- Иногда я начинаю понимать, что ничего не понимаю. Но когда я это понимаю, то следом начинаю понимать и то, что моё непонимание гораздо лучше понимания, потому что это непонимание подвигает меня на новое познание для ещё более глубокого проникновение в понимание внешнего мира и самого себя.
- Ну, придурок! Ты сам-то щас понял, что сказал!
- Конечно, понял, потому что я понимаю своё непонимание. Я с ним дружу!
- По тебе дурдом плачет!
- Конечно, плачет! Особенно, когда идёт дождь! Его давно не ремонтировали, и отливА на крышах все проржавели, и по стенам течёт вода, смешиваясь с побелкой. Потому он такой обшарпанно-облупленный, и всем кажется, что он всё время плачет! Это потёки такие! Но я не уверен, что он плачет по мне! Я же только «при дурок»! Поэтому меня вовнутрь не пускают!
- Слушай! Не выводи меня из себя!
- Ааа! Дежа вю! Опасно слушать человека, у которого дежа вю. Никогда не знаешь, с кем говоришь! Человек, вышедший из себя, никогда не закрывает за собой дверь. Это производит сквозняк в мозгах, что вызывает словесное недержание из рота. Так что, во избежание недержания, советую удерживать себя в рамках, лучше - в строгих. Я бы подарил Вам одну, но у меня остались только деревянные, а «строгие» кончились вчера. Очень большой спрос на них.
- Какие рамки!? Дежа вю какое-то выдумал! Я же образно выражаюсь!
- Любой образ воображается нам таким, каким мы себе его воображаем в силу изощрённости нашего воображения и способности выражать воображаемое. Я вашу образность таким образом выразил по-своему, а каким образом его воображаете вы, я не понимаю. Могу только сказать, что, таким образом, вы можете отпугнуть всех слушателей, даже воображаемых. А вообще, выражаться в приличном обществе неприлично. Таким манером вы создадите про себя невообразимо неприличный образ. Поэтому я вам советую, держать образ о себе не только при себе, но и про себя. Честно говоря, образ-то так себе!
- Да, чё б ты понимал, урод!
- Я и говорю – не понимаю! Уродство есть одна из форм выхода за рамки общепринятого понимания нормальности.
Всё относительно, мон ами. И то, что является уродством в одном месте, может быть нормой в другом. В одном племени туземцев с филиппинского архипелага роль карманов выполняют уши. Ухи с детства спецом оттягивают, а потом делают в них дырки, в которых носят трубки для табакокурения, камушки, что заменяют им деньги, и иное всё, что можно в эти отверстия запихать. Сами-то они ходят только в набедренных повязках. Причем, чем больше уши, тем человек считается красивее. Вот это воображение в фактическом выражении. А теперь вообразите себе, что с таким ушами вы попадаете на светский раут. Я вам клянусь, впечатление от вашего образа будет незабываемым и будет выражено в самых нелицеприятных выражениях.
Или наоборот.
Если вы, сидючи в камере СИЗО, на вопрос: «Хавать будешь?» ответите: «Отнюдь!», то я даже не могу вообразить, что с вами потом может произойтить!
- Это ты щас к чему?!
- А к тому, мон шер! В обществе, где подводные лодки скрываются в неизвестном направлении на северо-восток, с вами может произойти всё, что угодно. Поэтому моя теория «понимания непонимания» является единственным путём не сбрендить окончательно. Хотя, кто знает?!
***
Беседу двух шизиков, сидящих под деревом во дворе дурдома, прервал санитар, который, подойдя к ним, сказал.
- Много говорите, умники! Языки-то, поди, устали? Поэтому завтракать будете в ужин!
- Ну! Что я тебе говорил! – засмеялся теоретик непонимания.
