ЕКАТЕРИНА АЛЕКСАНДРОВНА

Историю? Да я даже  не знаю, какую вам рассказать?.. Ну, в универ я только поступила – а хо-рошие компьютеры тогда были редкостью, поэтому все объявления делались на машинке. Во-от, повесили как-то рекламу студенческого профилактория, в которой говорилось, что путёвки выдаёт председатель студпрофкома по таким-то дням. А секретарша, видать, торопилась, и вместо «председателя» напечатала «предатель». И ведь полгода эта объява висела! Парня того так потом и звали – предатель профкома студентов…
Да-а, такой вот прикол. Что ж вам ещё-то рассказать? Ну во-от: когда погиб Цой, пошло поваль-ное увлечение бардовской песней. Я тогда на пятый курс перешла. Разумеется, на нашем факульте-те тоже вздумали организовать подобающее объединение. Да нет бы просто сообщить об этом, не-ет, без подвыподверта – никак! Объяву такую повесили, типа, внимание всем, организуется клуб имени Виктора Цоя… Приглашаем задорных гитаристов-любителей… Во-от, плакат сделали гуа-шью на ватмане, а девушка, которая писала, видать, возомнила себя художницей. И все буковки у неё были такие вычурные, с завитушками да с рюшечками. И в слове «гитаристов» первая буква «и» была ещё узнаваема, а вторая буква «и» получилась похожа на «а». А ещё она никак не могла запомнить, в какую сторону у буквы «д» закорючка. Так три месяца и висело объявление, призывающее «заборных гитарАстов-любителей» объединяться…
Вообще, родом-то я из Владимира, а окончила  ярославский университет,  факультет  кибернетики.  Теперь  являюсь  начальником  отдела  автоматизации  «Ярнефтеоргсинтеза». Фильм «Большая перемена» видели? У нас снимали! Вы только не подумайте, что я какая-то блатная или что родители у меня дипломаты. Нет, я из обычной [папа, мама, дочка и сын] семьи интеллигентов средней руки – не то, чтобы больших «шишек», но и не рядовых инженеров. Просто я люблю учиться. Ди-плом получила «с отличием», подрабатывать на «Нефтесинтезе» стала ещё с четвёртого курса. А как защитилась – меня в постоянный штат и приняли [специальность-то новая, востребованная, тем более, стажёрскую практику я, типа, прошла ещё во студенчестве]. Годик поработала веду-щим инженером – меня начальником отдела и поставили. Во-от. Зимой обещали за рубеж команди-ровать, опыт мощнейший перенимать.
А в универ-то я попала благодаря рОдной школе. Как сейчас она – не знаю, но лет восемь назад считалась лучшей в области. «Школа-площадка» – вроде, так это теперь называется? Директор на заре реформы подсуетился и под эту лавочку добыл целый дисплейный класс «КУВТ-84». Весь учащийся город приходил туда как в музей. Кроме того, собрался довольно сильный учительский коллектив, поэтому в нашей школе  открылся чуть ли не первый в стране профильный класс – инженерный. Грузили там математикой, физикой, ну, и информатикой тоже, конечно. Делалось это для того, чтобы детки – то есть мы, – могли поступить в университет. И был договор с ЯГУ – выпускные экзамены там засчитывались за вступительные. Во-от. Я и была в смом первом выпуске того класса. Но это всё –  долгое предисловие.
Отучилась я, получила диплом, отгуляли мы выпускной, и вот еду домой на краткосрочную по-бывку в преддверии суровых трудовых будней. Начало июля, как раз время приёма документов в вузы. Во-от. Еду я во Владимир, с двумя многотонными сумками барахла, удручённая ностальгией по прошедшему студенчеству, а моей соседкой оказалась этакая эффектная красотка  лет 17-ти – в коротком чёрном платье-стрейч и в туфлях на во-от такенной платформе. От скуки разговорились [я вообще легко иду на контакт]. Она, представьте, собралась в ЯГУ поступать. А сама – вся из се-бя крутая, с кандибобером да с распальцовкой… Что ты, что ты: в её годы, когда аттестат за пазу-хой ещё тёпленький, все пути кажутся открытыми, а океаны даже не по колено, а по щиколотку! В этот период молодёжь обыкновенно находится в плену самоиллюзий относительно своих интеллек-туальных и всех прочих способностей. И я такой была. Да и вы, согласитесь, тоже.
-  Не знаешь, в Ярике пацаны  реальные есть? – спрашивает меня первым делом.
-  Смотря зачем, – говорю.
А ответ-то весь на лице у неё тридцатым шрифтом написан: девочка наконец-то вырвалась из-под всевидящего родительского ока и отпущенные ей часы свободы даром тратить не намерена.  Ну да ладно, проехали. Болтаем дальше.
-  К экзаменам-то хорошо подготовилась? – спрашиваю.
-  В универ? А, ерунда, у меня он в кармане, мне-то экзамены не сдавать.
-  Что, уже всё куплено? – вопрошаю ехидненько.
-  Не-ет! – она так это свысока, словно боярин на смерда, на меня глянула. – Я ж из инженерного класса! Мне теперь только на зачисление приехать…
-  Да-а? – восклицаю, обрадовавшись тесноте окружающего мира. – Из такой-то школы?
-  Да, из неё, – удивилась девица.
-  Знаешь, я тоже там училась. И тоже в инженерном классе.
-  Н-да? Чё-то, я тебя не припомню…
-  Чтó ты,  это было давно, – я назвала год своего выпуска. – Как  там школа-то, цела? А учителя все живы?
-  Да живы, живы, куда ж им деться-то? Нам компьютеры новые поставили – «айбиэмки»! Кру-то! В других школах их даже не видели, а я уже и работать наловчилась…
Она там что-то ещё буробила о своей выдающести, но я перебила:
-  Новых-то учителей много?
-  Да есть, – отвечает. – Пришёл молодой физик. Та-акой дурак!
-  Физик? – якобы удивляюсь. – Интересно, кто ж таков?
-  А, Евгений Александрович.
-  И как вы его звали? – провоцирую девицу. – Женёк?
-  Не, мы его звали Садко.
-  За что? У него была русая борода?
-  Ой, да ну скажешь тоже! Не было бороды. Фамилия у него такая отстойная – Ду-ударев! По-тому и Садко.
-  Но Садко ведь был гусляр, а не дударь…
-  Ой, ну ты поглянь! – она, типа, разозлилась. – Чё ты занудствуешь? Какая разница, а? Мне, лично, пó фиг, на чём он там играл!
-  Ну хорошо, пускай дударь. А дурак-то почему?
-  Потому что не видит ничерта! Уж мы-то с подругами и так, и сяк перед ним – ноль эмоций! Никакого понятия о красоте! Потому и холостой.
-  А может, у него уже есть невеста?
-  Невеста? Ой, не смеши! Видела его пару раз с одной кикиморой – с рынка шли, он ей сумки пёр. Ты знаешь, сколько  ей лет? А тут такие яркие, молодые девушки – где ещё таких встретишь! А Садко  молчит…
-  Чего ж вы хотели-то? Домогательства? Дело-то – подсудное!
-  Ну, пусть не домогаться, но внимание обратить-то мог? Знаешь, как оби-идно, когда тебя иг-норируют? Лично я к своей персоне такого не потерплю и не прощу! В общем, дурак он, правда?
-  Не знаю, вам виднее. Ну, а вы-то со своей стороны пытались приблизиться?
-  Ой, Катюх, ну ты поглянь! Я ж тебе говорю: мы и так, и сяк… И записочки ему на стол под-брасывали, и по почте письма посылали, и звонили…
-  …и молчали в трубку? А он, думаете, сразу проникся сочувствием к вашим сердечным мукам?
-  Нет, не молчали – что ж мы, дуры, ваще, какие? Как-то эта кикимора трубку сняла – ну, я и высказала всё, что о ней думала! Даже припугнула, что если ещё раз увижу вместе…
-  А прикинь, это была его родственница?
-  Да и фиг бы с ней!.. Светка в зимние каникулы хотела по-людски, по-хорошему, пригласить его на свидание…
-  …а он сказал, что завтра в пять утра уезжает на рыбалку?
-  Ты почём знаешь? – она сделала глаза по квадрату.
-  Ни по чём, бесплатно. Живу, понимаешь ли, долго, – во, я сказанула! Горжусь собой!
-  Катюх, сам  ведь  никуда  не  поехал, – она   теперь, видимо,  углядела во мне подругу по не-счастью. – Светка специально подходила к пятичасовой электричке! А он в это время преспокойно дома дрых! Ну, мы ему отомстили! Доску свечкой натирали два раза! Кто во второй раз натёр – да-же не знаю. Завуч на урок пришла – а он так опарафинился. Прикольно, правда? А потом вечером поставили ему на стол вазу с цветами и к двери лесочкой её привязали. Он утром приходит, каби-нет отпирает – и грохот такой! На столе – лужа, ваза – вдребезги! Это Я придумала! А под 23-е февраля мы ему кабинет украсили – через весь потолок крест-накрест протянули гирлянды из ста-рых колготок! Тоже я придумала! А что? Тут уж дело принципа! Нефиг было воображать! – она аж вся просияла от самодовольства! Но я сдержалась: в моей чаше терпения, к счастью, немного свободного места оставалось. Даже посмеялась слегка за компанию.
-  Эх вы, – говорю, – глупенькие! Надо было физику не учить, «двоек» понахватать, чтоб был повод задержаться после уроков…
-  Ой, Катюх, ну ты поглянь! Ага, нахватаешь тут «двоек», как же! Чтоб из школы отчислили?
-  Ты права! – соглашаюсь. – А наоборот не пробовали? Учили б физику только на «пять», на фа-культатив бы к нему записались, на олимпиаду, там, пошли…
-  Катюх! Ну ты поглянь! Тебе легко говорить! А он-то вёл только в седьмых-восьмых классах! У нас-то Инна Владимировна физику читала! – она это произнесла с такой досадой, с такой болью!
-  А что, кроме физика, глаз положить больше не на кого?
-  Ну ты поглянь, Катюх! Военрук старый, а физкультурники оба не просыхают.
-  Это-то я знаю. А в классе достойных парней разве не было?
-  Ой, не смеши! На меня-то поглянь! Веришь – за нами полрайона бегало! Только  на фиг нужны  эти прыщавые юнцы! Они   если кому интересны, то одним первоклассницам. Сами ничерта не умеют, а туда же! А я люблю взрослых мужчин! Он и женщину видит совсем по-другому. Ты ж понимаешь меня?
Ох ты, блин, ёлки-палки! Тоже мне, женщина нелёгкой судьбы нашлась! Всё, моя  чаша пере-полнилась, пора  слегка охолонить пыл зарвавшейся выскочки.
-  Смотри, – говорю предельно дружелюбно, – как бы со временем не пришлось позавидовать этим первоклассницам…  А я вот уже и универ окончила. Диплом получила. Домой еду.
-  Диплом? – она перешла на почтительный шёпот. – Правда? Ой, а можно взглянуть?
-  Па-ажалста! – отдаю ей свои «корочки», как говорил юморист, с улыбкой крысы Шушары.
-  «Екатерина Александровна…», – девица начала читать с благоговением: университетский ди-плом для неё – икона, на которую предстоит молиться целых пять лет.
Суть свершившегося до её проканифоленных своей «звездатостью» мозгов дошла не сразу. Но что было потом – о-ой, словами  это, точно, не опишешь! Она там говорила ещё о том, как они со Светкой «зажгут в Ярике», как поставят на уши не то что универ, а весь город, а этот придурошный Садко о стену головой биться будет, когда осознает, какое счастье проморгал… И тут её будто столбняк схватил. Она побелела, посерела, почернела… Она готова была провалиться куда угодно, хоть в преисподнюю. Жаль, недолго мне довелось полюбоваться тем зрелищем – автобус уже Золо-тые ворота проехал.
-  Помощь нужна? – на всякий случай спрашиваю при выходе. – Ладно: пока-пока, деточка! Успехов в учёбе и личной жизни!
Почему, спросите, она так отреагировала на мой диплом? Непонятно? К сожалению, вам его по-казать сейчас не могу, но есть пропуск на завод. Во-от, взгляните. Кому он выдан, видите? Читайте: «Екатерина Александровна ДУ-УДАРЕВА»! Теперь поняли? Она ж почти три часа парила мозги родной СЕСТРЕ этого молодого учителя физики! Ничего удивительного, говорите? Ожидаемый финал? Но это ещё не финал! Финал наступил тогда, когда Женька пришёл встречать меня на во-кзал! Не переть же мне свои сумки в одиночестве! Что, и это тоже ожидаемо? Да?  Ну, не знаю, го-ворю всё как есть. А что же та девица? Вот этого и не скажу: всё равно же мой ответ –  ожидае-мый… Вообще, ей можно простить её