(миниатюра в диалоге)
- А эту посадили?
- Какую?
- Которая в армии деньги воровала. А сейчас она – женщина, которая поёт.
- Пугачёва, что ли?
- Какая Пугачёва? Пугачева в армии не была! Она вообще уже на пенЗии! И у неё свой мужик есть, пародист. И двое младенцев, которые у мамки сиську всё время просют. А у этой никого нету. Ни младенцев, ни пародиста. Одни песни про любовь.
- Почему про любовь?
- А про чего же? Про наши трудовые, чтоб они задавились, будни? Не, такие, как она, только про любовь поют. Потому что гладкие и вообще откормленные. Им будни по барабану. Им любовь подавай.
- А мордастый?
- Мордастый сбёг. Он же герой! И опять же у него ж законная супруга есть. Чего ему по певицам шляться? И тесть у него какой-то важный туз. Чуть ли не главный бухгалтер на макаронной фабрике. Какой дурак от такого тестя будет убегать? Это ж можно каждый день бесплатно макароны жрать. Дурак он, что ли, совсем, от такой радости отказываться!
- А мордастый, значит, не воровал?
- Нет. Он только бумаги подписывал. И говорит, что ничего не знал.
- Ага! Не знал! Мальчик Петя-пионер! А какие бумаги-то?
- Платёжки. На получение уворованных денег.
- Ну вот! Его же значит тоже можно спокойно за вымя брать! Как соучастника!
- Нельзя. Я ж тебе говорю: у него – тесть.
- Подумаешь, какая величина – макаронный бух…
- Какая ни есть. Не тебе, алкашу, чета.
- А в лоб?
- За что? Правда глаза колет? Скока вчера выжрал-то, пёс?
- Это к делу не относится. У меня калым был.
- Вот! Сегодня – калым, завтра – день рождения, послезавтра – воровство государственного имущества в особо крупных. Цепочка!
- Умный, собака! Спорить с той, барбосом, неохота… Кстати, о главном. Ты же говорил, что у мордастого ещё шурин был.
- Почему это был? И сейчас есть. В розыске он.
- Значит, тоже заворуй?
- Хто?
- Шурин!
- Какой он заворуй! Скажешь тоже … Он – заслуженный овощевод.
- Ну и что? Овощеводы, что ли, не воруют?
- Да чего он может скрасть? Мешок картошки. Ведро моркови. Ящик бананов. Ононас. И всё! Это даже смешно!
- Тогда за что же его в розыск-то?
- А до кучи. С этой, которая поёт.
- С какой это этой?
- Которую не посадили.
- Вот видишь! Не посадили же!
- Кто ж её посадит, если она стихи пишет.
- Ты только что сказал, что поёт! Трепло! Сам алкаш!
- При чём тут трепло? Она и поёт, и пишет, и пляшет, и ворует. На все руки мастерица. Как говорится, «наши руки – не для скуки».
- Так я не пойму: за что её посадить-то должны?
- Ты дурак, что ли, совсем или просто придуриваешься? Я ж тебе уже сто пятьдесят раз сказал: она в армии денег наворовала столько, сколько ты себе даже представить не можешь по причине своей умственной ущербности. У тебя на кухне стока тараканов нету, сколько у ей сейчас мильёнов! Может, сто мильёнов тыщ!
- Это не я с ущербностью, а ты – деревянный. Чтоб с такими деньжищами, да её на нары определили? Ха-ха три раза! Вот если бы она мешок картошки упёрла, тогда да! Тогда получИте по полной схеме! А она ж миллионщица! Понимать надо! Шевелить кое-чем по делу!
