сковороде. Чувствуя нарастающее напряжение, я решил сгладить ситуацию.
- Холодильник, так холодильник! – весело сказал я. – Хозяйка, угощай самым вкусным! – и сел за стол.
К вечеру мы двинулись в обратный путь. Борис остался оформлять наследство. Зинаида поехала с нами на машине. В Россию ехали по другой дороге. Путь домой прошёл без приключений. Правда, среди ночи пришлось заехать в Днепропетровске на железнодорожный вокзал в поисках обменного пункта. Гривны закончились, а за рубли на автозаправках никто не заправлял. Пришлось побегать по вокзалу и привокзальной площади. Пункты не работали. Один, который работал, я нашёл на соседней улице.
К границе подъехали, когда уже утро перевалило через свою середину. Погода стояла солнечная, весенняя, радостная. Чего нельзя было сказать о ней через несколько часов, когда мы пересекли границу и въехали в Россию. С севера надвинулась низкая тёмная облачность, похолодало, и пошёл дождь со снегом.
В кузове автомобиля кроме старого холодильника ничего не было. Казалось, пройти таможню – плёвое дело. Я предвкушал, что через пару часов буду дома. Но, мы предполагаем, а бог располагает. Итак, по порядку. Первыми были украинские пограничники. Спросив, куда едем и что везём, они даже не заглянули в кузов. Сделали отметку в документах и открыли шлагбаум. Следующим был украинский таможенник. За массивной тумбой, похожей на бруствер окопа, в мягком кожаном кресле в синей таможенной форме сидел упитанный человек неопределённого среднего возраста с большой круглой головой без волос и слегка выпуклыми водянистыми глазами. На пухлых щеках его играл нездоровый румянец.
- Что провозим? – спросил он, глядя куда-то мимо нас.
- Кроме старого холодильника в машине ничего нет, - ответил я.
Немного помолчав, таможенник демонстративно приложил руку к голове. На пухлом указательном пальце, огранённый толстым золотым кольцом, блеснул крупный бриллиант. Потерев лысую голову, он неожиданно произнёс: - Температура за тридцать восемь градусов, а я нахожусь на работе. Вот надо мне это? – Таможенник вопросительно посмотрел на меня. Я промолчал, не зная, что ему ответить.
- Один старый холодильник и больше ничего? – перевёл он тему разговора.
- Да. Один холодильник и больше ничего нет.
- Хорошо! Я пропущу вас, - таможенник как-то хитро бесцветными глазами уставился на меня. – Но давай договоримся, - он толстым задом заёрзал на мягком кожаном кресле и поднял вверх палец с золотым кольцом, - если русские таможенники вас не пропустят, я вас обратно на Украину не пущу!
Не чувствуя подвоха с его стороны, я простодушно ответил: - Согласен. Я еду домой. Обратно мне незачем возвращаться. Таможенник сделал соответствующие отметки, и мы подъехали к российским пограничникам. Молодой человек в пограничной форме заглянул в кузов и указал в сторону таможни.
Молодая симпатичная таможенница в зелёной униформе живо вынырнула из стеклянной будки, словно чёртик из табакерки.
- Что перевозим? – спросила она, обдав нас нежным запахом дорогих духов.
- Старый холодильник «Полюс», - ответил я.
Словно зная, что находится в кузове, не дав мне договорить, таможенница сразу задала мне вопрос: - Сколько он весит?
- Кто его знает. Он небольшой. Весит мало.
Ответ таможенницу не интересовал. Она уже карабкалась в кузов, холёными ручками цепляясь за пыльные борта автомобиля. Глядя на её чуть не трещавшую по швам короткую зелёную юбку на округлой как луковица попке, я хотел помочь ей. Но, таможенница, сверкнув в мою сторону накрашенными глазками, повелительно изрекла: - Только без рук!
Забравшись в кузов, она подошла к лежащему на боку холодильнику и одной рукой попыталась приподнять его. Холодильник слегка приподнялся от пола.
- Пятьдесят килограмм, - констатировала таможенница. – На человека положено перевозить тридцать.
- Так нас трое! – чуть ли ни в один голос воскликнули мы.
- Это одна вещь и в ней более тридцати килограмм, - сказала она, легко спорхнув с кузова и направляясь к стеклянной будке.
- И что дальше? – задал я вопрос.
- Везите его назад и выгружайте где хотите.
- Куда назад?
- На территорию Украины.
- Кто назад нас пропустит?
- Я распоряжусь. – Таможенница махнула элегантной ручкой с тонкими пальчиками увешанными золотыми колечками и накрашенными ноготками в сторону шлагбаума украинского таможенного поста и скрылась в стеклянной будке.
- Баба, дура! – взорвался Василий, зло, посмотрев на сестру. Произнеся массу изысканных ругательств, он слегка успокоился. – Говорил же я тебе – не бери эту рухлядь. На таможне не пропустят. Только создашь себе и нам проблему.
- Да разве я думала, что этот старый холодильник не разрешат провезти. Хотелось матери в деревню … .
- Хотела как лучше, а получилось как всегда, - передразнил он её.
- Думайте, что будем делать, - прервал я их дебаты.
- Что думать, надо таможенницу «подмазать». Баба с бабой всегда договорятся. Иди, предложи ей на «шоколадку», - сказал Василий.
Зинаида покорно пошла в сторону стеклянной будки и скрылась за её дверью. Через небольшое время она вышла оттуда с раскрасневшимся лицом и листком бумаги в руке.
- Чем порадуешь? – ехидно спросил брат.
- Давала тысячу рублей! Не взяла! – возмущённым голосом сказала Зинаида. – Вот надо заполнить декларацию.
- Иди, заполняй, - спокойно произнёс Василий.
Сестра пошла в сторону расположенного недалеко от нас барака с множеством дверей. Вскоре с довольным видом на лице она вышла оттуда.
- Надо заплатить около двух с половиной евро за килограмм.
- Сколько?? – я рассмеялся.
Зинаида непонимающе посмотрела на меня потом на брата. Василий с улыбкой на лице крутил указательным пальцем у виска: - Ты умножь эти евро на вес холодильника и переведи в рубли. У тебя получится около пяти тысяч. За эти деньги у нас в России можно купить новый небольшой холодильник.
Зинаида изменилась в лице: – Выгружайте его к чёртовой матери!
- Где? Прямо здесь? – Вася огляделся по сторонам. Таможенная площадка была асфальтирована и со всех сторон ограждена высоким забором из стальной сетки, поверху которой была натянута колючая проволока. – Ты хочешь, чтобы нас здесь арестовали?
В конечном итоге нам пришлось снова оформлять документы и пересекать украинский таможенный пост. Выехав за его территорию, мы выгрузили этот злосчастный холодильник возле киоска и подарили его частному предпринимателю, торговавшему в нём же пивом и мороженным. Снова въехав на украинский таможенный пост, я подошёл к окошку оформлять документы. При виде меня таможенник с круглой головой расцвёл в счастливой улыбке, словно старый добрый знакомый. Подняв кверху палец с золотым кольцом, на котором сверкнул «брюлик», как мне показалось злорадно, он назидательно произнёс: - Вот видишь, а вы только на «хохлов» обижаетесь! В ответ я ничего ему не стал говорить. Просто это было не нужно.
Въехав на территорию России, мы остановились так сказать почистить «пёрышки». Стоявший неподалёку и куривший мужичок, по всей видимости, местный, подошёл к нам. Метко метнув окурок в урну, смачно сплюнув и вытерев тыльной стороной ладони посиневший от холода нос, он окинул взглядом машину и вслух начал рассуждать: - В кабине места нету, а в кузов ты меня не возьмёшь подвезти.
- Конечно, нет, - ответил я. – Не положено, да и не хочу грех на душу брать. Ты и так посинел от холода, а в кузове совсем околеешь. Давно стоишь?
- Да как ты заехал к погранцам. Я думал с тобой доехать до дома. – Мужичок шмыгнул носом. – Контрабанду, небось, искали?
Я улыбнулся. – Да, четыре часа искали.
- Нашли? – глаза у него округлились.
Я рассказал об этой заморочке с холодильником.
- Это что, - разочарованно протянул он, - у моей кумы неделю назад свадьба была. Отдавала свою младшую дочь за малого с соседней деревни. А деревня эта находится на Украине, за кордоном, за границей. Мужичок шмыгнул носом, не спеша вынул помятую пачку сигарет и закурил.
- Кури, - протянул он полупустую пачку.
- Не балуюсь.
- Это хорошо. Я пока тут стою, почти добил её, - мужичок с отвращением посмотрел на пачку и, затянувшись сигаретой, сунул её в карман. – Так вот, - продолжил он, - В Сельсовете выписали автобус ехать на выходные в эту деревню гулять на свадьбу. У кумы родни полно. Набралось целый автобус. Даже стояли в проходе. Ехать вроде недалеко. В субботу утром приехали сюда на таможню. Других дорог теперь нет. Всё перепахали. Погранцы, не проверяя документов, с автобуса взяли хороший магарыч и всех пропустили. – Мужичок затянулся, и рот у него расплылся в блаженной улыбке, - Погуляли на славу. Было весело, горилки хоть залейся. Правда, обошлось без мордобоя. В воскресенье после обеда автобус везёт всех назад, уже с Украины. А смена на таможне другая! Кто его знает, что произошло. Может быть, одна смена не предупредила другую, а может быть, не договорились между собой. Но в автобусе у всех стали проверять документы. И у свояченицы кумы оказался просроченный паспорт. Его надо было поменять в сорок пять лет, а она этого не сделала. Так вот погранцы её через границу обратно не пускают. Она и так и сяк. А ей – не имеем права. Баба в истерику, а её не пускают. Народ в автобусе с гулянки, полупьяные все. Стали заступаться за неё, а погранцы ни в какую не пропускают. Бабе стало плохо. Вызвали «скорую помощь». Пьяные мужики полезли драться с таможенниками. Бабы их разнимали.
С таможни выехала крутая иномарка. Мужичок безнадёжно махнул ей рукой. За рулём особь с лоснящейся холкой и тройным подбородком презрительно покосилась на него, даже не притормозив. Сплюнув машине вслед, мужичок повернулся к нам, - Проклятые буржуи, ни один не остановился.
- Так чем всё закончилось? - спросил я.
- А тем, что продержали этот автобус на таможне дотемна, пока не приехало начальство с области. С нашей деревни один тут работает, рассказывал, таможенники между собой не договорились. Многим досталось. После этого они между собой переругались.
Мужичок поднял с земли тяжёлую хозяйственную сумку набитую продуктами и перекинул её через плечо.
- Пешком давно бы уже дома был. Бывайте.
Сгорбившись, не спеша он пошёл вдоль дороги.
