Переводчик, виват!

Всё гениальное просто, но и в афористической простоте редкость – идеальная оправа времени и места, точность интонации.
В далёком космосе мне повстречалась корка десятилетия. Лучшей и кратчайшей юморески не припомню.
Годы летят, наступает пора осенних мемуаров... Прочь, сиюминутное! К чёрту политические, за день устаревающие карикатуры! Погрузимся, – или воспарим, – в красоту неподвластных времени жанров. К примеру, в порно.
«Идею этой сказки, а может, и не сказки» нет нужды приберегать для финала. Суть же её, без сомнения, «поймет не только взрослый, но даже карапуз». А именно: не следует по-жизни начинать с чужих коллекций. Например, с чужих порно коллекций.
К хорошему быстро привыкаешь, захочется повысить градус, а куда? Человек это, может быть, десятилетиями собирал, и губа у него была не дура.


Загодя приношу свои извинения тем, кто обнаружил эту эфемерную зарисовку в разделе юмор, потому что, с одной стороны, чего тут смешного? С другой стороны, она – про эротику... Глубочайшие извинения приношу подорвавшимся в разделе эротика, так как эротики – ноль, чисто юмор. Про фантастику не извиняюсь, в конце концов, всё случилось реально на космическом корабле.
И так...


Преданные науке, мы с моей напарницей, которая, – вот она рядом лежит, частично в недрах подушек, частично на их поверхности, – поверьте, столь хороша, как научный консультант, что невозможно выразить словами, ужинали на открытой верхней палубе космолёта. Отужинав, мы решили посвятить вечер по самое утро написанию окончательной формулы «Theory of everything», пресловутой «Теории всего» – объединённой физико-математической теории, описывающей все известные фундаментальные взаимодействия.
В самом деле, сколько можно тянуть кота за хвост? Пора уже покончить с этой квантовой неопределенностью. «Формулу, сестра, формулу!» Если выдалась свободная минутка, почему не внести свою лепту в копилку человеческих знаний? Совершенно естественный альтруистический порыв.
Так вот...


Мы, молодые практиканты, во время полёта к месту стажировки неустанно черпали знания из пособий, составленных людьми с обширной эрудицией и отменным научным вкусом. Собранные по крупинкам, те наглядные примеры брачных и внебрачных ритуалов фундаментальных констант, хранились ещё на плёночных кассетах, ныне утраченных безвозвратно.
Прогресс не стоит на месте, однако... В количественном смысле он – прогресс, в качественном зачастую – регресс. Корабли достигают отдалённых уголков галактики, но что встречают среди неведомых звёзд?
Погружаясь всё глубже в пучины формул, мы не заметили, как вылетели за границу созвездия Простомарии, пересекли сероводородную туманность Вечерниеновости, и попали в космическую грозу. Наш звездолёт мчал среди непрерывных всполохов зарниц: потокового порно. За каждым иллюминатором – оно, это самое. Бросая взгляд из иллюминатора в иллюминатор, мы нигде не могли обнаружить звёздное небо над головой. Сплошное непотребство, космос поражал однообразием.
Утратив надежду на более волнующее или свежее зрелище, мы с моей партнёршей склонились над формулами. Через её плечо я видел в полыхании зарниц довольно привлекательную, но несколько пластмассовую немку. Это был не худший выбор. К слову, от американок, одарённых силиконом во всех мыслимых местах, даже сквозь иллюминатор шибает амбре изысканных духов Харасмент, с верхними нотками дезинфекции и основным тоном мощного профсоюза. В нижних нотках раскрывается мускусный адвокат, держащий бестрепетной рукой толстую, длинную свечу.
Дальше...


Если бы стекло иллюминатора оказалось не звукопроницаемым, история бы закончилась, не начавшись.
Кабинет звездолёта оглашали приглушённые немецкие – «Ja!.. Ja!..» (Да!.. Да!...) восходящим тоном, протяжно и ненавязчиво...
До определённого момента не имелось оснований заподозрить, что фильм идёт с переводом, как вдруг...
Где-то на другом конце пространства-времени у переводчика кончилось пиво. Он поперхнулся остатками чипсов, пришёл в сознание, банку кинул под стол и решил продемонстрировать, что недаром ест свой хлеб!..
Из потока сладкоголосых немецких «Ja!.. Ja!..», выбрав одно случайное, а может быть, решив всё пропущенное наверстать одним кратким изложением, переводчик собрался, сосредоточился... и перевёл. Резюмировал.
От сердца, тяжёлым, подводящим черту мужским голосом он произнёс:
– ДА...
Вложив него всё, что он думает об этой немке, этой работе и об этой жизни вообще. О, какой это был, из души вырвавшийся капслок!..
На крупном плане шукшинский герой мог бы произнести так скупые, мужицкие слова, положив натруженные руки на нестёртые колени, окинув взглядом прожитые годы борьбы и труда...
Не знаю как в пересказе, господа, но в стихах, «это было прекрасно, просто прекрасно!»


Гомерический всплеск антинаучных эмоций вынудил нас прервать научные изыскания.
Помню, вначале я обложил переводчика-рационализатора. Нехорошего пожелал безответственному человеку, вставшему на пути революционного прорыва в области теоретической физики. Но поразмыслив, простил. Как говорится, «секс лучше, но Новый Год – чаще...» Вкусно посмеяться не хуже, чем вкусно проникнуть в очередную тайну вселенной.