Только одно желание

туристическая база. Дорога свернула со склона и повела их чуть вниз, в небольшую долину, если так можно было назвать огромную седловину с километр в поперечнике.
Вглядываясь в разгоняемую светом фар тьму, Таша пыталась отыскать взглядом домик. Но вокруг была только ночь, нетемная, серо-синяя, как сложенное крыло голубя-сизаря. В ее душе зародилась тревога. Спасть в восемь часов вечера Ирина бы явно не легла.
— Так, успокойся, - железные нотки в голосе Дана свидетельствовали о том, что он увидел и почувствовал ее состояние. – Возможно, она ушла на базу. Или у нее сел генератор. Да мало ли что. Перестань дергаться раньше времени.
Таша кивнула, пытаясь взять себя в руки, но ничего не могла поделать. Волнение накрывало с головой. Такая уж ее природа. Эмоции, эмоции. Она жила чувствами, как другие живут логикой, не умела их сдерживать и нажила в свое время из-за этого кучу проблем и врагов. И развод. Да, Даниил миллион раз повторил ей, что если бы она хоть чуть-чуть думала, прежде чем сказать, их брак еще можно было бы спасти. Но Таша была не только эмоциональна. Она была горда. Признавала ошибки так редко, что можно сосчитать по пальцам. Не потому что не считала себя виноватой. Стыд и раскаяние терзали ее так же, как других людей, но… признать неправоту, признаться в ошибке – это для нее смерти подобно. Не прощающая себя и непрощенная другими, она жила в вечной войне с самой собой за право совершать неисправимые ошибки… И понимать их неисправимость.
Она надеялась, что когда-нибудь это пройдет.
Дан подъехал к домику со стороны гаража, оказавшейся подветренной. Заглушил мотор, попросив Ташу пока сидеть на месте и не выходить из теплого салона. С трепетом она смотрела на темный пустой дом. Картины одна страшнее другой пролетали перед глазами. Вот Ирина лежит на кухне мертвая, убитая какими-нибудь ворами. Вот ее замерзшее тело Дан найдет где-нибудь за гаражом.
Она едва не удержала Даниила, когда он направился к входной двери. Сквозь завывания ветра Таше отчетливо слышала стук в дверь его голос.
— Ира! Солнце, ты что там, уснула?!
После нескольких бесплодных попыток стало ясно, что Ирины в доме нет. Но у Дана нашлись ключи, а значит, оставаться на морозе больше не было смысла. Открыв замок, он впустил Ташу в дом, зажег везде свет, благо, что генератор работал, и, велев ей пока не раздеваться – в доме оказалось почти так же холодно, как на улице, только без ветра, ушел в гараж за вещами.
Она прошла по комнате, совмещающей кухню и столовую, заглянула в холодильник.
— Ты что делаешь? – Дан вошел в дом с охапкой дров в руках, захлопнул дверь и подозрительно уставился на Ташу.
— Холодильник не пустой, - радостно сказала она, показывая ему початую банку арахисового масла. – Значит, она просто ушла.
— Генератор работает, - хмыкнул Дан. – Уже по этому можно было догадаться.
Он прошел к камину, забросил туда дрова. Система отопления в доме была примитивная, но камин обеспечивал достаточно тепла для того, чтобы ходить в легкой одежде, не замерзая. Правда, приходилось ждать несколько часов, пока прогреется весь дом, но столовая-кухня нагревалась почти сразу. Вскоре Дан, а за ним и Таша сняли верхнюю одежду. Дан остался в свитере и джинсах, Таша – в спортивном костюме. Зашипел чайник.
— Выпьешь чаю? – спросила Таша, наливая себе душистого травяного напитка в узорчатую фарфоровую чашку.
Дан, устало откинувшийся в кресле, кивнул.
— Ага, спасибо. Ты – настоящий друг.
Она отвернулась, скрывая выражение лица. Улыбка, дурацкая улыбка наползла на лицо от его слов и все не хотела никак сниматься. Таша наполнила чашку из пузатого красавца-чайника, поставила на стол конфеты и варенье.
— Идем.
Дан молчал и не открывал глаз.
— Идем, я налила, - повторила она несмело, и осеклась, поняв, что он просто-напросто уснул.
Осторожно пересев за столом так, чтобы оказаться как раз  напротив кресла, Таша принялась пить чай, разглядывая человека, который когда-то давно украл ее сердце.
За окном дул ветер. Он робко постукивал в окна своим невидимым кулаком, легонько, не со зла, подбрасывал искры в камине, заставляя их кружиться в хороводе.
Таша помыла посуду, осторожно, стараясь не разбудить Дана, но, в то же время, желая его пробуждения, как никогда. В пустом, но полном звуков доме ей становилось не по себе. Каждая тень дышала жизнью, каждый шорох нес опасность. Все время казалось, что кто-то смотрит на нее из незанавешенных окон. О том, чтобы подняться в спальню, не могло быть и речи. Она не могла представить себе, как будет спать одна в наполненной перешептыванием ветра комнате.
Где-то должен быть плед, и даже не один. Таша сняла обувь, поставила свои ботинки у камина – сушиться. В шкафу у лестницы отыскала пледы, накрыла одним спящего Дана, выключила свет. Забравшись с ногами в кресло, накрылась вторым пледом, и, вглядываясь в темноту, провела самую долгую ночь в своей жизни.
Утром она не смогла даже пошевелиться – так затекло все тело. Таша потянулась, застонала от боли в костях.
— Ты зачем здесь-то легла? Наверху же есть спальни.
Она вздрогнула, повернула голову и увидела за столом пьющего чай Даниила. Он был слегка помят, волосы торчали в разные стороны, и на лице пробивалась щетина, но настроение, судя по всему, у него было замечательное. Нет, он не улыбался, не шутил, но Таша замечала ту еле уловимую вибрацию, исходящую от его тела, которая говорила о том, что сегодня Даниил в хорошем расположении духа. Эта вибрация заставляла ее душу трепетать и замирать в ожидании чего-то чудесного. Именно в таком состоянии она и пребывала весь первый год их отношений. Каждый день, как новый, каждый день, как открытие. И сегодня ее душа тоже потянулась ему навстречу, уловив знакомые волны благостного состояния, и Таша сжалась в кресле, съежилась, всеми силами стараясь ей не поддаться, уговаривая, упрашивая, запрещая себе откликаться на этот слышный только ей одной призыв.
«Ты не нужна ему. И он тебе не нужен», - повторяла она снова и снова, опустив лицо, закрыв глаза и вцепившись руками в подлокотники.
— Эй, ты чего? Замерзла?
— Нет, - сглотнув, она подняла глаза и неожиданно оказалась с Даниилом лицом к лицу.
Они отшатнулись друг от друга одновременно, как будто оба были, по меньшей мере, прокаженными. Таша вспыхнула так, как умела она одна – мгновенно и разрушительно, злясь и на него, и на себя. На себя – за то, что никак не удавалось справиться с вибрацией, захватывающей тело, и на него – за то, что подошел близко и за то, что отшатнулся.
— Отойди, - сказала она резко. – Не твое дело, замерзла я или нет. Есть что-нибудь от Ирины?
Дан несколько секунд молча смотрел на нее. Таша чувствовала, как меняется его настроение от хорошего до обычного, как закипает в нем раздражение, сопровождавшее все последние недели их совместной жизни. Потом он хмыкнул.
— Вернулась. Как же. Давно не видел тебя настоящую. Даже подумал было, что что-то изменилось за два года.
— Рада разочаровать тебя, - сказала она саркастическим тоном. – Ты высказался, или дать тебе еще время?
Он не изменился в лице, он вообще никак не отреагировал. Просто отошел к камину, чтобы помешать дрова. Таша скинула плед, стала растирать онемевшие ноги, не обращая внимания на колотящееся в груди сердце. Значит, такой он ее всегда видел. Злобной фурией, только и мечтающей о том, чтобы уколоть, задеть, пройтись по чувствам, по самолюбию. Она яростно мяла мышцы, стараясь даже не вслушиваться в то, что делает Дан. Пусть злится, пусть. Лучше злость, которой она может и умеет противостоять, чем доброта, от которой нет спасения.
— Ира оставила записку у себя в комнате. Она уехала на турбазу, - сказал он, стоя к ней спиной. – Вернется завтра. Написала, чтобы мы дождались ее.
— И все?
— Нет, не все, но это большой секрет, - сказал Дан резко. – Послушай, Таша.
Он повернулся к ней. Спокойное лицо, спокойные глаза. Это обычно означало, что он готов убить ее. Такое лицо было у Дана как раз перед тем, как он сказал, что с него хватит, что он устал, и что она может больше не тяготиться его присутствием – он уходит.
— Я, как и ты, не горю желанием торчать здесь, тем более, наедине. Но я уверен, у Иры были причины нас позвать – это раз, и оставить здесь – это два. Так что подождем завтра.
— Справим втроем День Святого Валентина, - буркнула Таша себе под нос. Она совсем запуталась в днях и только сегодня, глянув на настенный календарь, висящий как раз напротив, поняла иронию происходящего. День четырнадцатого  февраля наступал завтра, и, скорее всего, у Дана была та, с которой он мог его провести.
— Да, твои планы немного нарушились, уж извини, - сказал он. – Ты предупредила своего ухажера, что сердечки тебе можно будет послать только по почте?
— У меня нет ухажера, - огрызнулась она, опуская брючину и поднимаясь с кресла. – Я пойду наверх, полистаю журналы. Не буду тебе мешать.
— Отлично. Ты просто читаешь мои мысли.
У нее перехватило дыхание от обиды и злости. Как же она его ненавидела! Как же она счастлива, что, наконец-то, они не вместе! Разжигая таким образом свою ненависть, Таша посмотрела прямо в глаза Даниилу и усмехнулась.
— Жаль, что не разочаровала тебя. Больше всего этого хотелось, - она развернулась, взметнув шлейф длинных черных волос, и направилась к лестнице.
— Больше, чем ты уже разочаровала, все равно не получится, - сказал он ей в спину. – Можешь не стараться.
Она вцепилась в перила лестницы так, что суставы хрустнули. «Не обращай внимания, просто не обращай», - сказала Таша себе несколько раз, прежде чем дыхание выровнялось, и сердце снова забилось. Она поняла, что стоит на лестнице, не сразу. Глубоко вдохнув, заставила себя сделать шаг, потом еще шаг, а потом стало легче, и остаток пути до комнаты Таша проделала с гордо поднятой головой.
В комнате она просидела до вечера. Читала книги, разглядывала фотоальбом. К счастью, фотографий с Даниилом было относительно мало. Ирина давно уже вела самостоятельную жизнь, и большая часть альбома была посвящена ей и ее не знакомым Таше друзьям. Она смотрела на улыбающееся веснушчатое лицо и понимала, что очень соскучилась по Ирине. Поскорее бы завтра. При сестре Дан не рискнет вести себя с ней так, как вел сегодня.
Стук в дверь раздался неожиданно.
— Наташ. Идем вниз. Я ужин приготовил, - голос Даниила звучал почти обычно. – То, что мы с тобой – враги, не значит, что одному из нас нужно умереть от голода.
Она помолчала.
— Ладно, я сейчас.
Отложив книгу, Таша слезла с кровати и открыла дверь. Выйдя на низку площадку, она увидела накрытый стол. Запах вкусностей ударил в нос, и желудок тут же сжался, требуя пищи. Курица, картошка, грибы, салат. Посреди всего этого великолепия на столе стояла бутылка шампанского. Дан сменил свитер на водолазку, подвернул рукава. Таша подумала, что ей бы надо тоже переодеться, но тут он поднял голову и посмотрел на нее. «Глупости какие, - сказала она себе, отводя взгляд и делая шаг к лестнице. – Еще о вечернем платье только не подумала. Как девчонка».
— Идем, - повторил Даниил. – Я надеюсь, ты не разлюбила курицу по моему рецепту за эти два года?
Таша уселась за стол, с трудом спрятав неожиданную даже для себя самой улыбку. Все три года она училась готовить курицу так же сногсшибательно, как это