Я увидел объявление совершенно случайно. Кстати, все, что в нашей жизни имеет судьбоносное значение, происходит как бы случайно. Как будто кто-то подсовывает тебе вовремя нужную книгу, встречу, письмо, объявление в газете… Конечно, в тот момент мне нужны были деньги. И тут – это объявление: «Приглашаются молодые люди античной внешности для прохождения кастинга фотомоделей». И далее – название, адрес и телефон фирмы, производящей мужское белье. Помню, как развеселило меня тогда сочетание слов «античная внешность», я еще подумал тогда, что мой римский нос, «сталлоновские» губы и вьющиеся волосы создадут весьма оригинальный тандем с брифами, что произведет неизгладимое впечатление на членов комиссии. Я даже особо не обратил внимания в тот момент на примечание, прочитанное вскользь - «к отбору не допускаются юноши, имеющие крупные родинки, шрамы, ожоги и другие дефекты кожи», т. к. таковых, к счастью, не имел. По крайней мере, тогда мне казалось несравненным благом то, что на моей коже нет видимых изъянов.
И без особых сомнений я отправился в назначенное время по указанному адресу.
Это был спокойный, строгий особняк, обсаженный пиниями. Меня проводили в прохладный холл, где все стены были увешаны монохромными художественными фотографиями очень высокого класса. Не успел я налюбоваться их выдержанной эстетичностью, как меня пригласили в костюмерную, где я попал в руки двух энергичных имиджмейкерш, преобразовавших меня в Персея в течение нескольких минут. Меня «вдели» в прямоугольный кусок очень мягкой ткани, собрав ее на плечах в складки и заколов пряжками, обнажив при этом руки. Обуви не дали никакой. Очень вежливо попросили снять часы. Вот смех-то! А я думал, меня будут отбирать в бикини.
Зал для кастинга не представлял собой ничего особенного. Тишина, мягкое освещение, свежий воздух и приятное сочетание хорошего вкуса и комфорта, несмотря на отсутствие окон и явно подземное расположение этажа, судя по моему вояжу в лифте. Место демонстрации моей античности было строго обозначено – в центре зала лежал обыкновенный гранитный валун, каких поблизости, на побережье, можно найти бессчетное количество. Стол, или кресла, или что там еще, - места для комиссии, одним словом, располагались, вероятно, за стеной. Она возвышалась передо мной, безмолвная и безучастная, как врата в непознанное. У меня, сидящего на камушке в обязательной позе, мелькнула мысль, что театральные эффекты не очень уместны в таком прозаическом деле, как торговля трусами, но если устроителям нравится помпезность, пусть, наконец, поднимут занавес и поаплодируют новому центуриону!
Стена и впрямь оказалась в некоторой степени занавесом. В ней не открылась дверь, она не провалилась под пол, не оказалась нарисованной декорацией – она начала подниматься. Сначала я увидел что-то типа клетки – довольно толстые вертикальные железные прутья. По мере того, как стена поднималась, становилось ясно, что за ней находится именно клетка. Но внутри никого не было. В центре ее стояла гладкая белая колонна, по виду – из мрамора, и больше – ничего. Стена медленно двигалась вверх, и тут я услышал негромкое, но отчетливое шипение. Холодок пробежал по спине от этого шипения, я знал его, знал с детства, когда в горах чуть не наступил на курносую гадюку и от страха заикался потом несколько месяцев. Вот и сейчас страх сковал меня, страх далекого детского воспоминания и еще чего-то… неведомого, того, что должно неминуемо сейчас случиться.
И тут показались змеи. Их маленькие плоские головки раскачивались и извивались, свешиваясь с колонны, их открывалось все больше и больше по мере подъема стены. Господа устроители, вы что, и вправду решили, что порция адреналина прибавит мне фотогеничности??? Бред какой-то… Показать клубок змей на столбе! А если они начнут расползаться?
Я вскочил и ринулся к выходу. Дернул двери изо всей силы, заколотил в них – бесполезно. Я уже понял, что это. И не имел смелости себе в этом признаться. Я понял, что это, вернее, кто это, когда, обернувшись, совершенно отчетливо увидел шею, подбородок, разинутый синюшный рот с высунутым языком… А может, я ошибся? Может, это шутка такая? Пиаровский завих? Может, на меня уже смотрит откуда-нибудь главный распорядитель прищуренным глазом и смеется, глядя на то, как трусливо бежал очередной Персей? Ну, конечно же, это шутка! Двадцать первый век на дворе, какие, к дьяволу, мифы, скажете тоже!!!
Я вернулся, сел на камень и поднял глаза, чтобы узнать, право ли было мое сердце, шепнув мне: «Это – конец». И все было кончено.
*****
«Да, эти скульптуры – моя собственность. Эти произведения я приобрел недавно и довольно дорого. Собственно, очень дорого. Автор? Творцы многих истинных шедевров предпочитали не афишировать свое имя. Почему – мы не знаем. Но это - истинные шедевры: «Поверженный герой» и «Испуганная нимфа». Это – хорошие произведения и хороший бизнес. Нет, фотографировать запрещено».
Из интервью на презентации частной коллекции
*****
Что-то в этой скульптуре не давало мне покоя. Поза ли? Обреченный взгляд, в котором смирение перед лицом неизбежности стерло остатки страха, - и одновременно интерес, смешанный с ужасом, доходящим до сладострастия? Или совершено безвольное, расслабленное тело и в то же время напряженные, как струна, нервы? Не знаю. Что-то общее объединяло обе эти работы. Автор? Возможно. Одна и та же рука. Рука! Ну, конечно же! Там, на выставке, я был ошеломлен совершенством этих гениальных творений. Но взгляд профессионала, независимо от воли его впавшего в эйфорию хозяина, обшарил, обмерил, ощупал и сохранил в памяти каждый дюйм мраморной поверхности. Нужно только вспомнить, что тогда царапнуло, притянуло невольно взгляд, какая-то мелочь, деталь, крошечное отклонение от совершенства… А, вот оно! Да, рука, конечно.
Едва заметный, да что там, - практически неразличимый след на левом запястье. У меня даже волосы зашевелились на затылке. Это было похоже на… Как будто юноша-натурщик только что снял... часы.
