. Они у нее всегда как куколки были. Вот только последнее время …
- Что случилось в последнее время?
- Да болтали-то наши бабы всякое, но загулял он, это точно. Нинка из двенадцатой квартиры видела его в ресторане
