мелькнула ужасная мысль — а вдруг это труп? Бывают же такие случаи... нет, это что-то липкое. Брюнетка нагнулась над водой, пытаясь рассмотреть непонятную жидкость, но безуспешно.
«Она как будто двигается... Как живая», пронеслось в ее мыслях. И вдруг, в подтверждении их, липкая смесь обвилась вокруг ноги девушки, затягивая под воду. Лекс отчаянно забарабанила руками по воде, пытаясь выбраться, высвободиться, но паника никогда не помогает. Вот раз она ушла под воду с головой. Два. Три... И не смогла выплыть. Непонятная жидкость, словно щупальце, тянуло ее все глубже и глубже. Свет, пробивающийся сквозь тонны воды, становился все слабее и слабее. Девушка вытянула к нему руку, словно прося о помощи. Вода забивалась в легкие, в глазах мелькали темные пятна...
Но тут движение остановилось, и Лекс зависла в толще воды. К своему удивлению, она обнаружила, что может дышать.
«Что за чертовщина? Может, я уже умерла?»
«Нет, хотя могла бы», послышался в ее голове насмешливый голос. Повернувшись на 180 градусов (это все равно, что ворочаться в меде или болоте — не очень-то приятно и легко), брюнетка сначала не поняла, кто или что ей ответило. Было очень темно, хоть глаз выколи, грязная вода делала видимость еще хуже. Единственное, на что оставалось надеяться, это что рядом не проплывет какая-нибудь банка.
«Смотри лучше, девчонка», потешался над нею голос. Скрипнув зубами, девушка напрягла зрение, и тут поняла, что не так с этой водой: было темно, но в этой тьме было нечто еще более темное — два глаза, похожий на черные дыры. Все светлое, теплое и хорошее затягивалось в них, оставляя душу, полную безнадежности и отчаяния.
«Ну прям дементоры», поежилась Лекс, не понимая, как глаза могут находится на дне пруда. Одни глаза.
«Юморишь еще? Значит, живая»
«А то я не живая», отмахнулась брюнетка, чувствуя себя идиоткой, разговаривающей с глазами. «Кто Вы такая? Такой? Сорри, не знаю с кем говорю» Воду сотряс громкий смех, похожий на писк дельфинов, такой же резкий и неприятный.
«Мое имя тебе не нужно. И я пришла просто удостовериться, что все идет как надо. Дракон уже начал работать, он выполняет свое предназначение исправно. И скоро его сила перекроет силу мальчишки и поглотит его...»
«Простите», мысленно перебила голос Лекс. Ее дико раздражала вся ситуация, в которой она оказалась, но когда эти штуки начали говорить о каком-то драконе, предназначении и прочей ерунде, ее голова, и так ноющая от дикой боли, просто взвыла о пощаде. «Я не понимаю ни слова из того, что Вы мелете, мэм. Сэр... Тьфу!»
«Глупая». Рыкнул голос, заставляя девушку похолодеть. Звук был полон ненависти, пронизывающей до последней клеточки. «Ты все еще дышишь потому, что я разрешила! Ты — труп, который застрял посередине грязного пруда на глубине пятнадцати метров, куда даже свет не попадает! Где тебя никто не найдет! Так что знай свое место!» В грудь ударила тяжелая волна, заставляя отшатнуться, на глазах выступили слезы. Лекс не хотела пугаться, изо всех сил сохраняя мужество, но силы покидали ее. Огромные усилия тратились на то, чтобы не молить о смерти, не закрыть голову и не заплакать. Если она и умрет так - «или уже умерла», напомнила она себе — то умрет хотя бы достойно. «Уже лучше», одобрил ее поднятый подбородок голос, и темные глаза довольно мигнули. «Что-то в тебе есть, Алексис Маллейн.»
«Откуда Вы знаете?»
«Я знаю все, что мне нужно знать. А твоя история — твое прошлое, настоящее и будущее — очень важно для меня. Именно поэтому я хочу дать тебе выбор»
«Выбор?»
«Умереть или продолжать существовать? Но перед тем, как ты озвучишь свой выбор подумай: я сказала именно «существовать», а не жить, потому что твоя жизнь — это пустое существование. Сколько у тебя друзей? Четыре парня, к которым ты даже не знаешь, что чувствуешь? А подруги? Магазины, бутики, косметика, мечты о парнях, вечеринки, алкоголь? Где она, жизнь нормального подростка? А твоя мать? Ты думаешь, она опечалится, если узнает о твоей смерти? Чушь! Ей абсолютно наплевать. У нее только появится проблема из-за дома, но она быстренько его продаст и уедет отдыхать с очередным ухажером, особо не заботясь о сохранении памяти о тебе. Одногруппники? Ты хоть с кем-то из них общаешься? Встречаешься? Дружишь? Да тебя никто не вспомнит! Думаешь опять об этой четверке? Подумай — Чак, да, хороший парень, верный, добрый, но ты явно не его идеал. Он очень скоро найдет себе девушку, потом свадьба, дети и счастье. Тебя там нет. Потом Айзек. Да он вообще обалдуй! Он дамочек меняет как перчатки! Алан... Да, он, возможно, и вспомнит тебя, наткнувшись на похожее имя в своей книге, но и то на долю секунды, а потом уйдет снова в чтение, не особо заботясь. Видишь, тебя нет нигде. Ни в чьей жизни. Ни в чьем будущем» Каждое слово резало как кинжалом. Несмотря на то, что Лекс как бы находилась под водой, ее глаза были полны слез. И она как бы соглашалась со сказанным, в глубине души понимая, что это правда и что так и будет.
Кому она нужна?
Зачем она жила?
Кто вспомнит о ней, когда ее сердце перестанет биться?
Кто посмотрит на ее фотографию, и вспомнит, как она улыбалась?
Но в голове еще горел один, последний огонек, не дающий сдаться.
«Я знаю, о чем ты думаешь», словно прочитал ее мысли голос, «точнее о ком. И ты ошибаешься. Брайан Адамс...», его имя прозвучало как-то пошло, «да... от него сходили с ума тысячи девушек. Ты знала, что из-за того, что он их отверг, три девушки покончили жизнь самоубийством? Думаю, не знаешь. А он? Он никогда не любил и никогда не полюбит. Знаешь почему? Причина в его рождении. Он родился без сердца. Без духовного сердца. Таковой орган в его теле есть, но оно бьется только для жизни, а не из-за испытываемых чувства. Он целовал тебя? Но он ничего не чувствует. Ты для него пустышка. Пустое место», каждый звук пригибает все ниже и ниже.
«Правда...правда...правда...» проносится в голове Лекс. Она едва держится, не теряя сознание от своей беспомощности... и глупости. «Как я могла думать, надеяться, что такой как он, в состоянии полюбить такую, как я? Я же никто... никто... никто...»
«Я повторяю свой вопрос», вывел из полусознательного состояния голос, «я могу дать тебе жизнь. Вернуть тебе ее. Ты откроешь глаза, выплывешь на поверхность и вернёшься на берег. Но хочешь ли ты жить? Не допустила ли ты и так много ошибок? Может, лучше закончить все сейчас, когда ты еще молода и красива, когда фотографии сохранят тебя во цвете сил и, возможно, даже немного счастливую, чего не будет всего через десять лет, когда появятся морщины и исчезнет улыбка. Вот мой вопрос. Хочешь жить? Сделай шаг назад, и я тебя отпущу. Не хочешь — хочешь сохранить в памяти то, что есть, и не растерять крупицы хорошего, и готова уйти, чтобы расслабиться отдохнуть и перестать мучаться тысячами вопросов — дай мне руку». В темноте появилась дымчатая, расплывающаяся во мраке рука, скорее контур дыма с пальцами, направленными прямо к ней. Лекс замерла, прижимая руки к груди. В ее голове отголосками всплывали тысячи ссор с матерью, ее крики, боль в глазах Алана, злость Чака, шок Айзека, вечная ненависть и равнодушие Брайана. «Им всем станет легче», продолжал читать ее мысли голос, «они освободятся от груза, нависшего над ними и смогут жить и радоваться жизни... Твой выбор. Твое решение». Синие глаза взметнулись вверх, на едва уловимый свет солнца, а потом девушка, закусив губу, протянула свою дрожащую руку навстречу ухмыляющимся глазам и дымящейся руке из дыма, принимая поражение.
