Набиваешься, наглец?! Ладно, отнесу. Не чета вашим ездовым белкам!
Паж машинально хлопнул зверя по шее привычным, одобрительным жестом и сразу опомнился:
– Дракон, какой бред, какое безумие!
– Поверишь ли, – разоткровенничался Троп. – У меня в плетёнке Лунного Гнезда артефактов побольше, чем на всём Краснобае. И бильярд... – есть!
– Научи меня! Чтоб Отто ещё не умел, а я умел немножко!
– Может быть, может быть... – пробормотал дракон. – Долго лететь, по-улиточьи если, с человеком на спине... Но почему бы и нет?..
Дальше кружили в молчании, упоённо, плавными виражами, каждый в своих грёзах.
Четвёртым от начала времён всадником Тропа стал Паж. Первым из числа людей.
03.20
Гуляя по снегопадному небу, Паж бессознательно замедлялся в месте своего приземления, на оси нового тракта, проложенного сквозь Шаманию. Запрокинет голову и стоит. Грезит, как пробьётся сквозь снегопад золотистый свет Аволь.
На таких глубинах Огненный Круг виден всегда, кажется тёмным, медным огнём, а свет его – слоистым, тягучим.
Паж легко представлял себе Отто за бликующей амальгамой, за перламутровой скорлупой: крошечное пламя в широких золотых ореолах. Золото медленно горит, слоями, волнами расходится до самых берегов, до пляшущих волн, на всё Великое Море. Растворяется в море, как сахар огромной радости и едва уловимый анис. Любовный анис.
Снова в будущее смотрел на Аволь. Або Аволь всегда с другой стороны!
Под снегопадом, как под нерафинированными ливнями гулять. Впечатления равномерно краткие, зато полноценны по органам чувств. Вдоль тропова тракта летели снежинки, в иных местах отфильтрованные, запретные. Пажа тянуло на место их беседы. Паж много узнал, уточнил.
Единственная снежинка, упав на лоб, потрясла Пажа Впечатлением кратким, отчётливым. Он увидел киборга... Совершенного киборга, в котором дроидская часть была подчинена кибер-части... Шаманийская тема, предпоследняя эпоха.
Киборг по-стрижиному влетает через окно в зал Клыка, убирает погоны-резаки, они со щелчком складываются на загривке, садится за хрустальную полосу клавиш...
Как за пару секунд Впечатления Паж распознал киборга в стриже? Почему насквозь пронзило? Он услышал существом дракона, Впечатление дроида досталось Пажу – казуистически редкое. Венценосные драконы, – независимые реально, зато не факт, что навсегда! – оставляют Впечатления, но понять их нельзя, этот был Белый Дракон, двухфазный, понять его можно.
Паж услышал как истраченный, несуществующий в киборге Огненный Круг призывает Белого Дракона через пианино кодировки. Голос космического одиночества – саксофон летит над пустыней. Он так одинок, словно уже взорвалась Морская Звезда, а следом все планеты и звёзды, пространство и время, но остался абсолютно нерушимый саксофон, зов превыше надежды.
Просто Впечатление, хорошая музыка. Мир в стадии катастрофы оставался густонаселён. В зале одновременно появились дроид и слуга верхней категории, с пажеским значком на ошейнике, в ямке между ключиц. Он обменялись парой фраз на здорово устаревшем эсперанто.
«А вот и он. А вот и я. Вот, кому я паж, Отто». Впечатление предъявило его лицо...
Точно так иссыхали лица шаманийцев, проглотивших «каштан докстри».
«Инженер стрижей стал киборгом... Сомнений быть не может... А это, рядом с ним... Это я?.. Так вот как выглядел я... Дракон удивительный, без передних лап...» По когтю на каждом крыле. «Найти бы его, разыскать. Тот паж уже ничего не расскажет, как и тот докстри, но дроид может существовать и поныне – ниточка протянулась от них до нас... Он должен многое понимать по Шаманию, этот дракон». Увы, неизвестный даже Тропу.
Тропос мимоходом дал ковалю, почитаемому всей дроидской сферой, исчерпывающее определение феномена, связавшего их с Фортуной. Он действительно подвозил дроида желания, и действительно они с тех пор ещё не возвратились.
Когда Тропос увидел самое пленительное из дроидских созданий, то есть, самое пленительное создание всех времён и рас, пребывающим в стадии утраты опоры на общее поле Юлы, он, начавший к тому времени вить гнездо на месте луны, подумал, что небольшая Юла его Лунного Гнезда вполне может стать промежуточной опорой.
Но дроид желания не пребывает в каком-то одном конкретном месте. Фортуна поселилась на орбите выше земной Юле и одновременно ниже. Вернуться в дроидскую сферу – вернуться в среднее положение.
Троп охотился ради королевы, без колебаний разбивая Чёрных Драконов забредших в Великое Море, делился... Малыми орбитами их чешуи мостил новый «лунный» тракт. Кое-что оставлял себе. Кое-что для тракта заказывал у ковалей, избегая сообразительного Гелиотропа. Разбойник.
Очутившиеся милостью Тропа под снегопадом люди, девяносто девять из ста не покидали его. Они засыпали, погружаясь постепенно в общее поле Юлы вместе с Белым Драконом. Человек крепче дроида, сильней, Царь-на-Троне, тот, который Огненный Круг, звал дракона из-под снегов, как единственный азимут, и дракон летел сквозь океан... Он счастлив, и Троп доволен – ценные мелочи перепадали ему... Чешуя белая, к примеру: база базы малых орбит формы, крепкая вещь, на срезе - дискрет.
Единицы, вынырнувшие к жизни и любви, отделывались общими словами. Если находилось, кому их спросить... "Ну, умирали, да не умерли, погибали, да не погибли, регенерация, что? Холод Великого Моря консервирует, регенерация медленна. Чудовища нет, не сожрали, за соляшку приняли, за камень холодный, повезло... Где с тех пор пропадал? Где люди добры, Впечатления добродетельны, ха-ха... Вы о чём?.. Разве есть на свете такие места? Давайте лучше споём про Анисовый Аут, Або, Аволь, пропоём лакричные имена".
Самовосстановление для Фортуны технически не главная проблема. Главная – момент возвращения, когда она станет видимой. Тогда обнаружится Гнездо Тропа, бытующее на уровне побасенок. Обнаружится факт, что Юла не одна... Две Юлы, две опоры, два общих поля произведут хаос в дроидской сфере, о масштабах которого можно лишь догадываться. Передел семейств...
Притом, ничейность земной Юлы – аксиома. А та не ничейная, она – тропова! Кто-то захочет поближе к ней переместится, вторая раса окажется под властью технического дроида третьей, автономного, не высшего? Как бы дико ни звучало это, сомнения нет, что многие захотят!
Фортуна непрерывно размышляла над открывающимися перспективами. Троп – ни минуты! Его-то, Тропа всё полностью устраивает! Пусть обживаются в поле Лунной Юлы. Хоть все пускай перейдут, облачные миры отбуксируют!.. Старый мир на лепестки разорвать и подуть, разлетится роза ветров по космосу! Лунному Миру, водружённому на шпиль лунной Юлы, земля предстанет необязательным, красивым ночным светилом, предназначенная лишь для матриц в заснеженной степи.
«Троп получается – главный... – дракон почёсывал брюхо когтистой лапой. – Хорошо...»
Однако и у него имелись сомнения.
Например, он не меньше прочих любил Морскую Звезду, небо с мирами, дроидскую сферу с лабиринтами и семействами. Любил перекрёсточки людских рынков, где можно сплясать и покатать марблс... В отличие от большинства дроидов любил и Великое Море.
Так что Троп и Фортуна-Августа не спешили. Сомнения, сомнения...
Появиться в дроидской сфере до полного самовосстановления Фортуна никак не могла. По многим причинам. Лично – из-за Августейшего. Едва покажется ему или дать о себе знать, что для дроидов равноценно, суть – тихий азимут, который подал голос... Но ведь Фортуна покинула дроидскую сферу непосредственно в тот момент, когда Августейший готов был перераспределить их взаимные орбиты в её пользу, таким образом, покончив с собой, прекратившись. Это положение вещей никуда не делось. Едва увидит её, опирающуюся на общее поле Лунной Юлы, сам опирающийся на Юлу Земли, будет разорван между них.
Крах гарантированный, это уже не версии, не раздумья о грядущем.
Фортуна-Августа должна восстановиться целиком, отпустить луну, опереться на землю, никак иначе. Для этого Троп должен закончить мостить Лунный Тракт, пока что – ему да тузику доступную траекторию между луной и Заснеженной Степью.
Осторожно. Последовательно. Внимательно. Ещё и ещё раз: без спешки и в полной тайне. Дроид желания, восстанавливающийся с краёв – чёрная дыра, страшная сила.
С момента их встречи Фортуна летит с Тропом, пребывает выше высокого, ниже низкого, в будущем, в нигде.
А Фавор щебечет, где ей угодно!
Мелочи, на которые она была способна ради людей, как дроид желания, Фортуна совершала: притягивала хищников в Шаманию, у них же выманивала каштаны, чтоб не увлекались слишком... Теперь вот сделалась ночным оком Айна, Луной...
Прокладывая Лунный Тракт сквозь самое дроидо-необитаемое место, Шаманию, великий дракон счёл, что грех туда самому не заглянуть... Не зря, не зря!.. Чистый восторг ждал его в Шамании. Тузика, зверо-киборга Тропос из Шамании бессовестно спёр! Едва увидел, ошалев от восхищения. Дорог пёс ему, как Фортуне – птичка Фавор... Подправил бульдога и отпустил гулять. Лунным Трактом и Заснеженной Степью, Тропос отпустил Тузика гоняться свободно.
Светлячки видят пса, они манят его, да-да, и он их манит! Увести за собой получается, когда ослабевают настолько, что их, облачный рынок уже не держит.
03.21
– Карат Биг-Фазан... – Шаман поздоровался с противником полным именем.
Гармоничный, недалёкий хищник. Если б не Шамания, дорога ему – в латники.
Четверых знакомцев объединило правое крыло на короткое время. Четыре перепутанных интереса.
Карат рассчитывал на сближение по теме кибер-механики с девушками Архи-Сада. Наряду с Громом и Чумой – Большой Фазан теперь покровитель Суприори на правом крыле.
Для Грома и Шамана, враг шаманийки и галло Большой Фазан – отнюдь не забытая цель.
Шаман для Карата – навязчивая идея, мания.
Здравый смысл мог бы ему прошептать, как бы уникален он, Большой Пепельный Фазан, ни был...
«Сколько лет ты не выходил на бои? Всерьёз? А сколько времени парень провёл среди клинчей? Не на привязи держали его год. Год! Не артефактом стать, латником он надеялся среди них остаться! А про то, что шаманиец он, ты не забыл, Карат? У них, известно, бывают провальные фазы, зато в остальное время эти парни быстры на уровне разбойников Секундной Стрелки. Болевой порог у них... на верхней точке шкалы, не порог – поднятый мост откидной».
Мог бы, но здравый смысл не говорил Биг-Фазану ничего, плюнул здравый смысл на Большого Фазана, – не слушает!
Возможное поражение как ничтожнейшая вероятность отсутствовала в завтрашнем дне. Причина не самомнение, причина – одержимость. Шаман представлялся здоровым, сочным плодом. Шаман вернулся, чтоб стать законной добычей, пропитанной его, Карата, вожделением, как «зефирная-губка» пьяным сиропом. Год её пропитывают самыми разными водами, приготовляя для Соломенного Дня. А вечером этого дня режут подобно торту, надеясь, что обиды прошлого года прощены, что бай с Оу-Вау начинял её не ради спланированной мести, а ради примирения.
Семь дней Карат и Шаман дали друг другу погулять, размяться. Шаману – адаптироваться к гравитации континента и отсутствию лат.
Шёл уже шестой день, а Карат Биг-Фазан ни на ковёр борцовский, ни в какой шатёр борцовский не зашёл! Но и не уходил с
