Узники снежного логова

глубине дома раздался громкий квакающий кашель и хриплый мужской голос, с кем жена ведёт беседу, уж не сама ли с собой. Она ему ответила, что разговаривает с гостями, заблудились ребята.
  - Что-то часто стали к нам наведываться гости, - по интонации трудно было понять, досадует он, или таким образом выражает радость.
  - Стёпушка, да это совсем молоденькие ребятки, - добрейшим голоском ответила хозяйка. – Принести чаю с малинкой?
  Снова послышался страшный кашель, который, казалось, сотрясал стены дома. Успокоившись, Степан предложил ей накормить гостей да уложить спать в дальней комнате, не докучать им расспросами. Генриетта Марковна ответила, что именно так и хотела поступить; когда муж умолк, она спросила Артура, мол-де, имя её мужа типичное для русского уха. Артур, поверженный стеснительностью, пробурчал что-то неразборчиво.
  Хозяйка быстро вымыла посуду.
  - Допивайте, мальчики, чай. Время и впрямь позднее.
  Друзья допили остывший напиток, и пошли вслед за хозяйкой, которая пошла впереди них, освещая путь новой керосиновой лампой, взятой в сенях.
   Из коридора налево вела дверь, за которой слышалось покашливание и сонное бормотание. С правой стороны две двери. На первой висел большой амбарный замок. Вторая чуть приоткрыта в коридор.
  Хозяйка уверенно вошла в комнату, поставила лампу на небольшой круглый столик справа от входа.
  - Вот, Артур и Петя, здесь будете ночевать. Невелики хоромы, но всё же лучше, чем в снегу.
  Слова «лучше, чем в снегу» насторожили друзей, но они промолчали. И хозяйка задерживаться не стала и направилась в коридор.
  - Vieler Dank (большое спасибо), - внезапно выдал Артур.
  Генриетта Марковна остановилась на полушаге и обернулась:
  - Angenehmer Schlaf, Jungen (приятных снов, мальчики)!
  - Friedliche Nacht, Frau (спокойной ночи, фрау)! – ответил Артур.
 Артуру показалось, что хозяйка слегка присела, будто сделала незаметно книксен и после этого уже ушла.
  Петька пристал к Артуру, откуда он так хорошо говорит по-немецки; Артур отмахнулся, дескать, генетические корни дают знать.
  - Остришь, дружище! Вот не поверишь, ты мне всегда казался подозрительным, а теперь понял причину, ты такой же русский, как я татарин!  – захохотал, подрагивая телом, Петька, быстро разделся и нырнул под тёплое стёганое одеяло. Вещи по привычке побросал на стул возле кровати. Покрутился несколько на кровати и протянул, сладко зевая: – О! блаженство какое: пуховая перина, подушки, одеяло!
  Артур раздевался медленно. Сложил свитер, положил на стул, за ним снял брюки и повесил на спинку, на перемычку внизу повесил носки. В футболке и кальсонах подошёл к закрытому белыми занавесками окну; отодвинул одну и посмотрел на улицу через замёрзшее окошко.
  - Стихает? – спросил Петька.
  - Усиливается, - ответил Артур, подышал на затянутое ледком стекло, поводил по нему пальцем, вернулся к кровати и лёг.
  Минут пять друзья хранили молчание; Морфей не спешил к ним из страны волшебных снов. К Артуру сон не шёл; у Петьки пропала дрёма.
  - Арт, послушай, тебе, скажи, честно, ничего удивительным не показалось?
  - Опять ты за своё!
  - Да не опять, а снова!
  Минутная тишина.
  - А то, что она назвала нас по имени?
  - Услышала, как мы друг к другу обращались.
  Петька приподнялся на локте.
  - Чушь! Точно помню, мы друг к другу…
  Артур зеркально повторил позу друга.
  - Что в этом странного и необычного. Подумаешь, назвала по имени1 назвала и назвала. Может она экстрасенс!
  Петька сел на кровати на коленях.
  - Вот! – поднял вверх указательный палец, - именно: колдунья! Ведьма!
  - Да успокойся ты… ведьма, скажешь тоже…
  Петька не унимался, не меняя позы, он заложил руки за затылок.
  - Не-е-ет… Всё-таки, что-то сверхъестественное в этом есть. Суди сам (пусть я повторяюсь!): фонарь со свечой, в доме керосиновые лампы, часы, показывающие полночь, а по моим биологическим часам, где-то около десяти. Печное отопление. Это в наше-то время!.. Где электричество? Газ?
  Артур тоже сел на кровати.
  - Кто сказал, деревни вокруг опустели?
  - Э…
  - Ясен пень, электричества нет. Приехали издалека, есть жильё, это главное. Вот и приноровились. Уверен, завтра утром хозяйка завтрак разогреет в микроволновке.
  - Тогда почему нет самого главного?
  - Чего ещё?
  Петька свесил ноги с кровати.
  - Сторожевого пса! -  с торжеством произнёс он. – Ну как?    
  Артур задумался на минуту.
  - Что ж, это правда, пса нет. Но, видимо, нет крайней необходимости. Что у них красть? Живут скромно.
  Петька поддакнул раз, затем другой.
  - А знаешь, что ещё? – спросил он, интонационно напрягая связки.
  - Давай выкладывай, не тяни кота за …
  - Я тут тебе кое-что на сон грядущий поведаю, - начал таинственно Петька, - типа, блин, колыбельной, но в прозе.
  Артур махнул рукой и принялся слушать друга.
  - Бай уже, бахарь. Нагоняй жути.
  Сосредоточившись, Петька с умным видом сообщил, что именно жуткую историю он и собрался рассказать. Сразу оговорился, что источник выдавать не будет, для полноты ощущения и проникновения. Было это в беспокойные послереволюционные годы (ты меня слушаешь? Да!), тогда, ка известно, порядку нигде не было. Новая власть рабочих и крестьян – так, одна видимость. Орудовала в этих местах непродолжительное время банда, возглавил её бывший царский офицер, сын здешнего крупного богатея то ли антонова, то ли Митяева. Куролесили они по округе, дым стоял коромыслом. Где они проходили, оставались одни головешки вместо домов и трупами усеянная земля. Грабили подчистую, мужиков вешали, баб да девок насильничали, детей не щадили. Так вот, приехали они однажды, время было, как сейчас, зимнее, на один хутор, где жили бездетные старики муж да жена. Видят, поживиться нечем, ни еды, ни выпивки. Разозлились они и погубили обоих. Старика забили ножнами на двору насмерть. А жену, что бросилась его защищать, раздели донага, привязали верёвкой к лошади и возили всю ночь по степи, пока та не околела.

« Спустя некоторое время дверь поддалась под слаженным напором, и мужики, навалившись на деревянное полотно, ввалились в сени. А там и в дом быстро дверь вынесли.
  - Что же вы делаете, ироды! – закричала хозяйка, невысокая женщина в старой кофте, поверх которой накинута на плечи светло-серая шаль.
  Бандит резко ударил её в грудь, и она отлетела к печи.
  - Заткнись, бл*дь! – он пригрозил ей обрезом. – Выкладывай, где самогон, жратва, да побыстрее…
  - Нет ничего, - ответила хозяйка, с трудом выговаривая слова. – Бедные мы…
  В это время раздался голос из глубины дома.
  - Кто там пришёл?- и следом последовал кашель.
  Бандиты напряглись.
  - Кто это?
  Женщина с трудом поднялась на колени, опёршись руками на пол.
  - Муж мой… хворый он…
  В дом вошёл высокий статный мужчина с выбритым лицом, лихо закрученными усами, белый полушубок перепоясан ремнём, слева сабля, справа пистолет, высокие яловые сапоги, блестят от жира, на голове чёрная каракулевая папаха.
  - Хворый, говоришь, муж твой… - повелительные нотки в голосе заставили бандитов сжаться и уменьшиться в размерах. – Эт-то оч-чень хор-рош-шо… - сказал он, хлопая плетью по руке и осматривая жилище. – Бедные вы, значит. А мы, значит, богатые… - и засмеялся.
  Его робко поддержали бандиты, исподлобья следя за ним, стараясь предугадать последующие действия.
  - Старая, ты хоть знаешь, кто я? – он постучал рукоятью плети ей по спине.
  Она поднялась, продолжая стоять на коленях.
  - Бандит! – не сказала, плюнула ему в лицо.
  Он рассмеялся, легко и беззаботно.
  - Так уж и бандит?
  Женщина попыталась привстать, но он постучал плетью по плечу, приказывая оставаться на коленях.
  И повторил вопрос, продолжая улыбаться:
  - Так уж и бандит?
  - Добрые люди в дом прежде чем войти, стучатся. А вы вломились.
  Он продолжил улыбаться, но что-то от хищника, жестокого и безжалостного появилось на его лице.
  - Так мы стучали… нам не отворили… Меня даже представили: атаман Красилов. И всё равно не пустили даже на порог. Тогда решили войти сами: уж не обессудь, старуха!
  - Бог тебе судья.
  Бандиты весело засмеялись.
  - Так он нам всем судья. Без разбору.
  Поддержал бандитов и атаман.
  - Всех, всех простит и всех полюбит. Ибо бог есть что? – Красилов посмотрел на бандитов и, прочитав на их лицах полное недоумение, закончил: - Бог есть любовь.
  - Вас не любить, ненавидеть надо! – жестко высказала ему хозяйка. – Гореть вам скоро в геенне огненной…
  Атаман поцокал языком.
  - Ах, как страшно! Ай-яй-яй! – он увидел вдруг не замеченную ранее им книгу, накрытую полотняной салфеткой с вышивкой. Взял в руки. – Бог ты мой – Библия! То-то я посмотрю, ты вся такая грамотная: бог судья, гореть в аду и прочее… вот где оказывается источник твоей мудрости.
  Женщина покосилась на бандитов и снова вернулась взглядом на атамана.
  Красилов полистал страницы без интереса, просто для развлечения.
  - Представь себе, мне бабка и нянька в детстве тоже пытались забить голову этой дурью, но я оказался умнее. – Атаман подошёл к печи и открыл дверцу: - Сейчас я повторю то же самое, что сделал и тогда…
  Он не успел протянуть руку с библией к топке, как хозяйка рысью бросилась к нему, выхватила из рук книгу и, размахнувшись, ударила его по лицу. Стоявший сзади бандит ударил её прикладом в затылок, и она осела на пол без чувств.
  - Господин атаман, простите, опоздал малость, - дрожащим голосом он обратился к Красилову. – Оплошал…
  Красилов вытер губу, посмотрел на окровавленную ладонь.
  - Прощаю… И ты меня прости, - выхватив у стоящего рядом бандита шашку, проткнул ею насквозь виновника. – Но я не плошаю.
  С выпученными глазами, выхаркивая кровь, бандит упал на пол.
  Красилов тяжело вздохнул и посмотрел на пришедшую в чувство хозяйку.
  - Видишь, как мне тяжело это делать, ведь я даже муху не могу обидеть, а приходится человека жизни лишать, чтобы другим была наука. Без науки человек погрязнет в глупости и умрёт невежей. – Красилов присел на корточки рядом с женщиной. Потирая кончик носа указательным пальцем, он сказал: - Вот ты мне грозилась бедами, дескать, гореть мне и так далее… Но вот в этой книге есть слова спасителя, сказанные им на кресте одному убийце, что за веру его воздастся и будет он сегодня в царствии божием. До суда божиего и геенны мне далеко, а вот ты – встретишься с тем грешником и покалякаешь о своём, о святом…
  Красилов быстро выпрямился и приказал:
  - Тащите старика на улицу, лечить хворь будем. – Указал на женщину. – Её тоже, только поаккуратнее…
  Бандиты выволокли за руки на улицу мужа хозяйки.
  - Что делать, господин атаман? – спросил один из бандитов.
  - Лечить?
  - Каким образом?
  - Как в бане.
  - Извините, как?
  Красилов развёл руками.
  - Как в бане, только не вениками, а ножнами. Всыпьте ему для начала сто ударов…
  Двое бандитов скинули старенькие кожушки и со старанием принялись выполнять приказание атамана. С придыханием, они били старика, лежащего на снегу, до тех пор, пока не пошла горлом кровь.
  Женщина бросилась к мужу, оттолкнув бандитов. Перевернула его лицом вверх, обняла и зарыдала в голос.
  - Что б вы были прокляты, изверги!
  Бандиты уставились выжидающе на атамана.
  Красилов, поджав губы, несколько минут понаблюдал за женщиной.
 - Хватит ломать комедь, - устало произнёс