Восход солнца застал Свету у большого зеркала. Обнаженная, она стояла и рассматривала себя в полный рост, словно видела впервые. Недоверчиво, пристально, придирчиво.
- В средние века короли сражались бы за тебя на турнирах, – сказал Бертуччо.
Света приблизилась, разглядывая свое лицо. Легкий изгиб тонких бровей, темных, но не черных, голубые глаза, пожалуй, несколько глубоко утопленные и слегка близко посаженные, но огромные и пронзительные, сейчас печальные и задумчивые. Прямой нос с аккуратными крыльями. Губы, скорее тонкие, чем пухлые или чувственные, всегда плотно сжатые, в последнее время неулыбчивые. Высокие мягкие скулы, острый подбородок, тонкий овал лица, бледного в любое время года. Ничего примечательного, особенного и волнующего.
Она провела пальцами по губам. Как их целовал Кьенг! Нежно, долго, сладко. Как к ним прикасался Арсений! Со вкусом, изысканно, искусно. Как их мучил Бертуччо! Умело, страстно, жадно.
Короли. Три ее короля, оставившие ее.
- Уходи, - сказал Кьенг. На бледном лбу выступила испарина. – Все кончено, неужели ты не понимаешь!
Она обвела взглядом покатые плечи, погладила выступающие ключицы, прикоснулась к своей груди, довольно высокой и округлой, пока еще упругой и нежной. Но пройдет совсем немного времени, и от этой красоты ничего не останется. Она помнила прикосновения горячих рук Бертуччо. Его губы и язык. Кожа покрылась мурашками.
- Вот ты где у меня, - злой Арсений показал на свое горло. – Все кончено, и я ухожу!
Девушка провела руками по тонкой талии и бедрам. Гладкая кожа, никакого подкожного жира, плоский живот, подтянутый и с крепким прессом.
- Все, игра окончена, - сказал Бертуччо.
Длинные ноги, которые могли бы быть и прямее, но все же не кривые, не толстые и довольно красивые, с крепкими икрами, тонкими лодыжками.
Двое уже женаты. Очередь за Бертуччо.
- Скоро останется выбросить тебя на свалку, - сообщил ей Алексей.
Это итог, черта подведена.
Будильник заставил ее вздрогнуть. Все, хватит лирики, пора собираться на работу.
Прежде чем открыть дверь квартиры, Света прошла в ванную и включила воду, чтобы набрать ее в таз. Она знала, что увидит, как только откроет дверь. Большой ворох алых роз. С усталой улыбкой она собрала цветы и отнесла в ванную. Позже, вечером, она расставит их в вазы и банки, заменив те, что уже стоят в них.
В офис Света вошла собранная, строгая, деловая. Никто не догадается, что у нее на душе, как страдает ее сердце, все в шрамах, истерзанное и разбитое. Кьенг говорил ей о любви. Арсений твердил ей об этом. Даже Бертуччо признался, что влюблен в нее. Почему же ей так одиноко на этой планете?
Ближе к обеду в дверь постучали. С упавшим сердцем Света обернулась. Ее сведут с ума неожиданные появления курьеров цветочных фирм. Но ни одна цветочная организация города не оказалась причастной к данному визиту. Мужчина, вошедший в кабинет Светланы Черемухиной, не заключал трудового договора ни с одной службой доставки. Он работал на Бертуччо, и ему поручено вручить даме вот это, что он и сделал.
Разглядывая коричневую коробку, Света растерянно смотрела на мужчину.
- Это тебе, - пробасил он и хмыкнул. – Ты же королева? Берт велел вручить ее его королеве, - и он прикрыл рот кулаком, чтобы скрыть усмешку.
Его забавляло обескураженное выражение на лице этой девушки. Так вот она какая, амазонка, порезавшая Лугового. Про нее ходят легенды в его окружении. Все ждали казни, жестокой расправы, как только Арсений выздоровеет и придет в себя. А он поступил… неожиданно. Простил. И вот она сидит, уставившись на эту коробку. Туповата, вроде, или нет? Усталая, худая, изможденная какая-то. Вот она какая, пассия Братьев.
Дверь снова раскрылась, и на пороге появился Бертуччо собственной персоной. Улыбающийся, спокойный, и только Света смогла различить в глубине его зрачков напряжение и какую-то…неуверенность. Он стоял и ждал приглашения, не решаясь переступить порог. Надо же, не хочет быть навязчивым. Света усмехнулась. Она увидела, как к ней в кабинет заглядывают люди.
- Проходи, Берт, - улыбнулась Света насмешливо. – И да, ты прав, я на тебя не сержусь. Ты поступил правильно.
Бертуччо расслабился и выдохнул.
- Со мной все так поступают в конечном итоге, - закончила девушка, и Берт потемнел.
- Света, так значит, ты так ничего и не поняла! – он вошел и прикрыл дверь. - Саша, спасибо, ты свободен, - и он указал ему на дверь.
Высокий Саша с модной трехдневной щетиной, одетый изящно и со вкусом, кивнул девушке и патрону, и направился к выходу. Бертуччо одобрительно похлопал его по плечу. Потом закрыл дверь на ключ.
- Света, постарайся быть адекватной. Пойми меня правильно. Если я от тебя отказался, то только по очень, очень, – он многозначительно подчеркнул это слово и голосом, и выражением глаз, - очень уважительной причине. Никто и ничто не остановило бы меня просто так, потому что я хотел этого как никогда в жизни, но …
- Но? – Света сурово на него посмотрела. Сам начала, пусть сам и заканчивает.
- Но ты не моя, - заключил он и как-то поник.
- Что это значит? Что я тебе не подхожу? Что я не соответствую твоему…
- Все, не заводись, остынь, - он подскочил к ней и обнял ее за плечи, успокаивая. – Надо, же, ты опять все не правильно поняла. Куда подевалась твоя проницательность?
- Ее недавно раздели, и оставили умирать на холодном ветру, - сердито заявила девушка.
- Давай расставим все точки над i, - предложил Берт устало. – Ты, - он указал на Свету, - просто супер, таких больше нет. Ты вскружила мне голову, заставив забыть собственное имя. Ты моя королева, и это навсегда. Это всегда будет твое место, - он положил свою ладонь себе на грудную клетку, показывая на сердце. – Но есть одно «но»! И оно таково, что мне легче сдохнуть, чем его обойти.
- Говори, - почему-то заныло сердце и похолодели руки. Боже, как тоскливо.
- Арс. Он мой друг, - упавшим голосом сообщил Бертуччо.
- Что? И это причина? – Света не смогла сдержаться, и закричала. Слезы выступили на глазах. – Арс умер, его больше нет, и никогда не будет! Ты хранишь верность мертвецу? Боже, какая же я дура! Связаться с извращенцами. Да он сломал мне всю жизнь! Его давно нет, но он продолжает ломать все, что только может возникнуть и появиться снова! Берт, лучше признайся, что я тебе не нужна.
Бертуччо молча разглядывал девушку странными темными глазами. Он подошел к ней и схватил в охапку, впившись в ее губы страстно, жадно, с каким-то не то всхлипом, не то стоном.
- Моя королева, - шептал он. – Самая желанная, самая идеальная, самая прекрасная.
- Ты отказался от меня, – напомнила ему Света, едва дыша.
- Нет, это не так, - прошептал Берт с закрытыми глазами. – Я просто не посмел тронуть тебя.
- Блин, что же мне так паршиво-то, а? – в сердцах воскликнула девушка, вырвавшись из объятий мужчины.
- Я всегда буду с тобой, ты всегда можешь на меня рассчитывать, - глядя ей в глаза, тихо поклялся Бертуччо. - И кстати, переоденься, мы пойдем с тобой обедать.
- Что?
- Посмотри мой подарок, - Берт улыбнулся. – Это взамен твоей порванной блузки. Я был необуздан, и твоя одежда пострадала.
Света раскрыла, наконец, коробку и взяла в руки сиреневое чудо. Темного, насыщенного цвета блузку с V-образным вырезом и жестким воланом по контуру, с воротником стойкой, приталенную и с кожаным широким ремнем.
- Примерь, - предложил Бертуччо. – Я обычно не ошибаюсь с размером.
- Где-то это я уже слышала, - проворчала девушка. – Ты у Арсения перенял этот дар – угадывать с размером?
- Да, наверное. Ну что стоишь, переодевайся!
- Может, ты выйдешь? Или хотя бы отвернешься? – Света недовольно посмотрела на друга.
- Что? Ты стесняешься меня? Света! – Бертуччо засмеялся. – Ты что! – он подошел к ней совсем близко. Ее обдало жаром. – Я видел тебя совсем без одежды, по крайней мере, то, что сейчас ты можешь обнажить, это цветочки, - его глаза искрились лукавством.
Несколько секунд Света молча смотрела на него, не мигая.
- А и правда, - отмерла она и почти с остервенением стянула свой легкий джемпер. – Будь добр, голубчик, подай мне блузку.
Бертуччо помог ей ее надеть, не сводя с нее глаз, потом уселся на стул, закинув ногу себе на колено. Света подошла к одежному шкафу и открыла створку с зеркалом. Она крутилась, любуясь собой – вещь была сшита великолепно и сидела на ней как влитая.
- Берт, у тебя отличный вкус, - наконец, улыбнулась она. – Мне нравится. Спасибо, - и она повернулась к нему.
Мужчина медленно поднялся, подошел к ней с улыбкой и, склонившись, поцеловал ей руку.
- А теперь в «Марго», я заказал столик.
- Ты меня балуешь, - усмехнулась девушка.
- Точно, это так, - он потянул ее за руку, на ходу взяв с вешалки ее сумочку, и пара вышла из кабинета в холл, полный народа.
***
Они встречались практический каждый вечер и проводили вместе все выходные. Весело, интересно и… целомудренно. Берт боролся с собой, не решаясь приступить к активным действиям, обещая себе быть более решительным, послать всех к чертям и получить то, что так мечтал заполучить. Света ничего от него не ждала. Его поцелуи она воспринимала не иначе, как дружеские, какими бы затяжными и откровенными они не были. Она понимала, что он никогда не перейдет черту и не нарушит своей верности уехавшему другу.
Их дуэт был замечен, о них говорили, их пару обсуждали в определенных кругах. Но обоих это нисколько не трогало. Бертуччо был довольно независим, и его не волновало ничье мнение. Это первое, чему его научил его брат много лет назад. Света же игнорировала все и всех. Никто не знал, что происходит с ее сердцем, а значит, это их не касается.
Катя была поражена этой новостью. Однажды она добилась разговора с подругой. Они ели мороженое в одном из кафе.
- Ты теперь с Бертуччо? – был едва ли не первый ее вопрос.
- Нет, - спокойно ответила Света.
- Как, но вы ведь вместе? Значит, вы пара.
- Катя, мы с тобой тоже вместе, значит, мы пара? – Света устала от этих разговоров, от любопытства коллег, от взглядов на улице, из проезжающих машин, в ресторанах и бутиках.
- Но Берт любит тебя!
- Я так не думаю. Это что угодно, только не любовь. Или любовь, но бессознательная. Дело в том, что он не знает меня так, как Арсений. Он смотрит на Арсения и делает как он. Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас. И он старается.
- Поясни.
- Арсений для Берта – это наше все. В том числе и законодатель мод. Если Арсений сказал, что это стоит носить – значит, это надо приобретать и носить. Если это надо есть, значит, это и полезно, и вкусно. Будем покупать. Берт совершенно бессознательно копирует Арсения во всем. Его привычки, его пристрастия, его предпочтения. Надо носить заколку для галстука с бриллиантом? Не с феонитом? Значит, купим с бриллиантом, так же красиво, так сказал Арсений. А тебе нужен это бриллиант? Нет? Тогда зачем?
- Оу, - только и произнесла Катя. Она была удивлена раздражением подруги.
- Берт считает меня чем-то ценным, чем-то важным, чем-то значительным лишь потому, что так считал Арсений. Его идеальный Арсений, который никогда не ошибается. Но Берт не может, он просто не в состоянии видеть меня такой, какой видел Арсений. Он по-другому устроен. Он может только скопировать поведение. В нем нет той неистовости, из которой состоит Арсений. У него нет его страсти, его силы, его харизмы. Я не вижу
