Здание желтеющей стеной возвышалось над лужами, как разбитая скорлупа над пятнами белков на сковороде. Утка-отец шёл с работы, важно ковыляя широкими перепончатыми лапами. Портфель шатался из стороны в сторону под его крылом, как маятник, привлекая хищные взгляды уличных котов. Они бы с радостью были готовы наброситься на обладателя этого роскошного кожаного дипломата, если бы не понимали, что будет слишком много шума, если сделать это днём.
Утка-отец поднялся на лифте на седьмой этаж, рассматривая свой широкий клюв в новеньком зеркале на жёлтой стенке. Вокруг пахло рыбой и водорослями: он почувствовал приступ аппетита. Хорошо бы жена пожарила мальков с червями, как вчера, подумал он. Пройдя по чёрной жиже в длинную нору коридора, он достал утко-ключ и открыл маленькую круглую утко-дверь. Свежий запах рыбы с новой силой ударил ему в клюв. Какая удача!
- Кря-кря, кря-кря-кря-кря-кря! – крикнул он из прихожей.
- Кря-кря, кра-а-а! – любовно ответила утка-мать из кухни.
Повесив на торчащий из стены сучок утко-пиджак, отец вошел в комнату. Там утка-дочь сидела на кувшинке, подоткнув под себя лапки. Она уставилась в круглый жёлтый утко-монитор, где сквозь лазурную солёную гладь плавно и быстро двигалась стая дельфинов.
- Кря-кря! – бодро сказал утка-отец.
Дочь молчала. Картинка с дельфинами на мониторе свернулась, уступив место зелёным кувшинкам болота.
- Кря-кря-кря! – пробурчал отец с недовольством. Дочь бросила на него короткий взгляд и отвернулась обратно.
- Кря, - сухо сказала она.
- Кря-кря-я-я, - протянул отец.
Он посмотрел на свои перья в зеркало, выпятив вверх хвост. Подёргав задом, он достал с полки баночку с воском, зачерпнул немного на клюв и намазал хохолок, торчавший на спине. Сегодня определённо следует принять ванну, подумал он.
- Кря-кря, кря! – послышалось с кухни. Ответив коротким икающим звуком, утка-отец поспешил накинуть халат и пойти на обед.
Сегодня на ужин предлагались мальки карасей и диетическая тина из «Озёрного мира», по двести восемьдесят пять карпий за банку. Утка-отец надеялся ещё на червей, но жена объявила, что они закончились вчера. Он позвал дочь, и та ответила коротким утвердительным кряком.
- Кря-я, кря-кря, кря! – спросил он у жены.
- Кря-кря-кря-кря, кра, в-п-п-п! – смешливо ответила она.
- Кря-кря-кря-кря-кр, кр-ра-у-ы? – поинтересовался утка-отец. Утка-мать замолчала, медленно пережёвывая рыбу. Такие вопросы явно ей были не по вкусу.
Она положила вилку на стол, деловито цокнув, как цокают все порядочные утки, давно осознавшие преимущества использования столовых приборов при приеме пищи. Их семья, конечно, была не из тех дикарей, что до сих пор заглатывают рыбу только при помощи клюва, отвратительно запрокидывая при этом голову. Выждав паузу, пока утка-отец беззаботно щёлкал клювом, уплетая тину, она выразительно проговорила:
- Кря-кря-кря. Кракр-кря-карк.
Муж замолчал, не успев проглотить кусок, из-за чего тот выпал из клюва. Его коричневые глазки расширились, а зелёные пёрышки на голове чуть вздыбились, будто колышимые ветром.
- Кра-кра? Кряк-кря, кракр-кря-карк?
- Кракр-кря-карк, - повторила утка-жена.
- Кракр-кряр-рака-кря-кар, - отец покачал головой. – Кря-кря, карар-кряр-рар.
- Кря-кря-ка, кряр-рар! – протрещала утка-мать. Она вынула лапки из-под пуза и возвысилась над столом.
Утка-отец остановил вилку с тиной у самого клюва и окатил её холодным взором выпученных глаз-бусинок. Жена приоткрыла клюв, тяжело втягивая воздух. Повисла тишина.
В кухню вошла утка-дочь, медленно ковылявшая на своих тонких лапках. Теперь можно было видеть, что перепонки у неё были покрашены розовым лаком. Она села у стола и наклонила голову набок.
- Кря-кря?
- Кра, - спокойно ответила мать. Она вспорхнула к плите и положила порцию в тарелку дочери.
- Кра-крар, - усмехнулся отец, продолжая трапезу.
Они ели молча, опустив жёлтые клювы в тарелки, лишь изредка поглядывая друг на друга. Когда отец уже доел мальков, послышался шум открывающейся входной двери.
- Кря-кря! – звонко крикнул из прихожей утка-сын. Он подлетел к столу на своих мощных зеленовато-чёрных крыльях. – Кра-кря-ракр! Кря-а!
- Кря-кря-кря, - с улыбкой кивнул отец.
Мать хотела наложить ему еду, но утка-сын поднял вверх крыло.
- Кра, кря. Кря, кра-крякр, кря-кря.
Он удалился в комнату. Отец поставил пустую тарелку в утко-раковину и проследовал за ним, осторожно протиснувшись между холодильником и колючей стенкой гнезда.
Дочь ела очень медленно, нарочито вяло поднося вилку к клюву.
- Кря-кря-кря, кра, кря-кря! – недовольно спросила утка-мать.
- Кря-кря.
- Кря-кря-кря? Кря-кракр!
- Кря-кря! – повторила дочь повысившимся тоном.
Мать покачала головой.
- Кря-кря-кря, кря-кря. Кря-кря-кря!
Дочь вдруг вскочила на лапы и хлопнула крыльями по столу.
- Кря-кря-кря, кря-кря! Кря-кракр, кря-кря-кря!
Мать захлопала крыльями, широко раскрыв клюв.
- Кра-кракр-кря-карк, кра-кра-кра! Крякр, рар-рарк! – продолжала кричать дочь.
Утка-мать, не выдержав, взлетела с места и с размаха хлопнула крылом по клюву дочери. Та забила крыльями, издавая короткие икающие звуки.
- Кракр, карк-карк, кракр-кря-карк! – закричала утка-мать. – Крар!
- Кря-кря-кря, кря-кря! – вопила дочь.
- Кря-ракр! – мать хлопала крыльями так сильно, что перья разлетались в стороны. Она случайно задела тарелку, и та вдребезги разлетелась о пол с громким звоном.
- Кря, кря-а-а! – протянула утка-дочь. Она вскочила и полетела в комнату. Там её отец и брат лежали на кувшинках. Отец листал «Болотный вестник», а брат прочищал перья клювом.
- Кра-кра? – насмешливо спросил отец.
- Кря-ракр! – воскликнула утка-дочь.
- Кря-кря-кря! Крякр, кряракр! – возмутился утка-сын. Он встал, раскинув перед сестрой свои крылья, но та оттолкнула его и протиснулась в свою комнату.
- Кря-ракр, кря-ракр! – прокричала утка-дочь, сгребая вещи со стола. Она бросила утко-косметичку, утко-кошелёк с парой сотен карпиев внутри и утко-сигареты в утко-сумочку и накинула на крылья утко-пальто. – Кракр-рак-кра!
Проигнорировав брата, застывшего в недоумённой позе, она быстро вышла из квартиры и громко захлопнула за собой дверь. Утка-сын сложил крылья и в задумчивости опустился на кувшинку.
- Кря-кря, крякр-ракр, - небрежно бросил отец, перелистывая газету.
- Крар-ракр-кра? Кря-кря! – спросил сын.
- Кря-кря! Кра! – отец показал крылом на жёлтый монитор, на котором всё ещё плыла сквозь волны стая дельфинов. Сын вздохнул. Он улёгся на кувшинку и продолжил чистить перья.
В следующие несколько часов ничего значительного в квартире семьи уток не происходило. Пару раз утка-сын хотел встать с кувшинки, чтобы заняться делами, но понимал, что слишком устал сегодня для этого. Свободного времени перед ним было так много, что он будто плавал в нём, как в огромном живописном пруду, и незачем было тратить силы на планы, которые можно было отложить на потом. Поэтому он просто лежал на кувшинке, периодически послушивая «Лесных селезней» в утко-плеере, глядя на узор веток на потолке их гнезда и думая о будущем. Утка-отец несколько раз вставал и уходил и из гостиной в родительскую комнату и на кухню, а потом возвращался. Он тихо покрякивал, грузно семеня по ковру из тростника, запрокидывая голову и похлопывая крыльями.
- Кря-кракр, кря-кря-кря? – вдруг спросил он у сына.
- Кря-кряр, ракр-кра? – удивлённо переспросил тот.
- Кря-кря, кря-кракр, кря! – воскликнул отец.
Сын приподнялся с кувшинки, вытянув шею в его сторону.
- Кря-яр?
- Кря-кряр! Кра, - процедил отец.
- Кря-крякр! – сын вскочил на лапы, просеменил в их с сестрой комнату и вернулся оттуда с каким-то листом. – Кря-кряр!
- Кра-кра-кра, - насмешливо покачал головой утка-отец. – Кря-крякр, ракр-рар, ра-ра-ра!
Он откинул голову назад, залившись гулким рокотом. Сын тяжело задышал, приподняв крылья.
- Кря-кря-крар! Кря-рар, кря-карк, кар-кар-кар! – вскрикнул он.
- Кря-кря? – медленно проговорил отец. – Кря-кряр-кра?..
- Кря-карк, кар-кар-кар! – выпалил утка-сын.
- Кар-кар-кар! – поражённо воскликнул отец, вскакивая на лапы. Он протянул к сыну правое крыло и ткнул им в выпяченную желтоватую грудку. – Кря-кря, кар! Кракр-карк, кря-карк, ра-ра, кря-кра!
Сын вытянул шею ещё ближе к нему, щёлкая клювом. Две пары маленьких коричневых глазок сошлись в леденящей дуэли.
- Кря-карк-крак! Кар-кар кра-кра-кря! РА!! – крикнул сын.
Отец зашипел и хлопнул сына крылом по клюву. Тот затрещал зобом, подлетая к потолку, и ответил двумя хлопками крыльев по грудке отца. Утки забились в летающий клубок, хлопая друг друга крыльями и щипая клювами. Перья и пух тут же разлетелись по комнате.
На шум прилетела утка-мать, тут же яростно запричитавшая высоким скрипом из клюва. Она кинулась разнимать уток, раздвигая их крыльями.
Утка-отец и утка-сын тяжело дышали, уставившись друг на друга в разных углах комнаты. Сын приложил крыло к клюву, почувствовав что-то жидкое. Из места, где клюв переходит в шею, у него тонкой струйкой текла кровь.
- Кра-кра, кря-кря-кря, крякр, кра! – застонала утка-мать. Она закрыла сына крыльями, разглядывая царапину. – Кря-крякр-кря! – она обернулась, зло смотря на утку-отца.
- Крякр-кра-кра, кря кар-кар кря-кря! – возмущённо прокричал тот.
Утка-мать злобно цокнула зобом и подалась вытирать кровь утко-салфеткой из утко-аптечки, но сын аккуратно отстранил её, приподняв вверх крыло.
- Кря-кря-кря-кряк, - с расстановкой произнёс он. – Крякр-кря.
Отец затрясся, плавя его своим разъярённым взором. Кто знает, чем бы всё это закончилось, если бы вдруг не раздался звонок в дверь.
- Кря-кряк? – сказал утка-отец и пошёл открывать. – Кря-кряк? – повторил он у двери.
- Кря-кра-кра-а-а, кра-кра! – донёсся низкий голос из норы коридора. Отец просиял – трудно было не узнать Йаал-Думта, его давнего товарища и по совместительству соседа сверху.
- Кря! – он щёлкнул замком, впуская гостя.
- Кря-кря, Йаал-Думт кря-кря! – крикнул утка-отец в комнату. Утка мать тут же поспешила в прихожую.
- Кра-а-а! – воскликнула она. – Кря-кря, Йаал-Думт кря!
- Кря-кря-кря, - довольно протянул Йаал-Думт. Он снял свою шляпу-цилиндр, деловито избавил лапки от грузных, потрёпанных временем ботинок. Плавными движениями крыльев он расстегнул пуговицы широкого чёрного пальто с отворотами и нараспев выдал:
– Кра-кра-а-а, кра-а...– он отогнул полу и показал маленький серебристый пузырёк с желтоватой жидкостью.
- Кра-кра-а-а! – восхищённо протянула утка-мать. Утка-отец зарокотал, вытянув вверх шею.
Они прошли на кухню и накрыли стол. Утка-сын проследовал следом за ними. Отец исподлобья кинул на него презрительный взгляд. Сын ответил едва заметной ухмылкой в краю клюва.
- Кра-кра-кра, кра-кря? – поинтересовался Йаал-Думт, увидев царапину на лице утки-сына.
- Кря-кря-я-я! – усмехнулся утка-отец. – Кря-кря, кракр-кря-карк, кар-кар-кар кря-кря-кря!
- Кар-кар-ка-а-ар, - осуждающе протянул Йаал-Думт. – Кря-кряк, крякр-ра!
- Крякр, - сухо ответил утка-сын.
Они достали из холодильника самые сытные блюда, которые у них были - тушёных налимов и лягушачью икру под речными водорослями – вытащили из шкафа четыре хрустальных напёрстка и разлили в каждый по несколько капель из пузырька. Утка-отец поднялся.
- Кря!
