4. МАГИСТР
Высокие фигуры, блистающие длинными кольчугами и глухими шлемами, молча разошлись в стороны и вскинули руки в латных рукавицах, отдавая честь долговязому человеку, с головы до ног, обряженному во всё чёрное. Но невзирая на свободный покрой тёмного плаща, трепещущего под порывами ветра, особенно яростного на вершине башни, было ясно, что рослый человек определённо не страдает от избытка веса. Скорее на ум приходили определения: худощавый и тощий.
Ветер тщился сорвать глубокий капюшон, низко надвинутый на лицо путника, которому гвардейцы уважительно уступали дорогу, но кусок ткани упорно сопротивлялся попыткам ураганных потоков и продолжал скрывать черты лица незнакомца. Точно так же пряталось и остальное тело, словно по спиральной лестнице поднялся не живой человек, а некий тёмный дух, принявший его обличье. Даже бесстрашные гвардейцы ощущали нечто эдакое и отдав честь, жались к стенам, пытаясь оказаться подальше от сумрачной фигуры. Однако пришелец словно и не замечал поведения солдат, продолжая преодолевать сопротивление урагана и двигаясь в сторону тёмного проёма в стене Башни.
Этот вход не охранялся. Не было нужды. Если бы некий, излишне ретивый страж, осмелился ступить на площадку, украшенную золотистой плиткой, со стилизованным изображением глаза в центре каждой, то тут же осознал бы, какую непоправимую ошибку совершает. Если бы успел.
По обе стороны распахнутого зева входа возвышались изваяния странного существа, при одном взгляде на которое мороз драл по коже. Не было понятно, что именно вызывало отрицательные эмоции: то ли гротескные очертания расплывающейся фигуры с многочисленными щупальцами, то ли угрюмый, почти живой, взгляд жутких глаз, но никто, из немногочисленных посетителей, не пытался задержать свой взгляд на странных скульптурах.
Однако, неизвестный, кем бы он ни был, напротив, задержался и приласкал каждую тварь, проведя по гребню рукой, затянутой в чёрную перчатку. В самом жесте присутствовала некая странность, словно любящий отец касался любимого чада. Уделив внимание обеим изваяниям, тёмная фигура нырнула в чёрную бездну входа, исчезнув в непроглядной тьме.
Но пропал путник лишь для постороннего взгляд, а на деле он продолжил восхождение по неосвещённой лестнице на самую верхушку Башни Облаков. Зал, расположенный здесь являлся самой высокой точкой города, откуда можно было наблюдать весь Ченс, поля, его окружавшие и бескрайнее пространство моря Зац. Вот только людям, собравшимся здесь, было совсем не красот ландшафта. Их привели сюда совсем иные причины.
Человек в тёмном плаще продолжил подъём по лестнице, спиралью, уходившей вверх. Если бы у него был спутник, то он мог бы видеть тонкие лучики зелёного света, которые исходя из глаз неизвестного, словно ощупывали каждую ступень. Но спутников не было и в полном одиночестве человек добрался до светлого пятна выхода на обзорную площадку. Здесь путник несколько ускорил темп подъёма, словно лестница успела ему изрядно надоесть и принялся перепрыгивать через две-три ступени, благо длинные ноги позволяли ему это.
Когда светлое пятно приблизилось вплотную, человек поднял руки перед собой и его ладони упёрлись в нечто невидимое, но крайне упругое. С явным трудом путник сумел протиснуться через незримую преграду и его втянуло внутрь со странным хлюпаньем, точно тяжёлый камень упал в трясину.
Свет, необычайно яркий, после мрака спиральной лестницы, обрушился на человека и тот пониже опустил край капюшона, позволив глазам привыкнуть к перемене освещения. И лишь спустя некоторое время путник сумел оглядеться. Здесь не было стен или чего-то подобного. Просто ровная площадка на вершине башни, посреди которой стоял огромный круглый стол, окружённый десятком мягких кресел.
Казалось, стоит подойти к самому краю башни и тотчас ураганный ветер сбросит тебя вниз. Но это было всего лишь иллюзией. Магическая ограда несокрушимой стеной защищала собравшихся здесь от ветра, осадков и прочих нежелательных факторов, кроме солнечного света. Когда человек впервые попадал сюда, у него захватывало дух от красоты и ужаса, перед возможным падением. Потом наступало привыкание. А людей, которые собрались здесь сейчас, всё это не волновало ни на каплю.
Пять кресел из десяти оказались заняты. Пятеро поднялись со своих мест и поклонились тёмной фигуре, замершей у входа.
Ближайшим был рослый мужчина в форме капитана Гвардии Магистра. Чёрные, коротко стриженные волосы, курчавились на небольшой, сравнительно с мускулистым телом атлета, голове, а тёмные глаза на смуглом лице смотрели насмешливо, с хорошо различимым вызовом. Ровный нос опускался к аккуратно подстриженным усикам, скрывающим короткий белый шрам, пересекающий тонкие губы, непрерывно кривящиеся, то ли в усмешке, то ли в гримасе недовольства. Насупленные брови выдавали бунтарский характер, а выбритый до синевы подбородок, выдающийся вперёд, мог принадлежать лишь истинному герою.
Следом за офицером, точно прячась за широкой спиной, переступал с ноги на ногу маленький плотный человечек с бляхой чиновника Магистрата на груди. Судя по изобилию золотых украшений и знаков отличия, сей персонаж занимал не последнее место, среди чиновников. Так оно и было: коротышка являлся мэром Ченса. Короткие редкие волосы градоначальник смазал блестящим жиром, отчего шишковатая голова ярко блестела под лучами заходящего светила. Мелкие черты лица наводили мысль о каком-то некрупном грызуне, что отражало негласное прозвище: Магистратская крыса.
Мэра презрительно мерил взглядом высокий человек, замерший, напротив. Серый плащ, ниспадающий до пола, скрывал его тело и лишь голова мыслителя, на длинной тощей шее, поднималась из складок одежды. Высокий лоб, обрамлённый остатками седых волос, нависал над выцветшими синими глазами, взгляд которых оказался, не по-стариковски, твёрд и пронзителен. На груди старика, поверх серого одеяния, висел круглый золотой медальон с зелёным глазом.
По левую руку от пожилого человека располагалось маленькое сморщенное существо, чьё скрюченное тело с трудом помещалось в кожаных облегающих одеждах. Чёрные волосы, длинные и блестящие, человечек сплёл в косичку, свисающую через правое плечо. На узкой вытянутой физиономии хорька горели лихорадочным огоньком ненависти зелёные кошачьи глаза. Длинные белые пальцы малыша унизывали дорогие перстни, которые он непрерывно перебирал, словно опасаясь потерять.
Дальше всех остальных, занимал место человек, обряженный в одежды непонятного цвета и покроя. Лицо его казалось расплывчатым куском плывущего тумана. Пока ты смотрел в глаза, ощупывал взором черты, могло показаться, будто ты осознаёшь и запоминаешь внешность собеседника, но стоило отвернуться, и ты удивлённо понимал: в памяти не осталось ничего. Встречи на Обзорной Площадке продолжались весьма продолжительный срок, и их постоянные участники успели наизусть выучить облик и привычки друг друга. И лишь безликий оставался неразгаданной тайной. Никто даже не знал его настоящего имени.
И вот сейчас эта пятёрка, абсолютно разных по внешности, способностям и статусу, людей встала из-за стола, чтобы низким поклоном поприветствовать вновь прибывшего. Тот продолжал стоять около выхода, словно его глаза ещё не успели привыкнуть к сиянию светила. Потом рука в чёрной перчатке неторопливо поднялась и сбросила капюшон.
- Приветствую вас, господа, - низкий голос раскатился по всей площадке, - очень рад видеть вас всех в добром здравии. Надеюсь никто не сердится, что последнее время наши встречи происходят несколько чаще, чем раньше.
Лысый череп тускло блеснул под угасающими лучами, а зелёные глаза оглядели присутствующих, пронзая их ничего не выражающим взором атакующей змеи. В ту же секунду каждый ощутил болезненное давление на грудь и сердце его забилось вдвое чаще. Обладатель тяжёлого взгляда хорошо знал об этом эффекте. Раздвинув тонкие губы в холодной усмешке, он подошёл к столу и занял место, предназначенное именно для него: высокое деревянное кресло с резной буквой: "М" на вытянутой к небу спинке.
Точно дождавшись некоего неведомого сигнала, пятеро присутствующих опустились в свои кресла. Причём, каждый сделал это по-своему: капитан гвардейцев - недовольно подёргивая полоской усиков; прилизанный градоначальник - с подобострастной улыбкой на потном лице; аскет в сером плаще - с ничего не выражающей физиономией, словно ничего и не происходило; коротышка в чёрной коже - оскалившись в злобной гримасе, а вот вставал ли безликий вообще, никто бы и не сказал.
Оглядев эту разношерстую компанию в невесть какой раз, Магистр провёл по сверкающей коже головы рукой в чёрной перчатке и заговорил. На этот раз голос, произносящий слова, звучал совсем по-иному: звонко и безжизненно, будто говорил не человек, а городской колокол, возвещающий о наступлении утра.
- Итак, господа, шутки кончились, - рука медленно опустилась на полированную поверхность стола и неподвижно замерла, напоминая чёрного паука, который изготовился к нападению, - все вы в прошлый раз получили определённые задания и теперь я желаю выслушать отчёт каждого из вас. Начнём, пожалуй, с Цафеша Сомонелли.
Он кивнул мудрецу в сером плаще и тот поднялся, возвышаясь над столом, точно туманное привидение. Морщины ещё глубже обозначили своё присутствие на высоком лбу, а водянистые глаза налились ярко синим, приобретая недостающую им глубину. Положив иссохшую ладонь левой руки на медальон, так что перстень окольцевавший безымянный палец, взглянул на всех своим багровым глазом, старик заговорил тихим бесплотным голосом, который, однако, с лёгкостью достигал ушей каждого, проникая в самые глубины сознания.
- Сразу должен заметить, повелитель, - едва шевелились тонике губы, - послан я был слишком поздно, для каких-либо конкретный действий. Скорее тут пригодился бы дознаватель, но в таком случае был послан явно не тот человек и не с тем арсеналом средств. Когда мы достигли цели, то обнаружили Вечный уничтоженным. Если прежде эта глыба посреди океана напоминала горный пик, то теперь это - плоский камень, едва поднимающийся над волнами. Все верхние и средние уровни уничтожены без остатка.
- Важное для меня хранилось гораздо ниже, - пробормотал Магистр, но так, чтобы его услышал каждый, - однако, продолжай.
- Глубже проникнуть мы не смогли, невзирая на все затраченные нами усилия, - ответил Цафеш, незаметным кивком головы подтверждая свои слова, - камень и песок сплавились в единый монолит, неприступный ни горным инструментам, ни магии. Это, скорее всего, работа Твари, ибо магия бесполезно отражается, возвращаясь к своему источнику. Кстати, Тварь мы обнаружили к востоку от Вечного: она вмёрзла в лёд, который сама же и произвела. От острова вёл огромный ледяной мол, пройдя по которому мы обнаружили айсберг, где и спала Тварь. Колоть глыбу и будить её мы, естественно, не стали, ибо причина пробуждения Твари нам неизвестно, а выживших свидетелей не осталось. Мой вердикт: по неизвестным причинам Тварь пробудилась, вышла из своего кокона и уничтожив остров,
