Асфальтовая дорога побежала дальше, а в гору пошла размытая дождями грунтовка. Арсений дал машине закончить выбег на нейтралке, и когда скорость совсем упала, включил первую передачу и медленно въехал на гору. На самом верху остановился, сдал задним ходом на просеку, проехал еще метров сто от дороги и остановился у самого домика. Выключил двигатель, убрал видеорегистратор и вылез из машины, с тревогой ощущая тупую боль в правом тазобедренном суставе. Старею, подумал он, всего-то и проехал сто семьдесят верст, а так устал, все болит. Нога вот, да и шея поворачивается со скрипом. А бывало, раньше тысячу километров мог отмахать за один присест, и ничего, никакой усталости.
Он потянулся, сделал пару приседаний, и боль постепенно ушла. Прошелся по просеке, обошел вокруг домика, и, убедившись, что все в порядке, снова вышел на просеку. Было еще светло, на дисплее сотового телефона светилась цифра пятнадцать, можно не спеша осмотреться, передохнуть и браться за дела. А дел много! Прежде всего, надо установить баллон газового отопителя, а то на дворе уже холодно, а ночью и заморозки бывают. Потом, надо взяться за ремонт бензогенератора, собственно, он за этим сюда и приехал. И если удастся его отремонтировать, надо будет подготовить насос и прокачать скважину. Ну, а не удастся, так не удастся, что ж поделаешь. Значит, надо ехать домой. Однако ночевать все же придется, даже без электричества. Световой день короткий, сегодня все не успеть, придется завтра, при свете дня. Ничего не поделаешь, осень. Вот только немного прогуляться по просеке, отдохнуть от дороги. Эти гонки, эта толкотня на шоссе, они так выматывают!
Арсений вышел на просеку и неспешно пошел вглубь леса. Красота вокруг!.. Стояла поздняя осень, октябрь уже был в исходе, и листья с деревьев почти облетели, и сами деревья колыхали на ветру своими потемневшими и мрачными ветвями, и только стойкие березы еще полыхали рыжим огнем, да угрюмые ели раскинули свои широкие и густые ветви. Арсений задумчиво шел по просеке, рассеяно посматривая по сторонам, и вдруг как будто споткнулся. Впереди, метрах в десяти от него, среди голых веток кустарника виднелась бурая мохнатая спина. Медведь!.. Арсений вздрогнул и остановился. Медведь учуял человека и поднял голову. Их взгляды встретились, и Арсений почувствовал, как леденящий страх сковывает его душу. Медведица? Если рядом детки, то несдобровать. Хотя, дети уже должны бы и вырасти. Или того хуже – шатун? Вроде бы все порядочные медведи должны уже лежать в берлогах?
Медведь повернулся и неспешно направился в сторону Арсения, вид его не предвещал ничего хорошего. Арсений лихорадочно вспоминал, как надо себя вести при встрече с косолапым, но ничего на ум не приходило, кроме напоминаний, что ни в коем случае нельзя бежать. От медведя не убежишь. А бежать хотелось. Он с трудом подавил в себе паническое желание повернуться и задать стрекача. До машины ведь так близко.
Медведь остановился, вытянул вперед свою голову и заревел, раздувая щеки и обнажив клыкастые челюсти, отчего у Арсения мороз по коже пробежал. Что же делать, думал он, как спастись от зверя? Где-то читал, что надо упасть на землю и притвориться мертвым. Медведь, мол, сам уйдет. Но что-то не хотелось падать. Вряд ли этим зверя обманешь. Это только в книге, где Мересьев притворился мертвым, и медведь, «преодолевая отвращение…», можно было падать. Какое там отвращение? Ведь известно, что медведи обожают падаль, даже свежее мясо специально закапывают в землю, чтобы оно протухло, станет ли он брезговать мнимой мертвечиной.
Вот и все, подумал Арсений, вот и пришел твой смертный час. Мог ли он думать, что суждено ему будет закончить свой земной путь в пасти у животного. В бесконечных поездках, в изматывающих гонках и толкотне на дорогах он часто бросал мимолетные взгляды на бесчисленные венки на деревьях и кресты на обочинах, свидетельствующие о погибших водителях, и временами его посещала печальная мысль: где-то здесь и мой венок будет висеть. И вот, поди ж ты, как распорядилась судьба, что не на дороге, не на обочине суждено ему принять свою смерть, а в пасти разъяренного животного. Если суждено мне быть съеденным, я бы предпочел, чтобы меня съели с помощью ножа и вилки, сказал один остряк. Его бы на место Арсения, враз бы отпала охота шутить.
Что же делать?.. Как отбиться от зверя голыми руками?.. Арсений начал постепенно пятиться назад, в надежде дотянуть до машины, но медведь, словно просчитав его намерения, ускорил шаг, встал на задние лапы, снова заревел и пошел на Арсения. Пятясь назад, Арсений споткнулся, и чуть было не упал, но в последнее мгновенье удержался на ногах. Глянув мельком под ноги, он увидел тонкую длинную палку, и неосознанно поднял ее. Хоть какое-то оружие, хотя, что эта палка против такого зверя. Вспомнив рассказ одного знакомого профессора, который вот так же напоролся на медведя и сумел его прогнать истошным криком, Арсений глубоко вдохнул и заорал, что было сил. Ему показалось, что медведь на мгновенье опешил и даже присел на задние лапы, и на морде его отразилось удивление, словно он хотел сказать: что это ты так орешь!
Пользуясь замешательством зверя, Арсений попытался развить успех, изо всех сил хрястнув палкой медведя по морде. Оторопевший зверь испуганно рыкнул и опустился на четвереньки. Не давая ему опомниться, Арсений снова истошно заорал и стал исступленно лупить его по морде, стараясь ударить по носу, где-то он читал, что это самое болезненное место у косолапого. Медведь испуганно зарычал и стал пятиться назад, а потом повернулся и задал стрекача с неожиданной для такой неповоротливой туши прытью. Арсений так вошел в раж, что некоторое время с истошным криком бежал за медведем.
Зверь исчез в лесной чащобе, и запыхавшийся Арсений остановился. От крика с непривычки саднило горло, кровь стучала в висках, и тряслись руки. Он отшвырнул ненужную уже палку, повернулся и быстро, почти бегом направился к машине. Не ровен час, медведь опомнится и вернется.
Он уселся в кабине, закрыл дверь и для убедительности заблокировал замок, и, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди, долго не мог вставить трясущимися руками ключ в замок зажигания. Наконец, двигатель отозвался ровным и приятным гулом, Арсений с треском «воткнул» передачу, дал газу, так что колеса с визгом провернулись на гравийной дорожке, и машина рванула вперед.
