Напротив, через дорогу живет обычная семья. Бедно живет, как и все, но дружно. Между собой, разумеется, и между своими соплеменниками. Там же – мой сверстник, Муртаза, поэтому я к нему заглядываю.
Первое же посещение приносит неизгладимое впечатление. Когда я пришел, вся семья обедала. Я присел у порога, на лавку, ожидая, когда Муртаза поест, и мы сможем пойти на улицу. Они – едят, я – сижу. На меня – никакого внимания. Как будто меня и нет вовсе. К столу не приглашают. Даже для приличия, как у русских. Очевидно, думаю я, у татар так водится. И не обижаюсь. Сижу, терпеливо жду. Но зорко слежу за всем, что происходит за столом. Вижу, что приятель уже поел, но сидит, чего-то ждет. Сидят, отложив ложки, и три его сестренки.
Но вот глава семьи (отец Муртазы) обводит ладонями лицо, что-то произносит. Встает, а следом, как один, встают из-за стола и другие.
Впечатляет, конечно, не это, а то, что последует. Хозяйка, собрав в груду всю посуду со стола, отправляет ее под стол. Зачем? Моя мама относит на кухню, а здесь...
Я встаю, сажусь на корточки, пытаюсь заглянуть под стол: что там? А там слышу звяканье посуды, вижу нечто большое и мохнатое. Ага, собака! Собака доедает то, что могло остаться от людей. Собака, чавкая, повизгивает. Очевидно, испытывает удовольствие.
Все со мной общаются по-татарски, хотя знают, что я ничего не понимаю; хотя я знаю, что, имея желание, они могли бы разговаривать и по-русски. Не хотят.
Муртаза – тоже. Я его понимаю лучше, догадываюсь, чего он хочет. Вот так и общаемся: я - по-русски, он – по-татарски. Ему полегче, так как в школе со второго класса изучает русский язык. Я тоже изучаю в деревенской школе... татарский язык, но всего лишь вторую неделю.
В школе, кстати, у меня вновь сплошные проблемы. Учительница в нашем классе Роза Рахимовна меня совершенно не замечает. Она все уроки ведет на татарском языке. В том числе и урок русского языка. Она прекрасно знает, что ничего не понимаю, что мое присутствие на уроке бессмысленно. Однако она продолжает со мной общаться исключительно на своем родном языке. Если я догадаюсь, чего от меня надо, - ладно. Нет – тоже ладно.
Например, в конце урока по арифметике учительница дает задание на дом. Но дает задание по учебнику на татарском языке. Мой же задачник – на русском. Я верчу головой, ничего не понимаю. Поднимаю руку. Учительница разрешает обратиться. Догадываюсь.
— Роза Рахимовна, а в моем задачнике – это где?
Учительница подходит к моей парте, перелистывает страницу задачника и пальцем тычет в нужное место. Она не произносит ни слова. Ей, татарочке, национальное самосознание не позволяет. Но я понял.
Пройдет пару месяцев, и я уже буду хорошо понимать все, что говорит учительница. Более того, буду лопотать с деревенскими пацанами на татарском. Но это мне уже не пригодится, так как к началу нового учебного года мы будем уже в другом колхозе и в другой, теперь марийской деревне.
Есть ли тут что-нибудь из дружбы между народами?..
ПЕНЗА, декабрь 2014.
