- Бабка, глянь, што в газете пишут: «Российский лыжник выиграл спирт на этапе кубка мира». Дельны награды мужикам стали нынче давать. Где мои лыжи охотничьи? Не видала, старая? Может, и мне чего перепадёт?
- Ох, ненасытна глотка мужицкая, всё о жореве проклятущем мечтат! Не так писано: "Российский лыжник выиграл (тьфу, ну и словечко!) с п р и н т". Не видать тебе пАлководцу тихоходному стакана битого, не то што кубка со спиртом. Лежи на печи да молчи.
- Затих. Живой ли? Ну не беднись на меня. Для порядку жонки ворчат. И то правда, не бывал ты пьяницей, лишь по празникам и на поминках выпивал да меру знал. И когда пить-то было? Как с войны пришёл израненный, так и впрягся в хомут, робил от рассветов до закатов.
- Не спишь, дедко? А помнишь ли слова, што сказал мне тогда на сенокосе? Как сейчас это было - подошёл ко мне с вилами, ткнул их в землю сердито, пот со лба вытер и говоришь: «Легла ты мне на сердце, божоночка. Выйдешь ли за меня?»
Как не пойти, вышла, ни дня не пожалела. Деток нажили, внуков, правнуков, со скотом, животом и домом благодатным без малого семь десятков лет прожили. Как один день пролетел. Ох, коротка жизнь.
- Ладно, слезай с печи, любеюшко. Обедать будем. Так и быть, лиену суженому винища лиёк.
