Вероника или... сорок лет под плинтусом. Главы: 1 и 2.
Глава 1.
Как только «Невский экспресс» бесшумно тронулся с места, а жара за окнами сменилась прохладой от кондиционера в салоне, меня охватила радость. Запахло ароматным кофе, и вдруг появилось какое-то странное предчувствие - должно произойти что-то необычайное.
Я давно поняла, что не люблю путешествовать на самолётах, с долгим ожиданием вылета, таможнями и досмотрами. Мне не нравится ездить на поездах дальнего следования, с их духотой в купе и потными проводниками. Оказалось, что и плавание на корабле не приносит удовольствия от морской болезни. А вот дальние переезды на хорошем автомобиле с кондиционером и подогревом, с музыкой и
телевизором, с раздвижными креслами для отдыха в пути, нравятся. Но... и тут есть нюанс - раздражают всегда «голодные гаишники», которые на вопрос - «За что штраф?» - отвечают одинаково - «Если вам очень надо - найдем за что».
Больше всего люблю ездить на короткие дистанции не больше трёх-четырёх часов, например - в Питер, на «Невском экспрессе», где комфорт, скорость, чистота, питание, как в самолёте, и поезд идёт без остановок.
... За окном мелькали кудрявые березки с молодой листвой вперемежку со стройными елями, изредка встречались сосны, не такие могучие, как на Урале, но и они тоже радовали взор. Высоко поднялись травы после дождей, цвели калина и боярышник, рябина пенилась белыми шапками. Все они будто провожали меня из Москвы в Петербург, покачивая на прощание ветвями и бутонами цветов.
Попутчик попался интересный, мы пили кофе, играла приятная музыка из его смартфона - он оказался художником и рассказывал о богемной жизни любимого города. За разговором и не заметили, как быстро пролетело время - вроде только отъехали, а экспресс уже остановился на Московском вокзале Санкт-Петербурга.
Прикрыв глаза, мне захотелось, чтобы... ТЫ... стоял на платформе с охапкой желтых роз. Представила, что сейчас снова окажусь в твоих объятьях, ты прижмешь меня к груди так крепко, что можно будет задохнуться от избытка чувств, и сердце на мгновенье замрёт...
... Наш вагон оказался в конце поезда, на перроне стоял пожилой мужчина, с волнением вглядываясь в окна, юная девушка держала в руках несколько красных гвоздик и... больше никого.
- Вы не меня встречаете? - спросила я у девушки.
Может подруга не смогла встретить и прислала дочь, она такого же возраста.
- Нет, извините, я жду друга. - ответила девушка.
И тут я увидела высокую худощавую женщину, которая будто летела на крыльях .- так развевались от стремительности полы её одеяния. Казалось, что стоит налететь сильному порыву ветра, как он тут же подхватит её и понесет над поездом, вокзалом, городом...
Про таких худощавых до прозрачности особ обычно говорят- «стройна до жалости».
Но приятная незнакомка спешила явно ко мне, улыбаясь.
- Антонина! Ты не узнаешь меня? Это же я, твоя Вероника! - произнесла женщина.
Интернетная подруга на фото казалась мне маленькой, полненькой и, как она описала себя, должна прихрамывать. А эта женщина, почти с меня ростом, известная сайтовская шутница, очевидно, разыграла меня, идя совершенно нормальным шагом. Там она общалась со всеми только на «о,лбанском» языке, и я боялась, что по-русски она совсем разучилась разговаривать. Мы обнялись - эта женщина оказалось полной противоположностью, и раздвоилась в моём представлении, приходилась воспринимать и привыкать к её новому образу и нормальному человеческому языку.
Мы обе заочно дружили с Сашей, американским другом-поэтом и очень хорошим человеком. Он давно собирался посетить Родину и город своего детства, уехав из России больше 30-ти лет назад.
Получив от него приглашение на презентацию книги в Музее А.Ахматовой в Питере, я решила обязательно поехать, пообщаться воочию, послушать его удивительные стихи, снова увидеть прекрасный город, о котором у меня осталось много воспоминаний.
Вероника столько раз приглашала, что я не стала бронировать номер в отеле. Когда я приглашаю друзей, всегда предоставляю комнату со всеми удобствами - этого же ожидала и я.
Поздний, удивительно сухой и теплый вечер, радовал наступающей белой ночью. Много лет назад, приехав в Питер на машине, погода встретила такая же комфортная, а в Москве в это время шли затяжные дожди.
Мы с Вероникой не могли наговориться от радости встречи, тараторили, перебивая друг друга, и после двух остановок на метро вышли у Финляндского вокзала. Мне понравился его новый облик после ремонта с современным дизайном и острым высоким шпилем.
- Мы с тобой съездим в Финляндию, все питерцы гоняют туда за дешевыми и качественными продуктами, у тебя же есть заграничный паспорт и шенгенская виза - проблем не будет.
- Не смеши меня, Ника, в Москве всё есть.- ответила я.
- Да, но там цены «от самолёта», так всё дорого, была я там, видела.
Проехав несколько остановок на автобусе, мы оказались в Калининском районе, а когда вошли в её квартиру, я поняла, почему интеллигенция Питера ездит за дешевыми продуктами в другую страну...
... Похоже было, что произошел сдвиг во времени, и я оказалась снова в России 70-х. Давным-давно меня также пригласили в этот город моей мечты, обеспечив комнатой, ключами от квартиры, но... с приличными условиями проживания.
- Почему она так поступила со мной, не предупредив, что всё будет настолько ужасно? - подумала я.
Первым желанием было - развернуться и уйти в отель, снять номер, но... это бы выглядело трусливым бегством.
Глава 2.
Я рассчитывала, что приеду, встречусь с подругой, пообщаюсь, приму душ, лягу в чистую постель и… буду вспоминать о приятном прошлом...
Как мы гуляли с тобой по Невскому, забегали в подвальчики попить кофе, фотографировались около коней на Аничковом мосту и у всех памятников... Хорошо было нам - молодость, любовь, радость - хотелось побывать везде, где мы были счастливы, чтобы снова очутиться вместе в том времени.
Но вот Вероника открыла дверь и... в нос ударил резкий кошачий запах. Коты и кошки - моя любовь, у нас шестнадцать лет жил кот, но такого жуткого «амбре» никогда не ощущалось. Вдруг показалось, что вокруг стоят декорации из фильма ужасов: с потолков свисали клочья высохшей краски, чёрные углы, ржавая ванна, на полу всё свободное пространство загромождала всякая всячина и грязное бельё, наваленное кучами в углах.
На кухне около плиты стоял допотопный стол, но на нем не было свободного местечка, чтобы выложить подарки и гостинцы.
Стол прижимал раковину с одной стороны, не давая возможности подойти, а с другой - её закрывала не подключенная к электроэнергии машина и трехстворчатый пенал с оторванными дверцами… (как они мыли посуду и тянулись к крану - сложно было представить.) У окна в углу навалом лежали алюминиевые закопченные кастрюли и сковородки 70-х годов, которыми пользовались для готовки.
В комнате царил хаос: мягкие игрушки, «подписанные» кошками, валялись кучей, метр на два, издавая зловоние, верхняя одежда висела на гвоздях, вбитых в стену, а пол уже нельзя было назвать паркетом - в таком он находился состоянии. Изодранный линолеум в коридоре и кухне вовсе потряс меня, а черные рваные обои завершали дьявольскую картину разрухи. Причем… в комнате не было прохода. Все стояло вплотную - разобранный диван, два кресла-кровати, застеленные несвежим бельём, рваное сидячее кресло, подобранное где-то на помойке, облезлые стулья, стол с компьютером и журнальный столик - тоже занятый всякой ерундой. Кульки, мешки, банки, коробки, пустые и наполненные, и... спертый воздух. Всё это походило на «бомжатник», что показывали иногда по телевизору. Я потеряла дар речи и растерялась.
Вероника, как ни в чём не бывало, пробралась через эти завалы, перешагивая через кресла, открыла окна и двери на лоджию, и в квартиру ворвался свежий воздух.
Я подумала:- «Может, мне ниспослано испытание - надо постараться выйти из него с достоинством... Я опять «вляпалась» со своей доверчивостью во что-то нехорошее. Они так живут каждый день, из года в год, а Вероника - все сорок лет, как въехала в эту квартиру. Мне надо вытерпеть всего-то четыре дня, не считая дней приезда и отъезда»...
Но я даже не представлялось, как это можно будет сделать. Зрелище оказалось не для слабонервных...
Я обвиняла в этом всех, но только не Веронику. Испытывала щемящее чувство обиды за всех интеллигентных людей этого города, которые не смогли перестроиться и приспособиться к новым условиям, не найдя себя в переходный период, не встали на ноги...
Если в тот приезд мне пришлось остановиться в квартире, где ощущалась бедность, но поддерживалась чистота и люди не опустились, то здесь... беспорядок, грязь и кошмарный антураж, уничтожал любые чувства.
Тогда я не могла себе позволить отель - в стране ходили деньги в миллионном эквиваленте, цены были нереальные. Сейчас же моё положение изменилось, а у меня словно парализовало ум и волю. И... я осталась.
Моё предложение - всё выбросить на помойку и навести порядок - потерпело крах. Мне бы ничего не стоило не поспать ночь и прибраться в квартире, но… я получила отпор.
- Всё перестираю и отдам в Армию Спасения.- сказала подруга про лежащие навалом вонючие мягкие игрушки, которые она выиграла в автоматах, когда была, как одержимая, играя на них.
Ещё не представляя, как можно здесь пережить эти дни, незаметно побрызгала на себя и в комнате французскими духами и... очевидно, принюхалась к отвратительному запаху.
... Мне вспомнились слова из книги Булгакова «Мастер и Маргарита»...
«Боги, Боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами! Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землёй, неся непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, её болотца и реки, он отдаётся с лёгким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна успокоит его»...
Глава 32. Прощение и вечный приют.
Я вспомнила эти слова и решила:- Лучше умереть и освободиться от всего, чем жить в этом хлеву, чувствуя себя не человеком, а скотиной. Только Сатана мог довести этих людей до этой жизни, а страну и народ до такого состояния... Это же не единичный случай - многие живут так.
«Опустись на землю»- писал мне на сайте Стихи.ру друг и автор, питерский ученый-физик, а «по совместительству»- талантливый поэт-лирик и прозаик. Очевидно, что и ему тогда жилось тяжело. Мне опять стало больно, что в наше время люди могут находиться в таком униженном состояние и продолжать оставаться добрыми. Да, мне надо было очутиться здесь, утратить иллюзии, опомниться, но одновременно - хотелось исчезнуть, растворившись в тумане.
Переехав в 90-е годы в Москву, отдав за комнату в «коммуналке» свою трехкомнатную квартиру в Свердловске, я знала, что встану на ноги, вылезу из этой грязи - я же молодая и здоровая, хотя осталась одна с маленьким сыном. Ставила цель и шла к ней, преодолевая все трудности, потому что еще тогда поняла, что иначе жить нельзя. И мне это удалось, а Веронике, думала я, и многим другим россиянам - нет. Мало сказать, что меня потрясло увиденное... я
