Море

Приятнее всего мечтать, не выходя из зоны комфорта. Жить себе, представляя, что однажды кто-то возьмет и сделает все за тебя. Просто так. Раз – и исполнит мечту. Словно по волшебству.
А так почему-то не бывает.
Жаль.
А может, правильно.

Мы встретились. Случайно. Мне за тридцать, а ей за семьдесят. Она потягивала сок из трубочки,  я скучал по пресной воде.
- Сколько Вам лет?
- Семьдесят семь.
- Счастливое число.
Она рассмеялась.
Чайки кричали жалобно и словно далеко. Эхо их криков едва доносилось до берега, на котором мы сидели. Террасу ласкало южное солнце.
- Вы наверно хотите спросить, не поздновато ли мне путешествовать?
Проницательна. Не удивительно.
Я улыбнулся, приглашая ее продолжить.
- Когда мне исполнилось пятьдесят, в голове что-то перемкнуло. Подумать только – целых полвека я прожила на земле! Но что я могла рассказать своим детям, внукам? Я нигде не была, я ничего не видела. Все получилось как-то само собой: учеба, работа, замуж, дети. Некогда было думать о пустяках.
- О себе, - поправил я.
- Да, - согласилась она. – И о себе тоже.
Кафе пустовало. Местные не любят выходить из дома, когда день перевалит за полдень. В это время все население небольшого прибрежного города предпочитало почивать под навесами в блаженной тени. Даже бармен клевал носом.
- Думаю, Вы не совсем правы. У Вас есть семья, которая Вас любит, дети, внуки. Вы дожили до таких седин, черт возьми. Не каждый может таким похвастаться.
- А я и не хвастаюсь. Зачем кичиться своей жизнью? Я не жалуюсь и не хвалюсь. Просто я чувствую, что сейчас мне стоит пожить для себя. Где Вам довелось побывать?
- Везде понемногу,  - я лукавил. В отпуск раз в год особо не разъездишься.
- Не хотите – не отвечайте. По крайней мере, в пятьдесят Вам будет, что вспомнить.
И с этими словами она поднялась с места. Улыбнулась. И не спеша удалилась.
А я остался.
Под ногами шуршало море. Мягко, вкрадчиво. Словно хотело что-то рассказать по секрету.
И погружаясь с ленивую дрему, я думал, каково это: впервые увидеть море в пятьдесят лет.
Второй раз мы встретились на пляже через пару дней. И тоже абсолютно случайно.
Как же приятно закапывать ноги в песок. Теплый, золотистый, мягкий. Словно вылепленный из остатков солнца. Здесь вообще все казалось сделанным из неба и света. Жаль, что их нельзя закатывать в банки и забирать с собой как сувенир. Что бы открыть каким-нибудь дождливым вечером…
- Это снова Вы?
От неожиданности я вздрогнул, хоть голос ее был тихим и спокойным. Она едва улыбалась уголками губ, блаженно прикрывая глаза от яркого солнца. В длинном белом платье, шляпке с лентами и седыми, почти белыми волосами, она на миг показалась мне духом моря.
Я сидел на горячем песке, зарывая ноги до самых щиколоток, и, щурясь, смотрел на ее фигуру, проходящую вдоль воды по набегающим волнам. Наконец, сделав небольшой круг, она вернулась ко мне и медленно опустилась рядом.
- Расскажите мне о себе, - попросил я.
Она удивленно подняла на меня глаза и покачала головой.
- Кому интересно слушать стариковские бредни? В моем возрасте все истории приобретают оттенок маразма, - и набрала в ладони полную пригоршню песка.
- Мы с мужем прожили долгую жизнь, упокой Господь его душу. Я не могу ни в чем упрекнуть его за все прожитые вместе годы. Подруги завидовали мне: я вышла замуж по любви за прекрасного во всех отношениях мужчину. Но даже в идеалах бывают червоточины. Он так хотел сына, что не мог спать по ночам во время моей первой беременности. Он носил меня на руках, исполнял любую прихоть, каждый день говорил как любит меня и маленькое чудо, живущее во мне…
Она улыбнулась и мечтательно посмотрела на мерно накатывающие волны.
- Да… Но, несмотря на это, родилась девочка. Как только он взял ее на руки, я поняла, что он никогда не полюбит ее так, как любил бы сына. Мне опять же нечего сказать в укор ему, но с тех пор появилась та трещина между нами, которая с годами лишь больше зарастала льдом. Небо одарило меня тремя дочерьми, но не хотело давать сына. Никто не был виноват в этом, но порой мне казалось, что до когда своих дней он таил на меня обиду за это…
- И что же было потом?
Она смотрела вдаль и думала о чем-то своем. И не сразу услышала мой вопрос.
- В смысле? – непонимающе моргнула она.
- Ну, Вы бы вряд ли из всего своего жизненного опыта рассказали всего лишь историю взаимоотношений с идеальным мужем.
- Идеальным, хм… Вы все-таки слушали меня, - она улыбнулась и слегка прищурилась. Я прошел проверку. – Вы правы. Спустя несколько лет после рождения второй дочери я случайно узнала, что у него появилась другая женщина. Я не была удивлена, но после десяти лет совместной жизни это было так…
- И как Вы поступили?
- Никак. Я не хотела устраивать скандал, и боялась разводиться из-за девочек. Тем более я тогда носила под сердцем нашу третью дочь. Я просто сказала ему, что все знаю.
- И все? И все так и осталось?
- Он ответил, что та, другая, родила ему сына. Понимаете? – она пристально посмотрела мне в глаза. – Другая женщина дала ему то, что я не смогла дать за десять лет. Две дочери не равноценны одному сыну. И я смирилась.
- Вот так просто? – недоумевал я. – Но как?
- Было тяжело первое время. А потом та женщина попала в аварию и умерла, не доехав до больницы. И мальчик стал жить с нами. Девочки не приняли его, первое время издевались и пытались выжить. Только младшая отнеслась к нему как к брату. Они до сих пор общаются даже лучше, чем родные.
- А ваш муж?
- Муж погиб вместе со своей любовницей. Иногда мне кажется, что это и была та любовь, про которую пишут стихи. Они любили друг друга и умерли в один день.
У меня закончились вопросы. Я смотрел на нее и не знал, что же чувствую: то ли жалость, то ли восхищение. Мне хотелось узнать, что же стало с ее детьми, как она одна смогла поднять четверых на ноги. Вышла ли она потом замуж? Влюблялась ли в других мужчин? Как справилась со своим грузом. И я спросил:
- Почему Вы так любите море?
- Потому что его очень любил мой единственный муж.
Больше вопросов у меня не было. Мы еще долго сидели на берегу, зарывая ноги в мягкий песок, но больше не проронили ни слова.
Наша третья встреча была последней. Я увидел ее гуляющей под руку с высоким молодым человеком вдоль берега. Он держал в руке ажурный зонтик от солнца, родом из прошлого века. Она издалека заметила меня и жестом попросила подойти к ним.
- Знакомьтесь, это мой сын. Он часто навещает меня в моих путешествиях. Частично, он же меня и спонсирует.
Молодой человек только скромно отвел глаза.
- Мам, ну не стоит.
- Ну-ну, не смущайся, в этом же нет ничего предосудительного. Ты мой сын, и пора тебе уже перестать слушать сестер.
Она перехватила мой удивленный взгляд и ответила:
- Я мало общаюсь с дочками. Они так и не простили того, что смогла простить я. Поэтому о бедной старушке теперь заботится наш единственный мужчина в семье.
Я ободряюще улыбнулся скромному парню.
- Это замечательно. Рад за Вас.
- Спасибо. Мы уезжаем вечером.
- Жаль. Можно Вас попросить об услуге, пока еще есть время, - мне в голову пришла одна мысль.
- Конечно, - она удивилась и потянулась за сумочкой. Видимо, полагала, что мне нужны деньги, расплатиться в баре.
- Я дам Вам свой адрес. Пожалуйста, пишите мне, если будет минутка. Или присылайте открытки и фотографии с новых побережий. Мне очень не хочется расставаться с Вами.
Она вздохнула, казалось, с облегчением.
- Разумеется. До свидания.
- До свидания, - поддакнул ее сын.
Я поклонился в ответ и поцеловал ее руку.
Больше я ее никогда не видел.
Спустя пару лет я получил всего лишь одно письмо. От ее сына. В нем было приглашение на похороны. Его мать в завещании все, что имела, оставила ему. Дочери были в ярости и на похороны не пришли. Как оказалось, все деньги мужа, который был довольно богат при жизни,  она оставила в целости, не потратив ни копейки. Она жила на свою зарплату и пенсию. Воспитала четверых детей и завещала себя кремировать после смерти. А прах развеять над морем. Которое так любил, но не сумел показать ей муж.
Не знаю, но порой мне кажется, что это была ее последняя попытка вернуть его любовь.