Вышла на балкон. Деревья под ним - ковром! Ярким ковром, сотканным из разлопушившихся листьев каштана, бархатистых - липы, берёз, рябины. Но вдруг над зеленью моего ковра пролетает галка, садится на рейку для просушки белья и голубым глазом - на меня... с вопросом: «А тебе что здесь надо?» И, не ожидая ответа, вдруг вспорхнула, пролетела почти перед лицом, сделала круг и снова – на рейку: «Что, не страшно?»
- А чего ты меня пугаешь-то? – улыбнулась ей.
Снова мелькнула у лица, чуть не задев крылом, и опять: «И так не страшно?»
- Ну, нахалка! – рассмеялась я: – Здесь моё гнездо, а не твоё, чего ж гонишь-то? - Но и в третий раз: взлёт, круг, рейка. - Да ты за своих цыплят беспокоишься, тех, что под карнизом, – догадалась. – Успокойся, не трону твоих писклят.
Но снова, выстрелив стеклянным глазом, присела, готовясь к атаке. И пришлось ретироваться, - не волновать же птицу?
А вообще-то люблю я и понимаю этих крылатых тварей. И даже завидую им: как же здорово лететь, ощущая под крыльями прохладу ветра, налево-направо рассматривать всё, что ни промелькнёт под ними!.. А мои стрижи любимые? Ведь лето для меня начинается в начале мая, - с их прилёта, - когда в дневнике появляется запись: «Сегодня стрижи прилетели!!!» И потом целых три месяца буду наполняться радостью, когда стану взглядом провожать их стайки с радостным скольжением меж домами и неумолчным писком, когда, следя за их стремительным взлётом в небо, похожим на фейерверки, и сама душой буду носиться с ними.
Ну, а когда улетают… В начале августа лето для меня заканчивается, во дворе повисает тишина и остается только послушно и терпеливо снова ждать прилёта этих неугомонных и радостных птах.
Если верить в реинкарнацию, то была я тоже птицей. Но не стрижём, - в этих птицах слишком много не знающей угомона радости. Пожалуй, роднее мне другие…
Люблю летние дни после теплых обильны дождей, когда, напоив деревья и травы, солнце еще прячется за серыми облаками. Но как же благостно и тихо!.. Да, конечно, именно в такие дни любила я одинокой серой цаплей с пучком перьев на голове терпеливо и подолгу стоять на одной лапе, слушая неумолчные лягушачьи хоры, высматривая рыбёшек, а потом, в розовых лучах заходящего солнца, пролетала над болотами, укрывающимися кисеёй наползающего тумана, опускалась в гнездо и дремала там в ожидании теплых лучей утреннего светила.
