Я бегу вслед за Леоной, на ходу застегивая куртку и оглядываясь вокруг. Как всегда ни души. Средь серой реальности только её огненные волосы разбиваются на длинные волнистые пряди, указывая, подобно маяку, мне путь вперед.
Мы бежим по пятой авеню, свернув с которой, оказываемся на небольшой площади.
Зимой там стоит огромная елка, а сейчас же собралось много народу.
Громкие возгласы доносились до меня эхом. С деликатностью бронепоезда я вбегаю в эту толпу, попутно посылая извинения о том, что нечаянно наступила на ногу и заехала локтем в подбородок. Возмущения становятся все громче и я отчетливо слышу недовольство людей, собравшихся здесь.
— Что происходит? — спрашиваю я у первого попавшегося парня.
— Воспитательная минута, — его голос звучал отрешенно и безразлично, но это зажгло во мне любопытство.
Да что же происходит?
Благодаря своей миниатюрности, я протискиваюсь между возмущенными людьми в центр, который они окружили толпой и моему взору предстает та самая «воспитательная минута».
Уилл навис над новичком, прижав последнего лицом к земле. Вся одежда на пареньке была смята, глаза чуть прикрыты, но он даже не сопротивлялся, все сильнее сжимая кулаки.
Если бы этот мир был реальным, то сейчас лицо юноши напоминало бы сплошной кровоподтек, а тело — музей ссадин и синяков.
Уилл не щадил никого.
Но самое, пожалуй, обидное в этой ситуации: все люди поддерживали его.
За долгие три года они утратили свою человечность, утратили способность к сочувствию, стали пустыми механизмами, винтами большой системы.
— Слушай сюда, жалкий сопляк, — он потянул парня за волосы, запрокинув его голову, —
если тебе жить надоело, то тебя здесь никто не держит, ушел бы по-тихому и сдохнул бы, как собака, где-нибудь в лесу. Но только тогда даже не надейся на жалость и уважение, ты здесь никто, уяснил?! Здесь все выживают, как могут, а ты думаешь так легко сдаться?! Чертов самоубийца! Я и сам могу тебя прикончить! — Уилл замахнулся, чтобы ударить парня головой о бетон, но на мгновение замер.
— Какого черта ты здесь творишь?!
Все взгляды присутствующих резко переключились на меня.
— По-твоему я не прав? — Уилл выгнул бровь, отпустив волосы парня, и тот упал, распластавшись по земле.
— Это же очевидно! — воскликнула я, хотя понимала, что если сейчас перейду черту — то мне не поздоровится.
Уилл перешагнул через парня, подойдя ко мне. В его серых глазах горело адское пламя.
— Решила по-геройствовать? — он криво усмехнулся дьявольской улыбкой, между нами оставались какие-то жалкие сантиметры.
Я пыталась говорить как можно спокойнее, но волнение стало тому проблемой.
— Решил повысить планку за счет новичка?!
Толпа удивленно ахнула, разинув рот. Вот чего они точно не ожидали — так это того, что я буду дерзить ему. Получите и распишитесь: зрелище есть, хлеб будет потом.
Уилл сощурился, на мгновенье задумавшись и кивнув друзьям, те в свою очередь стали поднимать парня.
— Какая же ты глупая. Защищаешь это ничтожество, — он раздраженно сплюнул.
Ребята позади рассмеялись.
Мне стало не по себе, в его голосе и виде было что-то угрожающее, что-то опасное, дикое и жестокое.
— Как же ты опустилась, Арья. Я думал, ты такая же, как и мы, — он обернулся и я увидела лица его друзей. Джессика буквально сверлила меня взглядом с высока, а девушки позади неё и вовсе усмехались, глядя на меня.
— Ты падаешь в моих глазах, — холодно проговорил Уилл, резко развернувшись и со всей силы ударив новичка, которого удерживали за руки, кулаком в живот. Тот согнулся, хрипло закашлявшись. Он попросту не сопротивлялся! Как загнанное в угол животное. Девчонки позади только восхищались происходящим, как стервятники.
— Ты перегибаешь палку...
— Не тебе судить меня.
От части он был прав: кто я? Я такое же ничтожество, как и все вокруг.
Мне остается только смириться.
— Не мешайся под ногами, Арья! — крикнул кто-то из его друзей и меня вытеснили из круга.
Ко мне тут же подбежала Леона, в её изумрудных глазах читалось волнение и беспокойство.
— Со мной все нормально, — сразу ответила я, — а вот новичку сейчас не позавидуешь.
Шумный гул стоял еще с несколько минут, а затем наступила тишина, и толпа мгновенно рассосалась, оставив лежащего на полу.
— Ненавижу самоубийц, — прорычал Уилл, закуривая сигарету и скрываясь в тени дома.
На моих глазах новичок медленно поднялся и побрел в сторону одной из улиц, покачиваясь со стороны в сторону и еле стоя на ногах.
Я пошла за ним.
От части, какое-то необъяснимое чувство мучило меня… чувство вины.
— Эй, погоди! — окликнула я его, но он не остановился.
Он вообще меня слышит?
— Погоди же! — закричала я, подбегая и преграждая ему дорогу.
На щеке красовалась огромная царапина, волосы взъерошены, одежда рваная.
— Выглядишь паршиво, — честно призналась я, осмотрев его.
— Я и не сомневаюсь, — спокойно ответил он, обойдя меня.
Эй!
— Что с тобой такое? Почему ты хочешь покончить с собой?
На секунду он остановился, взглянув куда-то вдаль.
— А я и не хотел. До этого момента.
— А вот этого не надо, — шумно выдыхаю, разговор явно не клеился, — все рано или поздно оступаются. Но задумайся о тех, кто ждет тебя там, по ту сторону, в реальном мире.
— Меня никто не ждет, — спокойно ответил он и слабо улыбнулся горькой улыбкой, — иначе я бы помнил о них.
— Придет время — вспомнишь.
Я не была уверена в этом до конца, но сейчас важно другое: поверит ли он в мои слова?
— Дай-ка я взгляну, — я кивнула, указав на руку, которую парень послушно протянул мне, раскрыв ладонь. Осторожно поворачиваю его ладонь, тонкие холодные пальцы, и
всматриваюсь в кристаллическую панель наручного плеера.
— К… как такое возможно?
— Что-то не так? — невозмутимо спрашивает он, заметив мое удивление.
— Нет, — резко отчеканиваю я, — все в порядке. Бросай свои мрачные идеи и пошли, я покажу тебе свободные дома.
— Но… — только и успевает вставить он, как я уже разворачиваюсь и иду назад, махнув рукой, чтобы он следовал за мной.
От того, что нельзя объяснить, лучше держаться подальше. Но можно и бросить вызов судьбе.
Именно это я и собираюсь сделать.
Трехэтажные дома формируют небольшую улочку, утопающую в зелени и благоухающих цветах. Пришло время цветения японской вишни — сакуры.
Ветер рассыпает её нежные лепестки, кружа их в диком танце над землей.
Один за одним зажигаются фонари, освещая путь.
— Тааак, — я пытаюсь сориентироваться, осматриваясь вокруг, — второй, третий, четвертый, восьмой, девятый, двенадцатый и пятнадцатый свободны. Можешь выбрать один из них.
Он стоит на месте, растеряно оглядываясь.
— А какой лучше?
— Они все одинаковые.
И действительно: улицы дублировали дома. На самом же деле, как мы предполагаем, создателям просто было лень придумывать разные планировки, по-этому они не нашли ничего лучше, кроме как скопировать и воссоздать. Ctrl C + Ctrl V — и жизнь проще.
— А ты в каком?
Соврать или сказать правду?
— В седьмом.
— Тогда я выбираю восьмой, — серьезно произнес он, и его лазурные глаза потемнели.
Перед свободными домами в воздухе парили зеленые полу-прозрачные иконки, на которых были данные о строении: номер дома, площадь и т. д.
Парень подошел и приложил ладонь к панели.
— Добро пожаловать, — раздался электронный голос системы, — летний домик номер восемь активирован.
Иконка исчезла, а как только парень ступил на порог и прикоснулся к ручке двери, та распахнулась, пропуская юношу внутрь.
Как я могла заметить, его настроение слегка улучшилось, он даже улыбался, с любопытством рассматривая каждый уголок дома.
Я же стояла в дверях и рассказывала, что да как, не решаясь зайти.
— Вот так и живем, — закончила я свой инструктаж, пожав плечами.
То, что я увидела на его наручном плеере, до сих пор не выходило из моей головы, мешая здраво мыслить.
— Может зайдешь? — обращается он ко мне, подходя ближе.
— Не сегодня, — я стараюсь отвечать добрее, — может в другой раз. Тебе еще нужно свыкнуться. Удачи, — с этими словами я решаюсь наконец-таки уйти, развернувшись.
Но тут происходит то, чего я вовсе не могла предвидеть.
Он хватает меня за запястье, осторожно развернув к себе.
— Спасибо, — произносит он одно единственное слово, а затем отпускает меня и я, сама не своя, выхожу на дорожку, ускоряя шаг.
Мы теперь с этим самоубийцей-неудачником соседи.
Я забегаю по ступенькам на крыльцо, касаясь панели на двери, та тут же открывается и я залетаю внутрь.
Одна за одной загораются лампочки на потолке, освещая дом.
Странное чувство не покидает меня — этот день не закончится просто так.
Я прохожу на кухню, снимая с себя курточку и бросая её на спинку стула.
Провожу пальцами по прохладной гладкой поверхности барной стойки, и мурашки пробегают по коже, заставляя обхватить плечи руками.
Что-то прохладно.
Я прикасаюсь к панели на стене, и передвигаю черту обогрева, добавляя несколько градусов. Постепенно становится теплее.
Прохожу в гостиную, намереваясь включить музыкальный центр, но тут чьи-то руки бесцеремонно хватают меня, закрывая рот.
— Посмеешь закричать — убью, — шепчет мне на ухо знакомый прокуренный голос, и я застываю, боясь пошевелиться.
Он резко отпускает меня, разворачивая к себе.
— Послушная девочка, — уголки его губ поднимаются в дьявольской улыбке.
— Уилл, — произношу я на выдохе.
Он мягко смеется, доставая с кармана пачку, падая в кресло и закуривая сигарету.
— Он самый, детка.
— Что ты здесь делаешь?! — я задыхаюсь от возмущения, скрестив руки на груди.
Я конечно знаю, что он тот еще мерзавец, но вламываться в мой дом посреди ночи — это уже перебор.
— Чертов маньяк.
— Тогда ты моя прекрасная жертва, — клубясь, серый дым медленно поднимается к потолку, рассеиваясь. Мое сердце все никак не успокоится, терзая темную, как его глаза, душу.
— Как ты забрался сюда?
— Ты не закрываешь окна на третьем этаже, — он криво усмехается, — глупая привычка.
Я бросаю краткий взгляд на лестницу, ведущую наверх. Так вот почему в доме было так холодно...
Мысленно ругаю себя за пренебрежительность и отмечаю, что пора бы попить таблеточек для улучшения памяти и концентрации внимания.
— Ладно, зачем пришел?
— А то ты не знаешь? — он причудливо выгибает бровь, от его голоса все мои мысли путаются.
— Уж объясни, — я делаю паузу, — будь так любезен.
С наполненных дымом легких вырывается неспешный выдох, Уилл блаженно прикрывает глаза.
— Ты отлично подыграла мне на площади и я решил поблагодарить тебя.
Господи, что я слышу? Этот парень никогда ни перед кем не извиняется, и тем более не благодарит.
— Во-первых, не ври мне, а во вторых, это была не игра. Почему ты… — черт, голос предательски дрожит, но я сжимаю кулаки, пытаясь держать эмоции под контролем, — зачем ты с ним так?
— Я уже говорил, что ненавижу самоубийц, — он тушит сигарету об раскрытую ладонь, и поднимается, не отрывая от меня хищного взгляда.
— Еще вопросы будут?
Едва я успела открыть рот, как Уилл приблизился ко мне почти вплотную, оставив какие-то жалкие дюймы между нашими телами.
Эта близость, но в то же время отдаленность, сводила меня с ума.
Я смотрела в его глаза, в которых пылало пламя страсти, сжигающей весь мир дотла.
— Арья, — шепчет Уилл, и я чувствую, как он напряжен.
Его ладонь скользит по моей щеке, шее,
