Удар головой.
(повесть в четырёх частях)
Часть I
Маленькое и тихое село К., стоявшее на речушке С. было разделено на две части. Левобережная часть носила название Лесная, правобережная - Глинная. Кроме лесопилки и старой свинарни, от которой по всей Глинной распространялся не самый приятный из существующих запах, в селе К. ничего не было. Был тут, однако, помимо местной школы, Лесной техникум, готовивший будущих работников лесного хозяйства.
Был тёплый весенний вечер, когда на одной из улиц Глинной шли два молодых человека. Один из них был в отличном настроении и вертел головой направо - налево с интересом рассматривая и без того давно знакомые дома. Другой же был явно не в себе, поминутно фыркал и обреченно болтал головой.
- Нет, Фрол… - сказал тот, что не в духе.
- Что Витёк? – спросил Фрол.
- Я пришёл к пугающему, но чем-то всё-таки не обнадеживающему выводу…
- Интересно к какому?
- Все… Нет… Почти все женщины… то есть девушки… то есть… Ну… Про… продажны
- Что? Ты всё ещё не отошёл? Забудь! Подумаешь, девка бросила! – удивлённо проговорил Фрол и смачно сплюнул.
- Ты со мной не согласен?
- Конечно, нет! – отрезал Фрол, и немного приподняв брови, пристально посмотрел на друга, рассматривающего звёздное небо и погружённого в свои думы.
- А ведь я могу это доказать…
- Ну!
- Всех девушек интересуют только твои дела, что новенького и всё такое. Придумать пару историй, рассказать и девушка уже в твоих руках!
- Если это действительно так, в чём я очень-очень сильно сомневаюсь, то что-то не заметил, чтобы ты этим пользовался, - усмехнулся Фрол.
- Мне это незачем. Я не такой… - промолвил Витёк, не переставая разглядывать крапинки звёзд на тёмно-синем небе.
- Ха-ха! Не такой! Убил просто! Под ноги лучше смотри, а то в колодец свалишься. Я тебя доставать не буду, мистер Груженый. Хочешь сказать, что моя Танька тоже продажная?
- Конечно нет!
- Ну а что же тогда? Все! Все… Ты отлично знаешь, как у нас всё начиналось. И что есть сейчас. Так что прекрати пороть чушь, а то ей уже слишком больно.
- Просто…
- Извини, мне пора. Завтра скажешь с технаре, мистер Груженый, - сказал Фрол и, схватив руку Витька несколько секунд тряс её по - издевательски, но при этом дружески смотря ему в глаза, вероятно, надеясь поднять ему настроение хоть на дюйм. Закончив, наконец, прощальное рукопожатие, Фрол свернул с улицы в проулок, а Витёк грустно буркнув вслед: «Пока…», ускорил шаг.
Ему было, как и Фролу, всего девятнадцать лет. Он родился и вырос в деревне, недалеко от К. и после окончания девяти классов школы решил приехать именно сюда. Чтобы снимать маленькую квартиру в двухэтажном доме, он подрабатывал на лесопилке, где получал весьма скудную зарплату, но которой ему хватало на жизнь.
Благополучно миновав мост, Витёк закурил последнюю сигарету, и с некой долей злости, смяв пачку, закинул её в чей-то огород. В былые времена, когда моста ещё не было, Лесная и Глинная были двумя отдельными деревнями, практически не сообщавшимися между собой. Мост был построен около пятидесяти лет назад, чуть позже после появления лесопилки и техникума, а спустя всего пять лет связи между деревнями наладились настолько, что было принято решение объединить их в одну. По прошествии ещё десяти лет, выросшая деревня превратилась в село. Не смотря на объединение, Лесная и Глинная враждовали, дело порой доходило даже до кровопролития. Последнее время конфликтов удавалось избегать, но кто знает, когда они могут вспыхнуть вновь.
Через несколько минут Витёк уже вошёл в подъезд и начал подниматься на второй этаж, нащупывая в кармане покрытый плотным тонким слоем ржавчины погнутый ключ. Осторожно открыв дверь и включив свет в прихожей, он внимательно осмотрел замок, дверь и площадку перед дверью, и только убедившись, что всё нормально, закрыл за собой дверь. Всё это он проделал не случайно: его сосед – старик, часто доставлял не мало проблем. То спичку в замок засунет, то подкинет под дверь горстку земли, а то и дверь измажет коровьим помётом. Для чего он это всё делал, было настоящей загадкой для Витька. Изредка встречая его, Витёк, не смотря ни на что, никогда не забывал поздороваться, но странный дед лишь что-то бурчал себе под нос и проходил мимо. Однажды, опаздывая в техникум, не отойдя и на десять метров от подъезда, Витёк неожиданно вспомнил про забытую дома вещь и побежал обратно изо всех сил. Буквально вскочив на последний лестничный пролёт, он увидел деда, пытавшегося залить клей в личину замка, который явно не думал о его возвращении, и, подпрыгнув от неожиданности, поспешил скрыться у себя в квартире. С тех пор Витёк знал, кто выкидывает всякие подобные штуки. «Из ума выжил» решил он, сожалея, что ему выпала сомнительная честь быть страдающим от сумасшедшего.
Витёк чувствовал сильную усталость и, соответственно, отсутствие желания что-либо делать, кроме как спать. Сняв надоевшую одежду, которая казалась удавом, обвившим тело и сжимающим всё сильнее своими сильными мускулами, он почувствовал приятную свободу. Выпив стакан холодного чая, Витёк обессилено рухнул на кровать и сразу же заснул.
Квартира у него была небольшая. Прихожая, в которой и одному было тесно, совмещенный санузел, кухня, где было тесно как в прихожей, и зал, половину которого занимала кровать и шкаф. Всё остальное свободное место в зале служило одной большой корзиной для белья, образующего на полу кучи разной величины, соперничающие друг с другом за первенство в высоте и могуществе. Стиральной машинки у Витька не было, а руки как-то до белья не дотягивались, предпочитая полные пивные бутылки или учебники на крайний случай.
Разрывая в клочки мрак ночи, он нёся в страну снов. В страну, которая с радостью принимает каждого, кому посчастливилось туда полететь, даруя ему кусочек себя для построения собственного мира неконтролируемых и контролируемых образов и видений, приносящих каплю реальности в мир покоя и темноты, но в то же время приносящих каплю виртуальности в мир, временно заменяющий реальный, значительно расширяя его возможности. Ему снились образы его бывшей девушки, проплывающие то очень далеко, то совсем близко. Она смеялась. И ему казалось, что она смеялась над ним. Он чувствовал боль, сжавшую его и обжигающую всё внутри. Возникло сильнейшее желание бороться. Бороться с этой болью. Эту борьбу могла вести лишь одна сила, зародившаяся из-за маленькой вспышки смешанных чувств там, где боль ещё не властвовала - ненависть. Она росла медленно, поначалу с трудом останавливая продвижение боли. Всё новые и новые обрывки чувств помогали расти ей, давали силы для новых и новых победоносных ударов по боли. Ненависть постепенно начала оттеснять боль и делала это всё настойчивее. Мелькающие образы бывшей стали раздражать, хотелось послать её куда подальше, но во сне это сделать, увы, не получалось. Всяческие оскорбления, тем не менее, лились рекою в её сторону, заливая грязью с ног до головы. В конце концов ненависть уничтожила боль, не оставив ни капли от своего врага, захватив полный контроль и сразу же начав диктовать свои правила и условия. Поток ругательств мгновенно прекратился, его заменило полное безразличие, чувство свободы и независимости. Образ девушки постепенно стирался, пока не был заменен образом поля; томно волнующегося под поглаживаниями игривого ветра; не имеющего конца и края; образа свободы.
Сны у Витька закончились, но то, что они ему принесли, осталось. Знаете как это хорошо? Осталась та свобода, та лёгкость, которую ощутить так приятно после расставания. Она не только даёт время спокойно отдохнуть, но и прекрасно лечит нервную систему, восстанавливая её, а то и поднимая на новый уровень. Так что он проснулся абсолютно свободным, больше не зависящим от неё, ощущая приятную лёгкость во всём теле, а не только в душе.
Спать Витьку почему-то совсем не хотелось. Чуть позже, приподнявшись на кровати, он понял почему: опоздал. Доходило десять. Он забыл поставить будильник. Такое с ним случилось впервые… «Чёрт!» - сказал он только вслух полушёпотом, не было никаких мыслей, только навязчивое желание делать всё как можно быстрее. Вскочив с кровати и как можно быстрее одевшись, судорожно, и из-за этого неуклюже, он вдруг успокоился, решив для себя пропустить пару. «Всё-таки одну уже пропустил. А торопиться не стоит. Это вредно как никак» - сказал он себе и спокойно пошёл умываться.
Из ванной он вышел в отличном настроении, а потому особенно плотно позавтракал, после чего откинулся на спинку, с ещё лёгкой дрожью в руках достал сигарету из новой пачки, и закурил, делая по пять затяжек подряд, не убирая сигареты ото рта – никотиновый голод был значительно сильнее обычного. Только-только задушив первую сигарету в пепельнице, он закурил вторую. На этот раз Витёк медленно, наслаждаясь всем процессом курения, утолял остатки голода. Сделав последнюю затяжку так, что приятно защипало кончик языка, он затушил сигарету, встал, открыл холодильник и убрал туда масло и колбасу. Захлопнув дверцу холодильника, он почувствовал, что начинает кружиться голова, сотни ярких точек вспыхнули перед глазами, и через пару секунд всё потемнело вокруг. Он потерял сознание.
Очнулся Витёк спустя несколько минут, лёжа под столом, и некоторое время лежал, вспоминая, что же случилось. Медленно поднявшись, он ощутил слабую ноющую боль чуть выше затылка и почувствовал себя как-то странно, будто что-то изменилось, но что, он понять не мог, а проведя ладонью по больному месту, был слегка шокирован, увидев на ней кровь. «Похоже, ударился о батарею, когда падал» - возникла тут же у него мысль, - «Никуда я сегодня не пойду».
Сполоснув рану под холодной водой, Витёк перевязал голову бинтом и решил сходить в больницу «дабы чего не случилось».
Закрыв дверь, он по привычке осмотрел площадку перед дверью. Всё чисто и это показалось ему странным. «Похоже, по возвращению стоит ожидать чего-то серьёзного» - подумалось ему.
Выйдя из подъезда, он не быстрым шагом двинулся в направлении больницы по грязным весенним улицам, радуясь этому дню, несмотря рану. Радовался свободному дню. Радовался скорому окончанию учёбы. Радовался своей свободе от чувств. Но последнее радует не долго. В конце концов, из-за нехватки чувств, рождается голод. И чем дольше он длится, тем сложнее жить. Сложнее существовать в этом мире, учиться, работать, общаться, смотреть на лица прохожих, спать, курить, покупать продукты и ещё много чего можно добавить в этот список. Но хуже всего сам голод, само желание любви. И когда этот голод, сродни чем-то никотиновому, достигает некоторой точки, организм, сам вырабатывает эндорфины и приятный холодок в груди является прямым свидетельством ненадолго искусственно созданной влюблённости. Но до этого было далеко. Всё было хорошо, всё радовало, и лишь маленькую капельку огорчения добавляла грязь на улицах, которой было слишком уж много этой весной. Пока Витёк дошёл до больницы, настроение изрядно было испорчено. Особенно сильно ударил по нервам скольжение по грязи с небольшой горки около больницы: периодические попытки схватится за воздух, чувство полной беззащитности, огромное желание
