Весь следующий день Лекс не могла усидеть на месте: она могла присесть максимум на минуту, а потом начинала кружить по комнате, думая о предстоящем разговоре. Она знала, что, вероятнее всего, не дождется от Брайана признания сейчас, но хоть что-то, хоть что-то должно быть, ведь так? Брюнетка была слишком, чем пугала своих знакомых: когда ей позвонила Линдси, она почему-то рассмеялась, заставив подругу замолчать, а потом требовать ответить, все ли с ней в порядке; на недовольный голос матери она реагировала как на самый лестный комплимент. То и дело проверяя время, она еще утром приготовила одежду, в которой пойдет. Она понимала, что это очень важно, потому что то, что произошло этой ночью, навсегда все перевернуло. Теперь ничто никогда не станет так же, как было два дня назад, они просто не смогут теперь общаться так, как общались раньше. Теперь, видя его, она будет вспоминать его руки на ее теле, его дыхание на ее груди, его шепот у ее уха, его одежда на полу вместе с ее, эти стоны, неизведанные до этого звуки, ощущения, чувства... Всю ночь ей раз за разом снилась эта близость. И днем, мельтеша по дому, как назойливый мотылек, щеки брюнетки то и дело покрывались румянцем, когда она вспоминала очередной интимный момент. Вся ее душа, все ее существо. Просто светилось и горело, она никакими словами не могла бы передать то, как она его любит, что она ему принадлежит, что она готова стать его, что она уже его. Она знала, что, посмотрев в ее глаза, он сам все увидит и поймет. Иначе и быть не может.
Ведь так?
Без пятнадцати пять Лекси стояла около зеркала, вновь и вновь крутясь и проверяя, чтобы даже самая мелочь была идеальной. Волосы она собрала в легкую мальвинку и подкрутила концы, делая их похожими на темные зефирки; воздушное бледно-розовое платье по колено подчеркивало грудь, талию и ноги в миниатюрных босоножках на небольшом каблучке. Ей казалось, что вид этакой нежной, невинной девочки, в которую он влюбился, поможет ему найти те самые слова, которые хочет сказать и которые она жаждет услышать. Добавив совсем капельку духов и взяв мятную жвачку, которую она планировала выплюнуть около входа, так как надеялась, по крайней мере, на один поцелуй, брюнетка, бросив последний взгляд на вое отражение, выпорхнула из дома, повернула на ходу ключ и направилась в сторону дома Брайана, который теперь стал для нее самым важным местом на свете, потому что там все дышало Им. Порой, она сама ловила себя на том, что ведет себя как малолетняя влюбленная дурочка, но ничего не могла с собой поделать. Ее любовь была настолько искренней и чистой, что мыслей о глупостях не хватало. Проходя мимо какой-то клумбы, девушка увидела красивые нежно-розовые цветы и, подумав пару секунд, сорвала один и вплела в прическу. Она никогда не чувствовала себя настолько хорошенькой. Большую часть времени она вообще была недовольно своей внешностью, что вполне характерно для подобного возраста, но в это время ей казалось, что всем нужно только раз взглянуть на нее, чтобы влюбиться.
Вот, наконец, и его дом. Выбросив жвачку и слегка покусав губы, чтобы сделать их еще краснее, Лекс решительно постучала, улыбаясь так чисто и открыто, что даже самый хмурый человек бы растаял. Пару секунд было тихо, потом дверь открылась, и на пороге появился Брайан, в какой-то растянутой футболке и старых драных джинсах. Он щурился на яркий свет, что говорило о том, что он спал. Брюнетка остолбенела, немного оскорбленная подобным к ней обращением, но потом она успокоилась, вспомнив, что он не спал всю ночь и, вероятно, попросту устал. Улыбка вернулась, и она собралась уже было войти в дом, но тут мужская рука преградила ей путь.
– Принцесса, тебе чего?, - зевнул брюнет, сморщившись и тряхнув головой.
– Я … я пришла помочь тебе с уборкой и поговорить, - не растерялась девушка, стараясь отогнать неприятное предчувствие. Парень приподнял бровь, все еще жмурясь. Или хмурясь? Его не разберешь, но это ведь Брайан. Наконец, он пожал плечами, нехотя пропуская ее в дом.
– Если честно, я уже все убрал, - произнес он, закрывая за ней и проходя дальше на кухню. Лекс осмотрелась: и правда, все было как обычно, точно восемнадцать часов назад здесь не толпилось несколько десятков человек. Ни единого фантика или стаканчика, идеальная, невероятная чистота. Намереваясь ждать его возвращения, девушка встала около окна, собрав волосы на одну сторону и глядя на улицу. В своем воображении она уже представила, как он войдет, увидит ее, обнимет и нежно поцелует в шею, шепча всякие ласковые слова. Дрожь пронзила ее тело, и брюнетка прикрыла глаза, блаженно выдохнув. Послышались шаги в коридоре. Она приготовилась и..., - так что твоя помощь как бы не нужна, - равнодушно закончил Брайан, останавливаясь около противоположной стены, перебирая какие-то диски. Синие глаза распахнулись, и девушка развернулась на каблуках, для того, чтобы понять, что он на нее даже не смотрит.
– Брайан..., - тихо позвала она его. Шоколадные глаза поднялись вверх без особого рвения и без интереса остановились на ней.
– Чего?
– Нам … нам нужно поговорить, - дрогнувшим голосом произнесла Лекс, глотая рвущиеся всхлипывания и сложив руки на груди, как бы связывая себя.
– Поговорить?, - брюнет выгнул бровь, и почему-то захотелось вмазать ему. Не в лицо. Нет. А туда, чем он отлично умеет пользоваться. И, желательно, посильней, - о чем?
– О том, что произошло, - все так же по мере возможного ровно отвечала брюнетка.
– Когда?, - нет. Он явно напрашивается. Изображать из себя идиоток могут только девушки. Парням это запрещается.
– Вчера, Брайан, вчера!, - не выдержала девушка, ее голос сорвался на гневный крик. Тёмная бровь продолжала изображать из себя дугу, пока парень сделал пару шагов вперед, слегка откинувшись назад и сложив руки на груди.
– О чем ты …, - начал было он и осекся. Брюнетка очень внимательно следила за выражением его лица, от нее не укралось ни ожесточение мужского лица, ни потемнение глаз, ни кривая, жесткая усмешка, прорезавшая все лицо и поселившаяся в душе, - ааа, - протянул он, хмыкнув и дьявольски, презрительно изогнув губы, - вот о чем ты.
– Именно.., - бросила она, слегка выдохнув. Она уже испугалась, что он будет отнекиваться и … Но, слава Богам! Сосчитав до десяти, Лекс подняла голову, снова улыбаясь. Ну, теперь-то все будет так, как она себе представила.
– Но, прости, конечно, детка, до меня все еще не доходит смысл нашей, как говорится, дискуссии.
– То есть?, - опешила Лекс, отшатываясь назад. Ее сердце медленно начинало выбивать чечетку, отдаваясь тревожным стуком в груди и горле.
– Слушаешь, ну, серьезно, что ты как маленькая, - ухмыльнулся Брайан, подходя к ней и кладя руки ей на плечи, - ну, да, мы с тобой чуток покувыркались. Ну, с кем не бывает, а? Вечеринка же. Я уверен, что у половины — это точно — гостей был пьяный секс. Мы с тобой не исключение. К тому же, зачем все это принимать так близко к сердцу? Я у тебя не первый и не последний, ты у меня тоже далеко не последний секс, так что... Да и эта ночь особо ничего не меняет: ты все так же ненавидишь меня, мне все так же срать на тебя, просто теперь мы знаем, что скрываем под одеждой. И что?, - стены трещали, по ним ползли трещины, из которых лилась тьма, стекла дребезжали, ветер рвал шторы, мир просто сходил с ума, землетрясение рвало душу девушки, и все дрожало перед ее глазами. Голос пропал, вместо него вырывался какой-то страшный, нечеловечный хрип, воздуха нет, он попросту не проходит в легкие, все тело сотрясают удары. Пытаясь найти опору, Лекс слегка повернулась и схватилась рукой за край стены, так как ей казалось, что комната накренилась и норовит уронить ее в страшную бездну, что таится в черных глазах дьявола. Ее ногти впились в обои, а ноги, изогнувшись под странным углом, уперлись в пол, лицо перестало быть человеческим, оно утратило свой цвет, становясь восковым. Маска, просто маска, сделанная из блеклого мрамора, с двумя серыми дырками, полными пустоты, которые раньше были глазами.
Медленно, очень медленно брюнетка приходила в себя, мысленно приказывая себе встать и посмотреть ему в лицо. Ему, тому, которого она хотела бы убить... Собрав всю свою волю и силу, она, едва держась на ставших тонкими и хрупкими ногах, выпрямилась, встречаясь взглядом с внимательным и даже любопытным выражением лица брюнета. Его лицо просто светилось, казалось, ему было интересно смотреть на то, как она среагирует на его слова. «Я не проявлю слабину. По крайней мере, не при нем», твердо решила Лекс, глядя прямо в эти бессовестно усмехающиеся угольно-черные глаза.
– Я думаю, мне пора, - тихо, но твердо произнесла она, держась неестественно прямо. Она походила на статую, на статую без души, без улыбки, без блеска в глазах и без способности прощать.
– Правда?, - Брайан вновь вскинул брови, - вот и умничка. Но спасибо за предложенную помощь, - произнес он, когда брюнетка уже вышла из дома, ровным шагом направляясь к своему дому. Парень постоял еще немного на пороге, потом пожал плечами и, равнодушно скривившись, закрыл дверь, намереваясь вернуться к своим делам.
А Лекс … Ее хватило только на то, чтобы оказаться в доме и закрыть дверь. Плотину прорвало, и брюнетка, потеряв всякую выдержку, рухнула на пол, съехав по двери вниз. Все ее тело начало дергаться, как в припадке, глаза заполнил туман, делая все расплывчитым и непонятным, сердце отказалось стучать, и дикие вопли, уже не сдерживаемые, вырвались наружу. Каждый уголок дома наполнился криками умирающего животного, от которого жестокий человек отрывает по куску, издеваясь и причиняя еще большую боль, не давая спокойно умереть. В ушах звенело, тело перестало слушаться, оно больше не принадлежало разуму. Да и какой разум … Одна боль, одна обида, одно отчаяние. Вот все, что сейчас существовало в этом хрупком тельце.
А она, она ведь надеялась … надеялась и тогда, когда они еще были вместе, лежали вместе, представляли собой единое целое, на какое-то мгновение в ней зародилась надежда, что он, при окончании, прижмет ее обнаженное тело к своей горячей груди и поцелует в висок. Вместо этого он ушел. Потом она надеялась, что они поговорят и перестанут уже скрывать свои чувства, станут тем, чем являлись уже давно; будут проводить вместе дни, смеясь и гуляя, как все нормальные парочки; ночи, заполняя их своей страстью и желанием, которое не надо будет скрывать. Но он … все рухнуло. Все надежды, все терпение, вся выдержка. Все. Просто. Исчезло. Рассыпалось, как прах, разлетелось, как прах по воздуху. Ее прах. Он убил ее. Больше ее нет, теперь это просто тело, робот, который будет продолжать жить — она не достаточно глупа, чтобы покончить с жизнью — но это не будет жизнь, это будет глупое и бесполезное существование.
***
Не понятно, сколько прошло времени с тех пор, как Лекс свернулась калачиком около двери на коврике, поджав под себя руки и ноги, закрыв голову и глаза. В какой-то момент она просто услышала стук своего сердца, а потом … потом какой-то мокрый, липкий нос ткнулся в ее лицо, и язычок начал слизывать ее слезы. Подняв голову, брюнетка увидела веселые глазки и мохнатую мордочку.
– Дакс?... Сколько … сколько времени?, -
