Нет, сначала я и не думал никого контролировать. Мной двигали исключительно благие и светлые намерения.
Я очень многое упустил в жизни, не общаясь с другими людьми — я не знал, как они думают, почему поступают так, а не иначе, что их радует и что печалит. Но самое главное, что я не мог понять — как они относятся ко мне.
Кто я.
Каким они меня видят.
Этого знания мне не хватало, я остро чувствовал дефицит в нём. И вот теперь у меня появилась возможность увидеть себя со стороны. Я помнил фразы, сказанные мною же самим от лица замдеканши. «Как же ты жалок...»- о, сколько смака было в её (моём) голосе! Возможно, я подозревал о том, что вызываю иногда в людях нечто сходное с жалостью или чем-то подобным. Но тут я понял, чем было вызвано это мнение. Да, пожалуй, с этим можно согласиться. С позиции Ольги Васильевны, конечно.
-Что это вы так поздно?- засмеялся охранник, когда я тыркнулся в заблокированный турникет,- Покажите студенческий билет!
Я задумчиво, даже не посмотрев на охранника, стал рыться в сумке. И когда заветная книжонка была найдена, меня вдруг осенило:
-При выходе?.. Зачем?..
Охранник огласил рекреацию громогласным смехом:
-Да потому что ты на экспонат больше похож, чем на студента! Давно бы пошёл, отоспался бы. В здании никого уже не осталось!
Я недовольно посмотрел на него. И вдруг обнаружил ту же лазейку, что и в случае с замдеканшей. Будто прокол в мировоззрении, дверь с табличкой «Выход». В секунду набравшись смелости, я занырнул туда.
Передо мной стоял напряжённый студент. И смотрел мне в глаза. Его взгляд... Ощущения были совершенно иные... Какие-то... Как когда-то на охоте, когда, вместо того, чтобы пробежать мимо, загнанный вепрь начал рыть землю, готовясь к нападению.... В момент смертельной опасности это была какая-то задумчивость и ожидание. Есть только увесистая рамка из крон деревьев и кустарников, и внушительный чёрный силуэт в отдалении.
Выдох. Охранник сидит за своим столом, вперившись в меня. Взгляд его бешенный и отрешённый. Рука нависла над клавишей, открывающей турникет. И я сделал это ещё раз.
Образ студента с горящими глазами расплывался передо мной. Там, когда я стоял на своей точке с папиной двухстволкой, когда уши затыкала удивительная тишина, нарушаемая шорохом листьев... Вепрь, пригнув голову к земле и выставив вперёд свои клыки, похожие на сабли, побежал на меня. Отец, видимо, поняв, что происходит, заорал: «Стреляй! Стреляй, Миша!». Я, трясущимися руками прижав ружьё к плечу, направил ствол на приближающуюся ко мне чёрную кучу, готовую разорвать на части... Курок...
-Хрю.- сказал я.
Охранник подпрыгнул на месте. Как от звука выстрела — этот призрачный звук, казалось, эхом отразился от стен опустевшего биолфака. Турникет открылся.
-Пить надо меньше,- нервно хохотнул я перед уходом,- Спать надо больше.
Я тихо и осторожно вышел из здания. Тихо и осторожно прошёл под аркой, направляясь по тёмным улицам, ведущим к метро. На аллее никого не было.
«Может, мне тоже напиться?»- подумал я. Нервы мои были на пределе. Я сильно измотался — это занятие отнимало много сил, в том числе эмоциональных. То есть тех, которых у меня обычно вообще не было.
Когда я завалился в общежитие, свою комнату я обнаружил пустой. Трое моих сожителей ушли на пьянку на соседний, седьмой, этаж. Их было слышно так, что мне в голову пришла мысль, что вахтёршу, видимо, они под завязку накачали снотворным. Или связали, заткнули рот кляпом и надели на голову чёрный мешок. В общем, вот так громко было на соседнем этаже сверху.
«А охраннику на меня было плевать,- подумал я перед сном,- Но это, конечно, кабздец».
