смущать дракона своим присутствием и устроили ленч.
Слушая хруст костей и шумное всасывание вина драконом, Хэргрэв ска-зал:
- Я - чавкаю! Послушала бы она это!
- Не переживай, у каждого свои привычки. Лучше подумай, что мы будем делать дальше.
- О чём тут думать. Сейчас поест, станет добрым, поговорим, всё узнаем, а потом прикончим. Ты всё правильно делаешь, у мёртвого ничего не узнаешь, а этот болтает как заведённый, сам всё расскажет. Где принцесса, где библиотека, меня она признаться больше интересует, чем девица, которая за годы затворничества совсем, наверное, остервенела.
- Почему? Очень может быть, что она милая и приятная в общении де-вушка.
- Знаю я этих милых и скромных, сначала, девушек. Ну, их, в море! Хотя, если в замке присутствуют смазливые служанки, то я не откажусь получить их благодарность за освобождение от дракона натуральным образом.
Громкие звуки насыщающейся рептилии резко оборвались, а затем мы услышали не менее громогласный храп.
- Уснул? Крокодилову его крылатую маму! Поговорили, называется.
- Ничего, Хэрчик, мне даже как-то жалко его стало. Пусть спит, а мы пока замок навестим. Разговорчивые и там найдутся.
Когда-то подъемный мост, перекинутый через ров, когда-то бывший с водой, вид имел ужасный, многие доски сгнили, обрывки ржавых цепей свисали с него в канаву, заросшую высокой крапивой. Огромной толщины деревянные ворота, распахнутые однажды десятки лет назад, судя по всему, никогда больше не закрывались. Всё вокруг дышало пренебрежением к аккуратности и запущенностью.
- Плохие из драконов хозяева замков получаются. С другой стороны, зачем ему за стенами обороняться и главное, от кого?
- От таких наглых парней, как мы с тобой Игорь. Прёмся незваные, не-прошеные, даже неудобно немного и служанок что-то не видать, - погрустнел, Хэргрэв.
- Стойте, ни шагу вперёд, а то я вам задам, мало не покажется!
Голосок был тонкий, молодой и было непонятно, большая девочка нас пугает или молодой мальчик.
- Стоим, ждём, - крикнул я в ответ. - Долго стоять?
- Сколько скажу, столько и будете стоять. Вот Юлиан прилетит и объяснит вам, что не хорошо в отсутствии хозяина в его дом входить.
- Спит он, позавтракал и спит, в пятистах метрах отсюда у серой скалы.
- Не пьяный?
- Выпил маленько, примерно бочку двухсотлитровую.
- Ох, горюшко, какое! Опять пьяный. Ну, теперь - держись! Всем мало не покажется!
- Буйным становиться?
- Какое там, «буйный»! Хорошо бы, «буйный» - для его имиджу самое дело, побуянить. Нет, он добрым до дури становится. Что хошь отдаст, шкуру готов с себя снять и отдать. Да вы вокруг посмотрите-то, всё отдал,
зараза зелёная! А какой замок-то был, картинка, загляденье. А людишек-то
сколько было, почитай семнадцать деревень в округе было. Два года назад, когда в последний-то раз напился, остатки из сокровищницы вытащил и начал по окрестным городам разбрасывать. Да вы проходите, чего уж тепереча.
Из-за широкой, помпезной входной лестницы, некогда красивого серого гранита, украшенной античными беломраморными фигурами, вышел худенький мальчик лет тринадцати. Всю его одежду составляла длинная рубаха навыпуск, неопределенного цвета, большие подвёрнутые до колен штаны. Мальчик был бос, лохмат, но в руках держал большой заряженный арбалет.
- Ты кто такой, Аника - воин?
- Живу я здесь, то есть управитель местный, я, - быстро поправился он.
- Имя у тебя есть?
- Иваном зовут. А вы кто?
- Мы странствующие рыцари. Меня зовут Игорь.
- Здравствуй, управитель Иван, моё имя Хэргрэв.
- В замок не зову, грязно там, а убирать некому.
- Ты, что же, Иван, один с драконом живёшь?
- Да кому он нужен ещё. Цельными днями или книжки да свитки разные читает, или поймает на дороге кого пограмотней, и спорить начнёт. Спорит, яриться, хоть молчи, хоть не молчи в ответ, всё одно в раж войдёт и сожрёт, - мальчик нахмурился и медленно выговорил, - оппонента. За десять вёрст в округе ни одного грамотного не оставил.
- Выходит, Ванюша, ни принцессы у вас нет, ни другой какого другого женского пола, - разочаровано спросил Хэрчик.
- Какое там. Пол у нас не женский, а просто грязный. Потому как баб, которые полы моют, нету. То есть принцесса, конечно, есть, потому как дракон без принцессы и не дракон даже, но она же не баба. Попробуй ее, заставь полы помыть, мне моя жизнь ещё дорога.
- Ты, может, есть хочешь? - спросил я, отсмеявшись, - и одеться тебе надо получше - управитель все-таки.
- Ваша милость, господин рыцарь, сделайте такое Божеское дело угостите круглого сироту хоть корочкой хлебушка. Не поверите, второй день не жрамши, одной водой колодезной пробавляюсь, да крапиву на той водице отвариваю, - запричитал мальчишка.
- Ну, раз в дом не зовёшь, то мы и здесь стол накроем.
Я хлопнул в ладоши, и стол, накрытый простой и сытной пищей, возник прямо перед нами вместе со стулом.
- Кушай, Ванюша.
- Так я подожду ваших милостей. Нешто я, такой-сякой, где не примострюсь, рядышком, да остаточков из ваших ручек драгоценных не приму. Вы питайтеся себе, а мне можно и на земельку бросить. Я подыму. Ой, стульчик у вас один. Может, какой чурбачок подкатить, для другой вашей милости?
- Мы одновременно с твоим Юлианом позавтракали. Стул для тебя, садись и ешь.
- Как это?!
- Ешь, без разговоров, не то в лягушку превращу.
Иван ещё раз вопросительно посмотрел на меня, перевёл взгляд на Хэргрэва, затем побледнел, решительно подошёл к столу и сел за него.
- Ежели отрава, какая, то за таким столом и помереть не страшно.
Ел он так, будто ежесекундно боялся, что пища исчезнет, и у него на всю жизнь останутся только горькие сожаления о невозможности запихать в рот четыре куриные ножки одновременно.
- У нас за такое отношение к ребёнку сразу в урановые рудники отправляют. Правда, в последний раз это было двести пять лет назад. Может быть потому, что дети у нас рождаются, не так часто, как у вас, но отношение к ним бережное, я бы даже сказал, благоговейное, - негромко произнёс Хэргрэв, отворачиваясь от стола в сторону.
- Зачем вы моего управляющего балуете? - Дракон Юлиан сидел на стене замка и смотрел на нас удивлёнными глазами.
- Сейчас я ему объясню, как, что характерно, с детьми обращаться надо! - зловеще сказал король Хэргрэв и преобразился.
Передо мной стоял воин, лицо его огрубело, исчезла улыбка, сменившись ухмылкой уверенного в себе и своих силах бойца. В обеих руках Хэргрэва, сверкали обоюдоострые мечи, формой и размерами сравнимые с римскими гладиусами. Вся его одежда теперь была из толстой натуральной кожи чёрного цвета также как и шлем, и невысокие сапожки.
Король гномов, быстро двинулся к стене, на которой, ещё удивлённо улыбаясь, сидел непедагогичный дракон, и как-то ловко подпрыгнув в воздухе, неожиданно оказался на её середине, и не на миг не остановившись, побежал дальше по вертикальной поверхности.
Юлиан понял, дело предстоит серьёзное и решил не связываться с гномом, для которого его внутренний огнемёт не страшнее тёплой речной водички. Он просто перелетел на противоположную стену замка. Оттуда, с беспокойством глядя на неукротимо приближающегося к нему Хэрчика, спросил, обращаясь ко мне как третейскому судье.
- Можно его остановить? Я право не понимаю, чем мог настолько рас-строить этого прелестного коротышку.
- Боюсь это не в моих силах, Юлиан. Вы очень сильно его оскорбили своим отношением к вашему управляющему.
- Какое-такое - «отношение»? - Вновь спросил дракон, перелетая дальше и выше, - я придерживаюсь спартанской системы воспитания детей.
Иван, обалдевший от происходящей вокруг него игры в догонялки, за-стывший за столом с огромным куском ветчины во рту, выплюнул его изо рта обратно на тарелку, вскочил на ноги и заорал дискантом на весь замок.
- Оставь моего папу в покое, недомерок!!!
Теперь уже пришла моя очередь широко открыть рот от удивления.
- Юлиан, - твой отец? Ты же сказал, что - сирота!
- Приёмный! Как родители померли, мне годик был, так он меня к себе взял, помереть не дал. По гроб жизни помнить буду доброту его. А вы значит вона, какие! Типа добренькие, а сами значит, хозяина ножиком, да по подвалам полазить? Пошли вон отсюда, нету у нас никаких сокровищ, зазря время тратите.
Король гномов, также продолжая бегать по отвесным стенам, близко по-добрался к дракону. Юлиан, отвлёкшись на наш с Иваном разговор, пропустил момент сближения с неутомимым противником.
Радостный крик Хэргрэва, и обиженный его противника, слились в один оглушающий вопль. С башни на землю упал отрубленный коготь левой ноги Юлиана и одновременно с ним свалился гном, сваленный в прыжке, мощным ударом хвоста дракона.
Окно на самой высокой башне замка открылось, оттуда высунувшись по пояс, выглянула прелестная полуодетая блондинка, и отчётливый девичий голос донёс до нас всю степень раздражения своей хозяйки.
- Идиоты, скоты, невежи, хамы, навуходоносоры вавилонские! Какая там сволочь, мне спать не даёт? Ванька! Тащи горячую воду для умывания и завтрак! Быстро!
Все особи мужского пола, мгновенно осознав, кто в доме хозяин, замерли на своих местах.
Иван, первым выйдя из ступора, пулей бросился в замок, не забыв по дороге схватить со стола нарезанный хлеб и тарелку с ещё не тронутым им мясным ассорти украшеном кинзой.
Дракон, спустился к нам во двор замка, а Хэргрэв, воинственный гнев которого улетучился в туже секунду, как он услышал, красивый и мелодичный голос принцессы, с жалостью глядя на дракона, спросил.
- Где ты умудрился эту стерву найти?
- Когда брал, тогда она другая была, - задумчиво глядя на свой обрубок, из которого быстро вырастал новый, ещё маленький коготок, ответил Юлиан.
- Ты мальчика не обижай. Корми его лучше, одень прилично.
- Думаешь, мне жалко? Пусть хоть каждый день овцу съедает, и одеж-ды у меня в сундуках полно. Это метод такой, спартанское воспитание называется, чтобы не вырос он себялюбивым эгоистом, а наоборот, стал человеком чутким к чужой боли, голодных понимал и раздетых жалел.
- Не хорошо поступаешь, таким методом можно добиться обратного ре-зультата, он навсегда возненавидит нищету и будет всеми своими силами стараться пробиться в круг сытых, и прекрасно одетых людей, для достижения этой цели полностью пренебрегая моральными нормами.
- Что так мрачно? Можно подумать ты не гном, а профессор на кафедре детской психологии. Учись у Игоря рыцарскому
