пленников. Измотанный тяготами последних дней и горечью утраты, Фимбо незаметно уснул, подложив под щеку сложенные лодочкой ладони.
Снапер сидел на ящике, подперев подбородок руками. Неутешительные мысли сновали в его голове. Моряк слышал много жутких историй о пиратах капитана Гулла. Ничего хорошего от них ждать не приходилось.
"И зачем только я отправился в это плавание? - подумал Снапер. - Жил бы себе спокойно в родном поселке, рыбачил потихоньку. Так нет же - потянуло на приключения..."
Тут ему стало стыдно. Хорошо хоть никто не слышал его мыслей, вызванных отчаянием. Моряк сокрушенно вздохнул и, стараясь не потревожить Фимбо, улегся на пол возле ящика. Сон долго не шел к нему, но постепенно мерное покачивание судна и монотонный плеск волн за бортом сделали свое дело.
* * *
Дрогма злился. К тому же он был ужасно напуган и голоден. Всю свою жизнь он провел в пещерных лабиринтах Сумеречных гор в кругу соплеменников. Грумберы редко выбирались на поверхность - только в тех случаях, когда им нужна была целебная трава снурх. Темной ночью выходили они из пещер, чтобы жар палящего дневного светила не обжигал их чувствительных глаз.
В ту злополучную ночь Дрогма пошел за снурхом. Его отец - глава совета старейшин - заболел, и только целебная трава могла поднять его на ноги.
Молодой грумбер выбрался из тайной расщелины, заросшей колючим кустарником, потеряв при этом несколько клоков густой жесткой шерсти. Настороженно принюхавшись, он торопливо заковылял по узкому карнизу к священной поляне, где произрастал снурх. Выбрав зрелый двухлетний пучок целебной травы, Дрогма выкопал его, очистил корни и, бережно прижимая к груди, поспешил обратно.
Облака скрывали луну и звезды. Вокруг было темно, но для грумбера, который отлично видел в полном мраке, сейчас был яркий день. Дрогма глянул в сторону. На самом краю карниза росло корявое деревце, свисая над ущельем, по дну которого неслась бурная горная река. На дальней ветке Дрогма увидел раскрывшийся цветок, а его ноздри уловили сладкий аромат. Грумбер остановился в нерешительности. Дело в том, что в пещерных лабиринтах Сумеречных гор росли только мерцающие грибы и светящийся мох, а настоящие цветы не произрастали.
"Если такой цветок подарить Гуте, дочке старого Хагена, то, может быть, она перестанет делать вид, что не замечает меня..." - подумал Дрогма.
Представив, с какой радостью Гута примет столь ценный подарок, молодой грумбер положил пучок снурха на тропу и безрассудно полез по дереву к цветку. Уже протянув руку, чтобы сорвать его, Дрогма услышал предательский треск. Корни дерева не выдержали, и оно полетело в пропасть, увлекая за собой незадачливого грумбера.
Он не расшибся при падении. Река спасла, но она же и унесла его далеко от родного дома. Отчаянно вцепившись в ствол, Дрогма плыл по реке до тех пор, пока она вынесла его в открытый океан. Яркое солнце немилосердно жгло, ослепляя и лишая последних сил. Глаза, непривычные к дневному свету, постоянно слезились. Простившись с жизнью, Дрогма без чувств распластался на стволе предательского дерева...
Торговое судно случайно обнаружило и подобрало необычного зверя, и команда долго потешалась над ним, заперев беднягу в клетке. Потом на это судно напали пираты. Они уничтожили команду, а Дрогму заперли в трюм, решив при случае продать.
"Проклятые люди! Грумберы никогда не общались с ними. Все люди жестокие, грубые, алчные... Они уничтожают все вокруг, даже убивают друг друга за какую-нибудь безделушку..."
Дрогма сам видел, когда сидел в клетке на торговом судне, как двое моряков повздорили между собой за крохотный кусочек желтого металла, которого в пещерах грумберов полным-полно. Они схватились за ножи, и только вмешательство капитана предотвратило казавшуюся неизбежной кровавую резню.
Дрогма угрожающе заворчал. Он надолго запомнил унизительные пинки и обжигающие удары плетей. Грумбер взглянул на людей, мирно спящих у большого ящика. В эту минуту он мог бы легко прикончить обоих, но что-то удерживало его.
Эти двое были не такие, как те, с которыми Дрогме довелось раньше встречаться. Они не оскорбляли его, не били и вообще вели себя как-то странно. Старший из них горевал, потеряв кого-то близкого, а тот, что помоложе, утешал его. Ко всему прочему, они были такими же пленниками пиратов, как и он сам. Дрогма решил наблюдать за ними.
* * *
Гулл в одиночестве стоял на капитанском мостике, облокотившись на перила. Соленый ветер обдувал его изрезанное морщинами лицо. Со стороны предводитель пиратов скорей всего напоминал отважного капитана дальнего плавания. Собственно говоря, так оно и было когда-то, но с тех пор минуло много лет...
Раньше капитан Гулл занимался торговлей. Он водил большие корабли с товаром через океан и знал все порты и гавани на побережье, от северных окраин материка до южной гряды Рокочущих гор. Много раз приходилось ему вступать в неравные схватки с пиратами. В одной из таких жарких баталий Гулл едва не погиб. Его корабль сожгли, а уцелевших членов команды забрали в рабство. Сам капитан уцелел лишь благодаря чуду. Весь израненный, потеряв сознание, он упал в большую пустую бочку, в которой его носило по океану много дней. Гулл исхудал и почти обезумел, потеряв надежду на спасение.
Но ему не суждено было погибнуть - капитана подобрали пираты южного побережья и выходили в надежде продать потом на невольничьем рынке. Ими командовал тупой громила. И вот тогда, потеряв веру в добро и справедливость, капитан Гулл решил сам стать пиратом.
Умело подготовив команду, он поднял мятеж. Сместив прежнего главаря, Гулл занял его место. Поскольку новоявленный предводитель пиратов был не глуп и к тому же отчаянно смел, слава о нем вскоре разнеслась по всему побережью. Головорезы капитана Гулла, которому дали прозвище Кошмар, наводили ужас на моряков и прибрежные поселения. Даже пираты с других кораблей побаивались их.
- Эгей, капитан, ветер меняется! - окликнул его рыжебородый детина. - Может, бросим якорь где-нибудь в укромной бухточке и повеселимся на берегу?
Гулл оторвался от перил, окинул внимательным взглядом пустой горизонт, а затем, облизнув палец, проверил направление ветра.
- Поворачивай к берегу! - крикнул он рулевому. - Идем к Мордаху!
На судне тотчас поднялся оживленный галдеж. Пираты засновали по реям. Ставили все паруса, чтобы к вечеру добраться до берега. Кто-то загорланил неприличную песенку. Команда дружно подхватила ее и вскоре над волнами океана далеко разносились грубые голоса изгоев.
Капитан Гулл недовольно поморщился и быстро сбежал по ступеням к трюму, в котором содержали пленников. Отворив зарешеченное окошко в двери, он громко окликнул:
- Эй, утопленники, как дела?
Раздалось приглушенное ворчание, что-то скрипнуло, зашаркали шаги, и у окошка показался Снапер.
- В чем дело? - спросил он, исподлобья глядя на пирата.
- Мы идем к берегу, - весело ответил Гулл. - К вечеру будем у Мордаха! Слыхали о таком?
- Ну...
- Еще раз предлагаю вам добровольно вступить в мою команду. В противном случае буду вынужден продать вас Мордаху. Учтите: я очень редко делаю кому-либо такое предложение!
- А зачем? Разве мало подонков у тебя в подчинении? - спросил моряк.
- Это ты верно подметил, - хохотнул Гулл. - Подонков на корабле хватает... Но мне нужны верные и честные помощники, а вы, как мне кажется, именно такие. Я бы на вашем месте долго не размышлял!
Снапер угрюмо мотнул головой и, бросив короткое "нет", отошел от двери.
- Ну, как хотите... Мордах из вас всю кровь по капле высосет. Локти грызть будете! На коленях приползете, да поздно будет!
Капитан Гулл с яростью захлопнул окошко, грохнул по двери могучим кулаком, едва не сорвав ее с петель, и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, выскочил на палубу. Пнув ногой подвернувшегося пирата, который замешкался на его пути, Гулл быстро поднялся на капитанский мостик. Он набил табаком трубку, закурил, пуская огромные клубы дыма, и погрузился в мрачные раздумья.
- Что же нам делать? - тревожно спросил Фимбо. - Может быть, попробуем сбежать?!
- Куда ж тут удерешь... - Снапер поднялся на ноги и принялся ходить из угла в угол, скрестив на груди руки.
- Когда попадем на берег, тогда попытаемся, - добавил он, и сам не веря в то, что такая возможность представится.
В трюме повисла гнетущая тишина. Лишь поскрипывала обшивка судна, идущего под всеми парусами, да изредка доносились резкие выкрики команд. Шумно вздохнул Фимбо. Потеребив бороду, он задумчиво пробормотал:
- Откуда только берутся такие злые, бессердечные люди, как капитан Гулл?
- А разве бывают другие люди? - раздался скрипучий голос из дальнего угла. - Вы все злые, жестокие и жадные!
Снапер и Фимбо одновременно вздрогнули от неожиданности. Волосатое существо долгое время сидело в своем углу совершенно беззвучно, и они уже почти забыли о нем.
- Почему ты так говоришь, незнакомец? - спросил старик.
- Все вы одинаковые! Люди злые и жестокие! Они делают больно!
- Но я же не видел в темноте и случайно наступил на тебя, а ты сам вцепился мне в ногу клыками. Я извинился перед тобой. Что же еще ты хочешь?! – возразил Снапер.
- Я не верю тебе!
- Ну, как знаешь... - моряк в сердцах махнул рукой.
Фимбо обратился к волосатому:
- Послушай, незнакомец, ты же был свидетелем того, как Гулл предлагал нам стать пиратами. Но мы отказались, потому что не хотим грабить и убивать. Почему же ты не хочешь нам верить?!
Снова воцарилось молчание. Старик напряженно прислушивался, но ответом ему была тишина. Огорченно вздохнув, Фимбо повернулся к Снаперу, собираясь что-то сказать. Неожиданно из угла донеслось:
- Меня зовут Дрогма...
- А меня - Фимбо, - обрадовался старик.
- Мое имя - Снапер, - представился моряк. - Перебирайся к нам поближе - потолкуем...
Послышалось шумное сопение, какая-то возня, и вот молодой грумбер предстал перед людьми. Он уселся на пол напротив ящика, недоверчиво следя за каждым их движением. Любопытство и осторожность боролись в нем, но все же первое победило. Завязалась беседа.
Тем временем пиратский корабль приближался к побережью. Уже видна была в подзорную трубу Бухта отчаяния, куда стремились пираты, предвкушая бурное гуляние у Мордаха. Его трактир так и назывался - "Бухта отчаяния".
День угасал. Солнце тонуло в тяжелых багровых тучах, застывших на горизонте мрачными глыбами. Ветер гнал по воде грязно-серые барашки тревожных волн, разбивая их об утесы. На высоком скалистом берегу обозначился темный лес. В просвете деревьев блеснул яркий огонь, свидетельствующий о том, что в столь пустынном месте есть человеческое жилье. Это светились окна трактира.
Пиратское судно входило в Бухту отчаяния.
