Один на один

Перевал наконец остался за спиной. На него я потратил намного больше времени, чем рассчитывал, и уже последние солнечные лучи яркими красками заката догорают на противоположной стороне ущелья. Из своего опыта я знаю, что пролетит еще несколько минут, и наступит ночь. В горах, в отличие от равнин, она наступает внезапно. Оглянуться не успеешь, как тропа, вьющаяся змейкой вниз, растворится в темноте. Обычно в таких случаях странники ищут поблизости более-менее подходящую площадку для ночлега и прекращают спуск до утра.
Когда-то и я делал с друзьями точно так же. На удобном месте быстро ставили палатку, кто-то шел за дровами, если поблизости был лес, либо вспыхивал огонек примуса. И под его тихий шум мы садились вокруг в ожидании горячей еды или, хотя бы, чая. Уставшие за день ноги и спина еще гудели, но уже под вспыхивающими над нами первыми звездами начинался неторопливый разговор. О том, что осталось позади, но больше, конечно, о том, что впереди. Если вы ходили в горы, вы знаете, как прекрасны эти минуты. Минуты, когда рождается ощущение, что кроме этого кружка усталых мужчин у огня не только в этом ущелье, но и на всем белом свете больше нет никого. Хотя мы знали, что там, внизу, в далеких, залитых сейчас светом фонарей городах, нас ждут, за нас переживают самые прекрасные женщины Земли. Наши женщины! Сознание этого согревало не меньше, чем пламя близкого огня, к которому мы протягивали свои усталые и замерзшие после перехода через ледник руки.
С некоторых пор мне это стало ненужным. Даже нет, не так. Не ненужным потому, что я отказался от этого. А просто.... Ну, вы не раз, я думаю, видели утренний туман над рекой. Предрассветный, густой, плотный, словно ватное одеяло. Смотришь на него и думаешь, что он лег тут на века. Но стоит лишь показаться краешку солнца над горизонтом, стоит лишь его первым лучам ударить по клавишам земли аккордом нового дня, и туман, этот незыблемый, как бетон, туман быстро, словно испуганно начинает съеживаться, редеть и исчезать на глазах. Так и в жизни. Часто то, что кажется несокрушимым, на поверку временем оказывается слабым. Друзья разошлись. Кого дела, кого болезни развели в разные стороны. Первое время иногда собирались вместе. Воспоминания заполняли становившуюся вдруг тесной квартиру. И вот уже на хрупком фундаменте воспоминаний начинали строиться планы на будущие походы. Которые, естественно, в скором времени рассыпались. Слишком ненадежна основа. Незаметно встречи сменились телефонными звонками, все более редкими. Которые незаметно для всех сошли на нет. Видимо, так и должно быть. Слишком слаба и ненадежна эта связь — воспоминания о прошлом, чтобы держать вместе людей, идущих уже каждый своей дорогой, у каждого из которых уже десятки, сотни новых связей, основанных на настоящем, а не на прошлом, которого давно нет, и оно живо лишь в памяти нашей.
С некоторых пор я хожу в горы один. Опасно? Возможно. Но.... Когда ты идешь в команде, даже если ты ведешь ее, ты скован ответственностью за жизни остальных, ты вынужден выбирать путь или принимать решения, исходя из общих интересов. Совсем иначе, если идешь один и сам выбираешь путь. Пусть он будет неверным, ошибочным. Но это — твой путь. И только от тебя и от гор зависит, пройдешь ты его до конца, или нет. Невероятное чувство свободы, чувство, которое даже в малой степени невозможно пережить там, внизу, охватывает меня, когда я стою на склоне горы, небо тихо плещется у ног, а вокруг, сколько видит глаз, россыпи белоснежных вершин. И я волен идти на любую из них.
Я научился многому. А иначе и быть не может. Надеяться ведь не на кого, когда ты один на один с горами. Я научился обходиться днями без еды и питья. Научился не спать по нескольку ночей. Видеть в темноте. Не замерзать в любой мороз без палатки и спальника. Да все и не перечислишь. Причем я не тренировал себя, не заставлял, не принуждал свое тело делать что-то. Я.... как бы это лучше выразить… скорее, открывал это в себе. Раз за разом. И ощущал невероятное счастье от сознания того, что я заключаю в себе гораздо большие возможности, чем я считал. Причем с каждым открытием в себе новой, незнакомой мне грани у меня крепло ощущение, что им либо нет конца, либо число их настолько велико, что земной жизни вряд ли хватит, чтобы исчерпать до конца. К сожалению, как показывает опыт, мы имеем довольно смутное и ограниченное представление о своих возможностях. И только в такие, звенящие от напряжения мгновения и появляется возможность открыть свой запасник и извлечь из него то, что так необходимо в данный момент. Только так, и не иначе.
В еще светлеющем небе над головой невидимый фонарщик принялся зажигать первые звезды, а внизу, в ущелье уже сгустилась тьма. Густая, иссиня-черная. Промелькнула мысль, что такая же. Наверное, тьма была ТОГДА, до сотворения этого мира.
Прекрасно различая тропу, я продолжаю спуск. Вдруг с удивлением вижу внизу, на дне ущелья робкие пока всполохи разгорающегося костра. С удивлением потому, что в эту пору здесь обычно не встретишь людей. Местные не забредают так далеко, а у туристов и альпинистов — межсезонье. Тем не менее костер внизу разгорается. И я уже могу различить движущуюся фигуру около него. Кто-то согревает свое замерзшее тело после перехода. Не один я, оказывается, в этом поле воин.
Все так же, не спеша, упругим, размеренным шагом я спускаюсь вниз. Тропа, огибая валуны, приближается к мелкому подлеску. Еще не дойдя до одного из валунов размером, наверное, чуть меньше комнаты моей городской квартиры, я ощущаю... Не слышу, вижу, а каким-то чутьем ощущаю опасность, исходящую от него. Опасность быстро нарастает, она уже словно давит на плечи, на душу. И тем же чутьем я осознаю, что этот валун, в отличие от десятков других, раскиданных по склону горы, готов сорваться вниз, неся разрушение и смерть всему живому. Я провожу взглядом по его возможному пути и понимаю, что конечной точкой будет тот маленький костер с одинокой фигурой возле него.
А опасность давит все сильнее. И я со всей остротой сознаю, что предупредить человека внизу о том, ЧТО ему грозит, я не могу. Кричать бесполезно — не услышит. Но в то же время я понимаю, что пусть я его не знаю и, возможно, никогда не увижу вблизи, не знаю, ЧЕЛОВЕК он или.... но я должен хотя бы попытаться спасти его. Ведь еще Джон Донн четыре сотни лет назад так верно сказал:

«Нет человека, который был бы как остров, сам по себе,
Каждый человек есть часть материка, часть суши;
Смерть каждого Человека умаляет и меня,
Ибо я един со всем Человечеством,
А потому не спрашивай никогда,
По ком звонит колокол;
Он звонит и по Тебе».

Все мы в этом мире связаны невидимыми нитями, хотя ощущаем их не всегда. И каждая встреча наша – не случайна. В любой из них всегда заложен смысл, который мы иногда понимаем значительно позже. А нередко смысл остается скрытым от нас, хотя даже мимолетная встреча оставляет в нас свой след. В каждой встрече мы что-то обретаем. Но так же что-то и отдаем. Поэтому я даже не разумом, а всем существом своим чувствую, что просто обязан что-то сделать. Но что?!
Я еще ни разу не был в подобной ситуации. И не представляю даже, как я могу преградить путь этому громадному валуну, удержать его. Разум говорит, что это — выше моих сил, и все попытки обречены на неудачу, поскольку такое - невозможно. Поскольку такое еще никто не смог сделать за многие тысячи лет. Но, несмотря на доводы логичного и как всегда правильного разума, во мне яркой вспышкой загорается решимость. Так пусть я буду первым! Ведь всегда кто-то бывает первым!
И решение приходит внезапно, словно вспышка молнии! Оно оказывается таким простым! Мне нужно всего лишь поставить стену перед валуном. Но, конечно, не из камней, поскольку я чувствую по силе опасности, что времени на это у меня нет. Значит, стена должна быть поставлена сейчас. А это можно сделать лишь мысленно. Вот оно, решение! Одно лишь «но» в том, что я ни разу в жизни не ставил такие стены. И даже не представляю, как это можно сделать. Но все же..... жалкие доводы «здравомыслия», что ничего не получится потому, что это — невозможно, уходят куда-то вглубь. становятся еле слышны, а потом и вовсе стихают, уступая родившейся во мне уверенности, что я — смогу.
Собравшись в комок энергии и воли, мысленно я пытаюсь представить… представляю… представляю, с каждым мгновением все явственнее, стену, удерживающую валун. Прозрачную, упругую. Стена пока еще тоньше волоса. Но я вдруг с невероятным удивлением, радостью, даже восторгом ощущаю, как опасность, давившая на плечи, на все мое существо, вдруг стала слабее. Значит, я на верном пути! Я – могу!!! Восторг нового открытия себя переполняет душу. Я перестаю ощущать свое уставшее за день тело. Я чувствую себя… словно целью, в которую устремлены лучи всех звезд, сияющих над головой. Вся их энергия вливается в меня, превращая меня в клубок сверкающей силы! И я наращиваю толщину стены. Наращиваю до тех пор, пока опасность сходит на нет. И, когда я понимаю, что смог сделать то, что никогда не делал, что я открыл в себе еще одну, неведомую мне до сегодняшней ночи, способность, невероятная радость охватывает меня! Я — смог это! Я стал еще богаче! И это богатство души не измерить никакой валютой. Потому что ему нет цены!
Бросив на ближайший камень штормовку, я сажусь на нее. Облегченно вздохнув, я слышу удары своего сердца, звенящие, как кажется мне, на все ущелье. Я ощущаю вновь свое тело. Но энергия… она не покинула меня. Небо вливается в меня упругими волнами, я чувствую их каждой клеточкой. Я понимаю, что не могу уйти отсюда до утра. Мне нужно держать созданную мной необычную стену. Это не пугает. Не в первый раз мне приходится проводить ночь без сна под этими звездами. К тому же, удерживать стену оказалось намного легче, чем построить.
Небо начало светлеть. Скоро там, за спиной, за гребнем перевала, покажутся его первые лучи, предвестники нового дня. Я смотрю на валун. Самый обычный валун. Лежит здесь, как лежал до этого, наверное, сотни лет. Глядя на него, не подумаешь, что он грозит смертельной опасностью. Пытаюсь рассмотреть стену, увидеть хотя бы ее признаки. Но, конечно, ничего не вижу. Ниже валуна по склону обычная каменистая осыпь. И — больше ничего. Хотя, собственно, удивляться нечему.
Внизу я вижу маленькую серую фигурку. Она движется, что-то делает. Потом вижу легкий дымок костра, поднимающийся вверх. «Конечно, он греет чай»- думаю я. Я бы тоже сейчас не отказался от кружки крепкого, сладкого, горячего чая. Но это будет позже...
Вскоре я вижу, как человек внизу свернул палатку, залил костер и тронулся в путь. Очень быстро маленькая фигурка скрывается за скалой. Ну, вот и все - понимаю я. Можно убирать стену. Лишь только я подумал об этом, как она незримо растаяла. Валун качнулся…. И устремился вниз, набирая скорость с каждой секундой, круша на своем пути подлесок, увлекая за собой камни. И вскоре с грохотом, отдающимся эхом, все это рухнуло на дно ущелья. Как раз на то место, где еще вился дымок залитого костра. Как я и думал. Я вдруг осознал, что сделал еще одно из главных дел в моей жизни. Спас кому-то жизнь. И открыл, благодаря тому, неизвестному, еще одну сторону себя, незнакомую, неведомую до прошедшей