(отрывок из ненаписанного романа Рара)
Великий художник Время.
Пейзажи, натюрморты, портреты, панорамы…
Вечное творчество. Бесконечные шедевры.
И не дано, никому, ни человеку, ни существу, куда более могущественному, полотно за полотном, просмотреть и оценить все его творения.
Замедли на миг работу великого Мастера. Всмотрись вот в эту картину. Она – не хуже остальных его творений. Она прекрасна:
- качает, качает, качает ветер колыбель, подвешенную на широком кожаном ремне к толстой ветке цветущей яблони…
(фон для этой композиции – пылающий дом)
- искры, искры, искры подхватываемые горячим воздухом, вздымаются в безоблачное вечернее небо и жгучей росой ниспадают вниз, заражая вирусом горения сухую траву, поленницу, соломенную крышу сарая
(что на заднем плане справа),
и все остальное, до чего донесет их частое дыхание ветра. Все, с чем соприкасаются эти раскаленные слезы пламени, дымит, тлеет, пылает…
Но смотри - не смеют искры приблизится к колыбели, окруженной еле заметной изумрудной аурой, и к маленькому комочку живой плоти, спящему внутри нее. Будто в ужасе, отлетают они в стороны, ударяются о ствол дерева, падают во взрыхленную почву у его подножия и гаснут, гаснут, гаснут…
Малыш спит. Ему всего несколько часов отроду. Мать его умерла, так и не успев ни дать имя сыну, ни приложить его к своей груди. Союз человеческой женщины и существа куда более могущественного редко заканчивается «жили они долго и счастливо»…
Повитуха, принявшая роды, запеленала младенца и, вытирая слезы, несла его к себе в дом, когда на деревню, одну из многих, в мире Тысячи Радуг и Фонтанов налетела крылатая конница Чиквота. Женщина оставила колыбель на ветке яблони и бросилась спасать своих детей, да так и не вернулась: то ли располосовали ее когти боевых ястребов, то ли настигла ее меткая стрела, пущенная чьей-то меткой и равнодушной рукой.
Мальчик чмокает во сне пухлыми губками, и лицо его при этом освещена зеленоватым светом сияния, что окружает его и его колыбель. Ему снится мягкое, теплое, нежное, но уж ни как не лицо отца, чье тело ничком лежит на земле неподалеку. Колыбель -
(качает, качает, качает ветер)
- отбрасывает на спину лежащего мечущуюся тень от пожара. Мертвец укрыт, будто саваном, зеленым плащом, которым играет ветер. Его, цвета спелой пшеницы, длинные волосы взлохмачены. Рядом, скатившийся с головы, лежит венец, точь-в-точь похожий на венок из невиданных цветов. Руки лежащего в последнем усилии протянуты в сторону колыбели, сбоку валяется ненужный теперь меч. Стрела с древком серого цвета вошла прямо под его левую лопатку и пронзила его сердце. И теперь плащ, которым играет ветер испачкан кровью.
Картина не завершена. Отсутствует звук. За мной. Назад, назад. Скользни своим слухом против течения времени…
Вот здесь, в шуме большого сражения, среди криков боли и ярости, выдели два голоса:
- Все кончено. Мы проиграли.
- Да, Пумболо – Повелитель Шутов и Покровитель Балаганов, мы проиграли. Что ты теперь намерен делать дальше? Бежишь или умрешь вместе со всеми?
- Напьюсь. У меня в трактире «У Кемаля» кредит.
- Найдут и там.
- Это не повод отказываться от халявы.
- Смешно.
- А ты, Зеленый Всадник?
- У меня еще дела в мире Тысячи Радуг и Фонтанов..
Мальчик спит. Но скоро он проголодается и проснется. И заплачет.
Вот тогда он и получит свой первый в жизни урок.
Смотри, Малыш:
Это – огонь.
Это – жизнь.
Это – смерть.
