Шакалы

                    Страх скрывается где-то там... Гуляя внутри твоего тела, он то перемещается из горла в область груди, то заполняет своей ядовитой субстанцией мозг, то быстрой ледяной струёй перетекает в живот, нещадно ломая и корёжа структуру твоей плоти, превращая в боль каждую клетку. Совсем плохо, если невидимый оккупант овладеет всей твоей сущностью, твоим микрокосмом. Тогда тебе никто уже не поможет. Если ты сможешь взять себя в руки и пересилить себя... Оставить хотя бы небольшое место в своей душе не тронутым, незаполненным ночным ужасом, не дать ему отнять у тебя это пространство, и в нём успешно поместятся твои злость и мужество...
 Он с тоской вспомнил отдых в гостинице, рядом с озером Хандры-куль. Оно было такое красивое и так сильно пахло морем...
Отбросив прочь от себя сладкие воспоминания, путник грязно выругался и очередной раз решительно вышел на улицу с фонариком и пневматическим пистолетом в руках...

 Три шакала-подростка уже пятнадцать минут кружили в небольшом отдалении от палатки. Проклятые серые твари начали издалека, со временем подходя всё ближе и ближе, всё больше раздражая чувствительный слух путника. Ночь выдалась на редкость тихая и тёмная, на небе ни звёздочки, как говорится - хоть глаз шилом коли, результат будет тот же! И дёрнул же его чёрт так далеко уйти от трассы! Машин не было слышно совсем, лишь только шаги трёх незванных ночных гостей звонко отдавались в неподвижном ночном воздухе. Пересохший лес нещадно трещал сучьями под их нетерпеливыми лапами - шакалы бегали уже рядом, почти вплотную приблизившись к переносному жилью путешественника. В степном отдалении кто-то негромко мяукнул, и дикие степные псы, как будто по команде ринулись вперёд. Одно из существ, прыгнув, задело тент своим телом, и сердце молодого человека запрыгало в груди. Адреналин переполнил его молодую кровь, заставив её кипеть, как горячий бульон в армейском котле. Он в ярости стукнул кулаком изнутри по тенту палатки, отгоняя зверей прочь. Пытаясь их напугать, он что есть мочи заорал страшным голосом:
- А ну пашли на х.., поганые сволочи!!
Он продолжал кричать и всё пытался отпугнуть зверей, пока у него от напряжения не заболело горло. Громкие крики помогали всё меньше - звук шагов, шуршащий сначала в отдалении, вновь приближался всё ближе и ближе. "Эти мелкие псы не справятся со мной, ведь нет!! - со злостью в голосе говорил он, пытаясь себя взбодрить, - Но они изводят меня! Когда у меня из-за нервов совсем не останется сил, меня можно будет легко сожрать! Видит бог, отсюда надо скорее уносить ноги!"
 Он словно бы видел их ушами. Вот один из них, менее смелый, осторожно бродит в отдалении, другой, с более короткими лапами частит уже двух шагах от палатки... Ростом не велики, наверное молодые особи. Если так, то где же взрослые?! Ведь молодняк ни у одних млекопитающих не ходит на "дело" без взрослых! Сидят, наверно, в степи и ждут, когда молодёжь изведёт жертву, чтобы потом её можно было брать "голыми руками". Кто, я жертва?! Ах ты, сука, мелочь поганая! Когда он выскочил из палатки, шакалы спокойно отошли на десяток шагов в глубь зарослей и затаились. Он быстро шагнул вперёд - звери, словно имитируя его движения, откатились чуть глубже. Он вздохнул и вернулся в палатку. Шакалы, почти не раздумывая, снова приблизились. Так повторилось несколько раз. И что он только не пробовал, чтобы их напугать! Орал, бил железным насосом по котелку, бросал в них тяжёлые крупные ветки. Всё бесполезно. Как только он возвращался внутрь и пытался успокоиться, шакалы снова шли к нему. Он сегодня проехал на своём горном велосипеде сто десять километров и очень сильно устал. Вчера ночью удалось поспать совсем немного. Вчерашние дневные спортивные усилия были вознаграждены невиданным до селе результатом - сто пятьдесят километров за двенадцать часов! Но за этот рекорд ему пришлось заплатить плохим сном - от дневной жары и переутомления побаливала голова, ломило всё тело. И вот теперь, когда организм как никогда нуждается в отдыхе, такое попадалово! И кто знает во что это всё может перерасти? А если  оголодавшие звери вмиг сойдут с ума и набросятся на уставшего человека? А может быть, они знают, что человек измотан и потому лезут к нему? Он попробовал оставить на улице хлеб. Не взяли! Открыл рыбные консервы и бросил их в заросли. Даже не подошли! Так какого же ляда им нужно?! И тут его осенило. Им нужен я! Зачем им какой-то чёрствый рассыпающийся хлеб, когда рядом ходит свежее молодое и совсем не жёсткое мясо?
- А вот хрен вам во всё рыло, чёртовы уроды!!
Он понял по звукам шагов, что в перелеске появился кто-то ещё. Час от часу не легче! Существо было тяжелее, но ступало мягче, а его шаги были длиннее и реже. Появился взрослый шакал?! Щет! Он направил на звук шагов яркий луч восьми диодного фонаря. В дальних кустах, отразившись от полосы белого света, мелькнули пара красных точек-глаз и тут же под звки недовольного рычания пропали из виду. Бля-ядь! Осаждённый передёрнул затвор пневматической копии "Макара" и несколько раз выстрелил на звук. Никто не заскулил. Промазал. Нет, наверное, промазал. Он немного подождал и снова пару раз выстрелил на звук. Мимо! Наступило затишье. Неужели эта пуколка, которой и ворону не убьёшь, отпугнула диких псовых?! Оставалось надеяться только на это. Но он ошибался. Шакалы не только не ушли, но ещё больше активизировали своё движение. Как сложно и неприятно сознавать, что тебя кто-то планирует съесть. Да будь это хоть мыши с большими зубами, это психологически трудно принять! Только представь себе - вот они уже рядом, воспринимают тебя, как кусок сырого мяса, как жертву! "Надо срочно валить отсюда, всё бесполезно, "ясен пень" - они не оставят меня в покое! - думал он. - Я дико устал. Меня уже всего колотит, как престарелого неврастеника! Но как? Как в абсолютной тьме собрать двадцати пятикилограммовую сумку-штаны и ничего не забыть при этом?! Это не сможет сделать даже самый лучший в стране иллюзионист"! Мысли катались в его гудящей голове чёрным роем, судорожно дёргались и бились о череп. Он попытался вспомнить, сколько больших и малых вещей и предметов он взял с собой в дорогу. Наверное, не менее полусотни! Ну, хорошо, сделаю так. Я повешу фонарь на дерево, направив его луч на палатку, и под его ярким светом соберу вещи! Не получилось! Светить пришлось индивидуально, в различные места, иначе бы он никогда не собрал свои вещи! И чаще оглядываться, светя себе за спину фонарём, тоже не помешало бы. Кто его знает, что на уме у этих зверей! Отчаявшись, он решился на этот непростой шаг... В его руки поочерёдно кочевали то нож, то насос, то пистолет – верные орудия самозащиты путешественника. Как полоумный бегая по площадке несчастливой стоянки, он за десять минут умудрился полностью собрать свою сумку. Звери не уходили, затаившись где-то рядом. Ему казалось, что он слышит их сдержанное дыхание... Он нервно озирался, светя фонариком по сторонам, забрасывая тряпки в сумку-штаны, словно в помойку, совсем не укладывая их. После чего, почти без оглядки, как испуганный лось ломился он через сухой бурелом, разрывая карманы сумки, ломая спицы о жёсткую траву. Ветви, громко шурша, хватали его железного коня за ноги, не желая выпускать его из своих мрачных владений. Выскочив из зарослей, он запрыгнул на велосипед и, давя на педали, быстро поехал по плохо натоптанной тропинке. Нет, он не ехал, он просто трусливо бежал. Ему казалось, что звери, безумно рыча и клацая зубами, неотступно преследуют его вдоль леса...
 Доехав до дороги, он представлял собой жалкое зрелище; растрёпанный, мокрый от пота. На бордовом распаренном лице длинные царапины от острых ветвей сухого кустарника. У него был растерянный вид. Если он так пострадал только от собственного страха, то что бы было, если бы они напали? Об этом он даже не хотел думать. Ущемлённое самолюбие взрывало его мозг и изводило душу. Я что, настолько беспомощен?! Вдобавок ко всему, он проколол оба колеса о колючки, прорываясь через плотные заросли кустарников и теперь стоял и рычал, как раненый вепрь, жутко отражаясь в лучах света фар проезжающих машин. Фуры удивлённо гудели, видя посреди ночной полу степи беснующегося велосипедиста, с перекошенным от ярости лицом. У велосипедиста же была разорвана сумка, проколоты колёса, сломаны несколько спиц, частично разрегулированы передачи скоростей. Парень отрешённо махнул рукой, перешёл дорогу, не привязывая, бросил свой любимый "вел" в лесопосадке, быстро поставил палатку и лёг спать. Эти дикие твари никогда не посмеют перейти железную реку трассы... От этой приятной мысли ему на душе становилось тепло и спокойно... Он посмотрел на большой сияющий монитор смартфона. Было три часа ночи. Это последнее, что он помнил, прежде чем попасть в сладкие объятия Морфея. А в трёх километрах от палатки за спиной обнажённого горбатого поля светились редкие огоньки села Старое Ермаково.

  Туристу приснился страшный сон. Он карабкается на высокую крутую гору. Он уже близок к вершине, но вдруг его рука срывается со скользкого камня и он с протяжным отчаянным стоном, камнем падает вниз. Всё произошло так быстро, ничего невозможно было осознать! Не долетев до земли, он проваливается в темноту, во что-то мягкое как перина, его держит невидимое пространство - упругое, как крепкие нити гигантской паутины. Его сердце колотится с бешеной скоростью, готовое вот-вот взорваться, как бомба... Ещё мгновенье - и он радостно сознаёт, что жив и снова безо всяких страховок легко преодолевает вертикальные склоны. Но он снова не может добраться до вершины - мешают десятки мелких препятствий. Что-то тяжёлое и твёрдое падает на него сверху, он испытывает резкую боль; руки не выдерживают тяжести навалившегося груза, он срывается со скалы и снова падает вниз... Так повторяется без конца - альпинист сознаёт это и понимает, что падений больше бояться не нужно. Он упрямо ползёт и ползёт вверх...
 Турист проснулся в пять утра. Как обычно выглянул из палатки - велосипед стоял на месте. "Всё это нервы, - подумал он, - И переутомление". Попил воды и снова уснул. Сегодня он впервые проспит и тронется в путь, как никогда поздно - почти к обеду.

На другой день он вёл познавательную беседу с одним охотником из придорожной деревни.
- Эт шакалы, больше некому быть! - уверял его местный любитель побродить с ружьём по степным травам.
- Но ведь я их полностью не видел, только слышал! В свете фонаря пару раз мелькнули только их глаза. Может это были какие-нибудь лисы?
- Не, лисы так себя не ведут! - уверенно помотал головой охотник, - Боятся! А что ушёл, так эт ты правильно сделал! Мало ль чево. Раз был такой уставший. Степные волки - наглые твари, размером хоть и не крупные, но бывают опасны. Они, как крысы - вперёд посылают молодняк, а пятиться им не позволяют - бегайте, мол, там, мучайте клиента. И выжидают, выжидают...
 А впереди маячила долгожданная и теперь уже скорая перспектива увидеть, наконец, Самару - прекрасный город на великой реке Волге...