За милость к падшим

***
Она умирала, облитая грязью и презрением. Поправка к закону о защите чувств верующих теперь позволяла им защищать свои оскорблённые чувства самостоятельно. Вот они и защитили! Догадался бы хоть бы кто-нибудь кинуть огромный булыжник – чтобы сразу наповал. По крайней мере, мучиться бы не пришлось.
Она не сразу поняла, что её голова, вместо твёрдого асфальта, покоится на чём-то мягком, и кто-то гладит её по волосам. С трудом разлепила заплывшие кровью глаза. Это была девочка лет семи-восьми.
- Ты кто, деточка? – спросила слабым голосом. – Ангел?
- Нет. Меня зовут Анжела.
- Почти одно и то же, - она попыталась улыбнуться. – Что ты делаешь на улице так поздно?
- Из дома ушла. Папа опять пришёл пьяный, кричит, ругается. Мама тоже кричит. А Вас машина сбила?
- Нет, камнями закидали.
- За что?
- Вчера на даче огурцы сажала.
- Вчера же была Пасха!
- За это и закидали.
Девочка не сбросила её голову со своих колен, не отскочила с криком: «Кощунница!». Более того, даже не прекратила гладить её по волосам.
«О последней милости прошу Тебя, Господи! – думала умирающая. – Спаси и сохрани Анжелочку! И позволь мне быть с ней рядом в трудным момент, чтобы помочь ей».
Через пятнадцать минут придут полицейские и судмедэксперты, чтобы составить акт о том, что пенсионерка Костикова Евгения Петровна погибла в результате самозащиты верующими своих религиозных чувств, следовательно, состава преступления в действиях жильцов дома номер восемь не обнаружено. Тогда же увидят девочку, сидящую рядом с трупом.

***
С того дня для Анжелы началась совершенно другая жизнь. Весть о том, что она гладила по головке нечестивицу, очень быстро распространилась по всему Ярцеву. Лучшая подруга заявила, что отныне её презирает. Учителя, до этого ставившие Щербакову в пример всему классу, единогласно объявили её образцом порочности и испорченности и теперь редко ставили ей оценки выше тройки. Одноклассники и дворовые ребята стали считать своим долгом плюнуть в её сторону, толкнуть, запустить бумажкой или просто сказать что-нибудь обидное. А если кто поначалу и пытался к Анжеле подойти, очень быстро, столкнувшись с презрением окружающих, исправлялся и переставал с ней общаться. Соседи избегали даже здороваться, не говоря уже о том, чтобы зайти на чашечку чая.
И всё же было в этой встрече и хорошее – то, за что Анжела готова была простить всё на свете. Отец бросил пить. Вид дочери, пришедшей домой в испачканном кровью платье, напугал его настолько, что он сначала дико кричал, а потом, когда выяснилось, что эта кровь не её, поклялся к бутылке больше не притрагиваться. Видимо, воспринял это как предупреждение Божье. И вправду, больше он к спиртному ни-ни. Даже по праздникам вместо вина предпочитал вишнёвый сок. Скандалы в семье постепенно сошли на нет. Напротив, отвергнутые окружающими, Щербаковы стали внимательнее и заботливее друг к другу.
Когда Анжела закончила школу, родители настаивали, чтобы она ехала в Москву поступать в институт.
«Как же я вас здесь оставлю совсем одних?» - возражала девушка.
«Ничего. Мы как-нибудь проживём. Главное – попытайся поступить и учись хорошо. Тогда мы будем тобой гордиться».
И вот теперь она, Анжела Щербакова, студентка Высшей школы экономики. В общежитии ей дали комнату – вместе с Аней и Валей, однокурсницами. Там же у неё, впервые за долгое время, наконец-то появились друзья. Среди них были даже глубоко верующие люди, которым Анжела не рассказывала о своём прошлом. Не столько потому, что боялась, как бы они тоже не начали её презирать. За все эти годы девушке так и не удалось возненавидеть Евгению Петровну и от души раскаяться в своём деянии. А брать на душу грех ложного покаяния не хотелось, ровно как и признаваться в собственном маловерии.
На каникулах Анжела приезжала в Ярцево к родителям. Хотя отношение к ней ярцевчан мало изменилось, но откровенные издевательства уступили место тихому бойкоту. Они просто не смотрели в её сторону.
«Надо вишен купить, - думала Анжела, рассматривая кулинарную книгу. – Мама с папой как раз вернутся с работы – испеку пирог».
Быстро собравшись, девушка направилась в магазин. Сидящие на скамейке старушки, как всегда, не сказали ни слова приветствия, а когда она прошла, удивились, как терпеливая Земля-матушка до сих пор носит такое дрянное существо.
Кассирша, тётя Наташа, молча пробила товар и сухо назвала цену. Скорее всего, завышенную.
Назад Анжела возвращалась дворами. На улице было ещё не так темно.
- Слышь, Санёк, а тёлка ничё! – услышала она вдруг мужской голов. Судя по всему, его обладатель был явно под градусом. – Эй, девка, давай, что ли, знакомиться!
Анжела хотела было прибавить шагу, но двое молодых парней тут же преградили ей дорогу.
- О-па, да это же Анжелка Щербакова!
- Слушай, Серёга, а может, ну её?
- Да чё ты, не парься! Кто из-за неё там будет? Даже если в полицию вякнет… Спокойно, дорогая, не дёргайся. Мы ж не звери – трахнем и отпустим.
Вдвоём они затащили Анжелу в подъезд. Девичьих кулаков, сумки и зубов было явно недостаточно, чтобы справиться с двумя здоровыми парнями. Крики о помощи вызывали только хихиканье. Один раз дверь квартиры на первом этаже открыл какой-то мужик. Но увидев Анжелу, тут же захлопнул обратно, сказав на прощание:
- Господь тебя покарал.
Ничто не мешало насильникам лапать жертву грязными руками. Анжела уже смирилась с тем, что ей грозит надругательство, как вдруг входная дверь открылась. На лестнице появился какой-то парень. Он в недоумении оглядывался, как будто кого-то искал.
- Помогите, насилуют! – крикнула девушка без особой надежды.
Парень тут же поднялся по ступенькам и с размаху ударил одного из насильников. Другой набросился на него. Завязалась драка. Потом Анжела увидела блеск ножа. Но спаситель вовремя увернулся и, изловчившись, выбил оружие из рук хулигана.
Видимо, противник оказался этим двоим не по зубам. Вскоре пьяные жеребцы выбежали из подъезда – да так, что пятки засверкали. Спаситель не стал за ними гоняться.
- Девушка, Вы в порядке? – спросил он Анжелу.
Та кивнула. Тут же заметила на рукаве его рубашки кровь.
- Они Вас порезали?
- Не сильно. Немного поцарапали.
- Давайте, я Вас перевяжу. Вы далеко живёте?
- Да на соседней улице. А вообще далеко – аж в Москве. Кстати, меня зовут Юрий. Можно просто Юра.
- Очень приятно. Анжела.
- Красивое имя. Я бы даже сказал, ангельское… Только куда бабулька делась? Чудачка! Просила с замком помочь, а сама убежала.

***
Через несколько минут Юра с перевязанной рукой сидел на скамейке рядом с Анжелой. В Ярцево он приехал только позавчера – по работе послали в командировку. Он как раз возвращался в гостиницу, где остановился, когда к нему подбежала пожилая дама:
«Молодой человек, помогите, пожалуйста – не могу дверь открыть. Замок, видимо, заело».
Она повела Юру к подъезду, пропустила его вперёд, а сама как будто сквозь землю провалилась. Там он и увидел, как двое пьяных пристают к девушке. Парень ещё школьником занимался айкидо, поэтому справиться с хулиганами ему было нетрудно.
- А Вы, Анжела, здесь живёте? Или тоже приехали?
- Я здесь родилась. Сейчас в Москве учусь… Да, весело получается! Мало того, что считают еретичкой, теперь будут считать ещё и проституткой.
- Еретичкой? И что же Вы такого сделали?
Юра был ошеломлён, когда Анжела рассказала ему о своей встрече с Евгенией Петровой.
- Ну что, Юра, теперь и Вы меня презираете?
- Наоборот. Я удивлён, что Вы не побоялись к ней подойти. Всё-таки окровавленное тело – зрелище не для слабонервных.
- Просто она мне чем-то напомнила бабушку. Её задавила машина. После этого папа и начал пить… Так что видите, Юрий, я вовсе не добропорядочная христианка. Тем более, что так и не раскаялась.
- Я вот что думаю, - произнёс Юра, немного помолчав. – Что сделал бы Иисус Христос, если бы Ему не удалось спасти грешницу? Ну, то есть если бы Он появился уже тогда, когда её закидали камнями? Но не насмерть, а так, чтобы она была ещё жива.
- Даже не знаю…
- А что бы он сделал скорее? Пнул бы её ногой, плюнул бы ей в лицо и сказал: так тебе и надо? Или по-отечески погладил бы по головке, исцелил и сказал бы: ступай и не греши больше?
- Наверное, всё-таки второе, - ответила Анжела, с трудом представляя, как добрый и милосердный Иисус стал бы пинать недобитую проститутку.
- Почему же мы, христиане, не должны быть милостивы к падшим? Так же, как был к нам милостив наш Учитель.
На это девушка не нашла что ответить.
- Ой, мне же домой надо! Мама с папой с работы вернутся. Я им обещала пирог испечь.
- Можно, я Вас провожу? – Юра встал со скамейки.
- Да, конечно, - Анжела была не против продолжить знакомство. – А Вы, Юра, действительно считаете, что мне не в чем каяться?
- По крайней мере, не в этом точно.

***
- У тебя хорошо получилось, Евгения, - белоснежный ангел похлопал женщину по плечу. – Мне даже подстраховывать не пришлось. И ведь с выдумкой. Я бы, скорей всего, просто задержал бы свою подопечную. Или тех пьяных хулиганов, чтоб не встретились. Ты же привела того, кто предназначен ей судьбой. Из тебя вышел бы неплохой ангел-хранитель… Кстати, я вот подумал. Проводит Юрий Анжелу до дома, обменяются телефонами, начнут встречаться. Года через два поженятся, родится у них сын. Ему понадобится ангел-хранитель. Если ты, Евгения, не против…
- Я согласна!