(А папа... не против...)

...Того, чтобы я, как он сам выразился, "утерла нос" давней подружке, зазнавшейся и захваставшейся о том, что только ее "окружают успех, поклонники и красота"; потому, однажды, в белом-белом сиянии...
С его привычным: "Пошли!... Не будем грустить!", мы окунулись в... необычно колыхавшуюся и мерцающую чем-то синим, карту мира, что была во всю стену и как-то вдруг сделалась окошком к...
Зале с, казалось, сотнями парапетов, углов, раскрашенных во все цвета радуги и будто прячущие занятные вещицы; любопытство мое все разгоралось и... папа согласился с тем, чтобы я взглянула на них.
Оказалось, это дело вовсе не из простых - зала напоминала куб, лоснящийся, в котором не за что зацепиться, при желании достигнуть парапетов; и это не придавало мне храбрости, чистосердечно принявшейся просить папу "вернуться домой".
Но он добродушно усмехнулся, загадочно-мягко подтолкнув к зале, говоря об "непременно для такой красавицы, как я" спрятанных в ней вещах.
И это стало для меня светлым лучиком, за крошечную ручку... рывком поднявшим в воздух: это случилось так быстро и чудно - мои ноги сами перебирали в его прохладной кисее полумрака, послушно скользя то к одному парапету, то к другому; и в каждом из них показывались вдруг очертания моря, песков, смешного клювика и необычных глаз...
Я так и не смогла разглядеть, кого именно, но помнила, что они были красивыми, какими-то... магическими и кроткими одновременно; неожиданно папа, погладив меня по голове, тихонько заметил, что "вот как хорошо - одна тропинка тобою уже узнана" и что пора "идти к другим".
В стремлении уловить его слова, я огляделась вокруг: те же гладкие грани куба, а не залы, те же подсветки-парапеты в его потемках; но тут... мой взгляд поймал притаившееся на мне восхитительное, пышное, темно-синее платье, усыпанное крошечными алмазами, что волосы оказались собранными в прическу, о которой я только мечтать могла, а на руке - дивный браслет. Неудивительно, что, как бы с новым цветом, мои глаза с интересом осторожно последовали за папой, слегка толкнувшим один из наиболее низких парапетов, за которыми...
Нас встречали те самые глаза, что когда-то поразили меня - они были зелеными, робко поблескивающими и принадлежали высокому коню, с немного кучерявой, черной, как смоль, гривой, нежно-рыжему, поприветствовавшему меня радостным ржанием (точно он ждал меня). Я с трудом перевела взор на папу и...
Не могла сдержаться от смеха: он был весь в... тряпках, которыми безуспешно пытался заткнуть клюв большому, забавно выпучившему глазищи и без умолку ухавшему филину (вот почему я испуганно вздрагивала, а папа немножко рассердился); тут мне пришлось невольно...
Тихо вскрикнуть: он наконец быстро-быстро забрался на филина, изловчившись, запихнул ему в клюв самую большую тряпку (от чего тот стал еще уморительнее видом) и дал шлепка - он послушно, все же умудряясь едва слышно ухать, поднялся на огромных крыльях над землей; я же... тоже немного поднялась над ней!
Осматриваюсь - это шалости коня, с интересом осматривавшего меня, а потом... появившегося прямо подо мною, с энтузиазмом бросившись в бодрую рысцу и, как мне показалось, счастливо тихо посапывая; это необычная лошадка, в чем же дело?
Отвечать на этот вопрос не было времени, поскольку... вконец измучившийся с тряпкой, мешавшей ему ухать в свое удовольствие, филин закапризничал и гордо припустил от намеченного маршрута (вокруг были душистые травы, по которым, резвыми одуванчиками, прыгали солнечные лучики, ароматные цветы и невидимый дождик росинок, перешептывающийся хихиканьем и топотом ножек невиданных зверей).
Конь храбро последовал за ним, будто догадываясь, как мне спокойно и хорошо, когда поблизости есть папа, почему-то совсем не испугавшийся происходящего, и внимательно смотрящий вперед, не забывая советовать мне "не бояться, крепче держаться за поводья коня", ведь "все будет хорошо"; даже...
"С бумом" - впереди замаячил ветерок пустынь, кривляющийся рожицей из песков и иногда посвистывающий, важно смакуя, как филин, совсем растерявшийся, испуганно увеличил до невозможного глаза и... так, с тряпкой в клюве, отлетел вдаль колесом, не в силах больше чувствовать себя плюшевым, которого можно подбрасывать и кружить на все лады (хорошо, что папа успел соскочить с него).
Я также аккуратно слезла с коня, обнаружив у него в кармашке седла сироп с капсулами витаминок, их незамедлительно поспешила дать папе; он же, поблагодарив и поделившись со мною... удивительно оказавшейся рядом картой, сказал про то, что "пожалуй, все дороги ты нашла", "можно идти домой" и, взяв коня за повод, повел его назад.
И нежданно я вспомнила, как меня приятно удивил (и даже насмешил) филин, как мне даже неловко было слышать, сквозь комфорт мерного цокота копыт, его робкие попытки высвободить клюв для безобидного, потешного уханья, которого уж вовсе перестала бояться; как беспомощно уставились на все на свете его глаза... Нет, неправильно бросать в беде кого бы то ни было!
И... папа кивнул на это утверждение, сев верхом на коня, посадив меня рядом, и пришпорив его - цокот копыт старательно-задумчиво ускорился, стремясь догнать ветерок; бесстрашно поднимая пыль и усердно не оглядываясь на неприятный шум неподалеку...
То шумело море, балуясь волнами и... то поднимаясь, то опускаясь, предлагая моему взгляду висящую в воздухе лестницу, ведущую к клетке, из которой все так же преданно глядел филин!
Не долго думая и не слушая предостережений внутреннего голоса, сомневающегося молчания папы, я сама направила коня к лестнице, от волнения беспрестанно торопя и гладя его; и...
Откуда ни возьмись, огромная волна, одна за другой, со всех сторон, ударила прямо по глазам коня, ослепив его столпом колких искр; он, отпрянув, попытавшись развернуться и увести ездоков в безопасное место, встал на дыбы, а после - поскользнулся на горячих камнях и... упал (только папа и успел спрыгнуть и подхватить меня).
А я... не могла прийти в себя: конь вдруг исчез, опустив тихие глаза и отвернув от меня рану на лбу - как так?! Что-то непонятное наполнило меня тоской, от которых я тяжело опустилась на ледяные ступени, ведущие к берегу, рукой ловя воздух, словно желая еще хоть раз погладить его – только-только, на том месте, был он, оптимистично бьющий копытом и стеснительно встряхивающий гривой, тихонько смеющийся со мною негромким ржанием; и теперь на этом месте пусто...
Из-за меня, почему-то в тот миг подумавшей, что все то - несерьезно, просто шутки, быть может, дремы... Но это не так - папа, обняв меня, ласково попросил "не грустить", потому "пойдем отсюда, а... лошадка обязательно вернется, она просто ненадолго отошла" (кругом все точно взрывались волны, уже скрывшие клетку с филином; потому, наверное, он так говорит)...
Но... глазам своим не верю: я успела отметить глазами, как чья-то человеческая фигура, словно проскользнув мимо меня, мягко наклонившись и шепнув мне слова: "Не грусти, я всегда... буду рядом!", исчезла в волнах, взобравшись по ним, как по лестнице; и, можно ли было подумать, что то...
(Не обман зрения?!) - не прошло и нескольких мгновений, как, со стороны моря, в, припорошенном снежком, светло-рыжем сюртуке и цилиндре, ко мне подошел юноша, торжественно вручив папе филина (с усилием, кажется, сквозь тряпку в клюве, соображавшего - был он где-то в ветерке пустынь, в снежной клетке или ему только показалось); а мне...
Пряча, странно знакомую ранку на лбу, черными кудрями, протягивая восхитительную статуэтку-розочку, вырезанную из жемчуга и тихонько... исчезнув; через мгновение - подо мною...
Снова благовейно зацокотал копытами конь, притихло чуть шевеля ушками (я угостила его, припасенными папой, из залы-куба, конфетами… и гладила), ловя восторженные попытки ухнуть во весь голосок филина, парящего чуть впереди него, но...
Я изумленно слушаю папу, рассказавшего краткий курс географии и слегка пожурившего меня (получается, это я, дремля, измяла его любимую карту!); ведь... знаю – это все не просто так, он меня любит и потому даже вместо нудных рассказов про страны...
Навсегда подарил мне захватывающую, бесконечно-загадочную и добрую сказку; а...
(Папа не против... никогда...
Того, чтобы) я однажды, осторожно вступила, вместе с ним, со смешным филином, и с...
Теми глазами, красивыми, какими-то... магическими и, в то же время, кроткими...
В ее белое-белое сияние...