свет, сквозь разыгравшийся буран, через наметённые сугробы снега, преодолевая сопротивление шквального ветра, туда, где вызывающая ужас мгла и мрак вызывали неприятные чувства. Артуру очень хотелось последовать совету друга и вернуться в тепло машины, под защиту металлического корпуса, переждать непогоду и дождаться утра; но верный друг Петька уже уверенно шагал, ломая ногами крепкий наст на спасительный (или губительный) алый огонёк.
Тьма скрадывает расстояния.
Кажущееся далёким, находится близко.
Через широкое заснеженное поле, обходя причудливые фигуры, созданные при помощи кустарников и снега, возникающие неожиданно из мглы, и явные проёмы впадин, друзья, спустя десять минут вышли к низкому, длинному дому.
Радость сменилась удивлением, когда они обнаружили старинный фонарь с оплавленным огарком толстой свечи, качающийся на ветру над входом в дом.
Метель замела дом по самые маленькие окошки, темнеющие на белом фоне стен; с соломенной крыши, украшенной шапкой снега, ветер срывал длинные колкие языки ледяной крупки и старался ими облизать разгорячённые ходьбой лица друзей. Дверь, судя по петлям, открывалась внутрь, тоже была занесена: от неё отходил невысокий снежный вал, надежно укрывающий от не прошеных гостей.
Друзья остановились в нерешительности. «Что будем делать? Обитаемое ли жильё?» - красноречиво говорили их взгляды. Первым заговорил Петька, он сказал, что не заметил, идёт ли дым из трубы. На что Артур возразил, при таком ветре вряд ли что вообще можно заметить, это первое, второе, кто бы тогда зажёг свечу и, подталкиваемый непонятной силой принялся быстро, хватая раскрытым ртом обжигающий морозный воздух, раскидывать руками и ногами сугроб, освобождая пространство перед дверью. Следом за другом за работу принялся и Петька.
Тяжело дыша, выдыхая ртами огромные клубы пара, тотчас уносимого ветром, разгорячённые работой, друзья стояли перед низкой деревянной дверью.
Артур приблизился к ней, повернул голову, почти прикасаясь ухом к ледяному полотну двери и замер, прислушиваясь. На шёпот Петьки, чего он ждёт, приложил указательный палец к губам. Произнёс «Тс-с!» и после этого изо всей силы ударил кулаком по двери. «Бум-бум-бум!» Пустота за дверью ответила промёрзшим звенящим гулом. «Бу-ум-бу-ум-бу-ум!» На стук внутри дома никто не отреагировал.
- Зря стараешься, - устало произнёс Петька, опёршись плечом о стену дома и надвинул поглубже на голову капюшон. – Возвращаемся к машине.
Артур отрицательно качнул головой и снова ударил в мембрану двери – «бум-бум-бум!» - не слыша кроме резонирующих отзвуков ничего больше.
Мутно-жёлтые полосы света, легшие из ближайшего к двери окна, заставили вздрогнуть друзей. Артур и Петька одновременно почувствовали, как какая-то невидимая струна оборвалась с неприятным жутким стоном-визгом внутри, и холодные когти страха прошлись легонько по спине, оставляя ледяные раны.
Послышались изнутри шаркающие шаги и сонный женский голос поинтересовался:
- Кто?
«- Открывай, старая, дверь, - приказал грубый пьяный мужской голос, - твою халупу почтил вниманием атаман Красилов!
- У нас ничего нет, - ответила женщина из-за двери, - мы люди бедные.
Сильные удары сотрясли вместе с дверью дом.
- Ты, тварь, не поняла, кто стоит возле твоего порога? – послышался другой, решительный и властный голос. – На дворе ночь, пурга, ты не хочешь дать приют заблудившимся странникам?
Вой ветра поглотил последние слова говорившего. Из-за угла дома вырвался снежный шлейф и покрыл с головой, стоявших перед дверью мужчин с оружием; дико вскрикнули кони; вдалеке раздался стонущий крик, потонувший во мгле и следом истошный волчий вой распорол замороженное пространство животным ужасом.
Новая порция ударов не заставила хозяев дома отворить дверь.
- Ну, что ж, - произнёс владелец властного голоса, - воля ваша, господа хозяева. – Развернулся к своим людям и махнул рукой. – Ломайте дверь, придётся научить эту тёмную деревенщину приличным манерам.
- Слушаюсь, ваш бродь! – тотчас отозвался владелец прокуренного голоса.
Подошедшие к двери два мужика в коротких кожухах слаженно ударили по двери прикладами ружей.
Дверь только завибрировала, но выдержала удары.
- Крепка, зараза!
- Сделано на совесть.
- Продолжайте! – приказал владелец властного голоса.
Спустя некоторое время дверь поддалась под слаженным напором, и мужики, навалившись на деревянное полотно, ввалились в сени».
Артур воспрянул духом и тотчас разразился длиннейшей тирадой; не скрывая радости, он сказал, что они с другом заблудились, ехали в Н-ск на компьютерные соревнования, решили срезать крюк и … в общем, не пустит ли добрая бабушка их на ночлег.
В ответ услышали настороженную тишину.
- Какая бабушка? – удивился Петька, шёпотом спросив друга.
Артур ответил шёпотом же:
- Кто же? Тетушка? – и постучал другу по лбу указательным пальцем.
Петька отвёл голову.
- Не знаю.
За дверью послышался шум. Что-то скрипнуло, лязгнуло, раздался чистый ясный звон пустого жестяного ведра, опрокинутого в темноте, сухо щёлкнула задвижка и открылась дверь.
Друзья отшатнулись. Им показалось, за открытой дверью таился бездонный мрачный тёмный проём, сосредоточение космоса, заключавший в невообразимых глубинах самые страшные тайны.
Когда прошёл первый приступ испуга, наступил второй: раскинув широко безобразно-уродливые крылья, им навстречу из проёма вылетела серо-фиолетовая птица-тень.
Петька и Артур одновременно вскрикнули и только затем, когда прошло наваждение, увидели скупой мутно-жёлтый свет чадящей керосиновой лампы. Он выхватил из сумрака сеней небольшой размытый круг света, в котором находилась невысокая пожилая женщина в вязаной кофте, поверх сухоньких плечей накинута светло-серая шаль. Она держала в руках этот древний предмет освещения. Седые волнистые волосы удерживал бежевый костяной гребень. Карими глазами она внимательно осмотрела ночных гостей.
Петька, сам не понимая почему, ляпнул, прервав затянувшуюся паузу:
- Согласен, ночной незваный гость хуже татарина…
Морщинки на лице женщины разгладились, потеплел взор.
- Но и не лучше, - закончила она, жестом руки предложила проходить в дом, подкрепив его словами: - Добро пожаловать!
Сухое приятное тепло хорошо протопленной печи встретило радушно друзей.
- Раздевайтесь, мальчики, - женщина указала на прикреплённую к стене параллельно полу широкую доску с колышками справа от двери на уровне груди человека. – Я сейчас соберу вечерю, угощу, что бог послал.
Женщина вышла в сени.
- Тебе ничего странным не кажется, - спросил Петька Артура.
- Кроме твоей шутки про татар – нет.
- Да как же так! Ты посмотри сам: фонарь со свечой, керосиновая лампа, соломенная крыша, кожухи на стене, валенки, галоши, их, бог весть, сколько времени не выпускают! Просто каменный век! а комната тебе ничего не напоминает? Есть что-то в ней неестественное…
Действительно, комната, куда вошли друзья, совмещала в себе два функциональных помещения: прихожую и кухню. Слева от двери висел рукомойник с вышитым рушником на крюке, вбитом в стену, чистое ведро под ним. Дальше под окном кухонный стол ручной работы с дверцами и ящиками, сквозь слои изумрудной краски просматривалась резьба – витые усики, лоза, виноградная кисть, листья. Старая клеёнка в крупную клетку с потёртостями на углах, покрывала столешницу. Справа под окном, занавешенным чистыми белыми занавесками, металлическая кровать с никелированными шарами, покрыта стёганым покрывалом, две подушки поставлены углом. Почти напротив входа угольная печь, в воздухе присутствовали нотки угольного угара. Сквозь щели в дверце пробивались лучики алого света. Над дверным проёмом, ведущим вглубь дома, старинные часы с кукушкой. Всё обыкновенное, встречаемое практически повсюду в деревнях с налаженным старым бытом, но и одновременно, что-то чужое, инородное, как слова, вырванные из песни; что-то, что довлеет невидимым присутствием и накладывает свой тяжёлый отпечаток на обстановку дома.
Восприняв и прочувствовав всё это, Артур всё же сказал, что ничего необычного не видит; посоветовал другу меньше обращать внимания на якобы кажущиеся ему странности, и больше проявлять заинтересованности происходящим. Даже когда Петька показал взглядом на часы над дверью, стрелки которых приближались к двенадцати, и сунул ему под нос свои, на которых было половина восьмого, Артур с видимым безразличием ответил, что его остановились. Петька от возмущения едва не взорвался, дескать, мои-то, электронные остановились!..
Взрывоопасный диспут прервала хозяйка. Из сеней вместе с ней в тепло дома ворвался белёсый вал морозного пара, быстро исчезнувший. Она поставила на плиту небольшой чугунок (Петька семафорил взглядом, мол, чем не доказательство необычности – вместо привычной кастрюли чугунок!) с крышкой, предварительно убрала с плиты два круглых сегмента, чтобы опустить суженую часть посуды в топку. Затем снова вышла и вернулась с двумя большими глиняными мисками, украшенными снаружи и внутри по периметру незамысловатым узором: по терракотовому фону плыли синие фигурки, похожие на птиц. На одной миске горкой лежали бочковые помидоры и огурцы, источая аромат специй, который вызвал у друзей сильное слюноотделение и острый приступ голода. На второй – нарезанное крупными кусками сало с мясной прослойкой и очищенные мелкие луковки с чесноком. Ломти хлеба лежали на деревянной доске.
- Что застыли, ребята? – закончив с нехитрой сервировкой, спросила она. – Мойте руки и за стол. Сейчас налью борща.
С аппетитом съев предложенную еду, друзья пили из больших фаянсовых кружек, тоже украшенных синими фигурками птиц, на что обратил внимание один Петька, ароматный чай с малиной и облепихой и мирно беседовали с хозяйкой. Впрочем, она задавала мало вопросов, ребята скупо отвечали, и спрашивать её о чём-либо попросту стеснялись.
- Бабушка, вот мы беседуем, а как к вам обращаться, не знаем, - спросил Артур и сделал шумный глоток горячего напитка.
- Сгодится и бабушка, внучок, не ошибёшься.
- А по имени-отчеству?
Петька толкнул друга ногой под столом, мол, не приставай с расспросами.
От хозяйки не ускользнул этот факт. Она улыбнулась.
- Генриетта Марковна, - морщины снова разгладились на её лице. Улыбалась она, не размыкая губ.
Артур поперхнулся чаем.
- Как?
Петька откровенно заржал, не сдерживая эмоций, хозяйка закрыла рот ладонью, но было видно, что и она смеётся.
Артур прокашлялся.
- Извините за реакцию, но вам не кажется, несколько не типичное для русского человека имя.
Уши, щёки, шея сразу же покраснели у него, как у рака.
Карие глаза хозяйки только вспыхнули молодым огоньком.
- Внучок, твоё имя – Артур – типичное? – доверительно, с нежностью в голосе произнесла она, - для русского человека?
Артур стушевался ещё больше, чувствуя, как огонь смущения все сильнее заставляет полыхать лицо; обжигающая ладонь стеснительности взъерошила волосы на затылке. На помощь другу пришёл Петька, он спросил, не страшно ли ей жить одной и сразу же услышал ответ. Из комнаты, расположенной в
