На шестые сутки от Москвы великий Транссиб пересёк ещё одну автомобильную трассу, а чуть позже проселочную дорогу. А дальше к магистрали подступила тайга непроходимая.
- Кажется, закончилась земля, - сказал я Ивану Прокопьевичу, коренному сибиряку, моему попутчику. – Здесь, кажется, закончилась и сама жизнь?
- Да Бог с тобой!- воскликнул сибиряк. – Ты посмотри в окно.
Тайга расступилась вдруг, и, словно молния в сумерках промелькнула тропа, разбежавшаяся на три тропинки.
- Если есть тропы, земля не закончилась, и жизнь не иссякла, - наставлял Иван Прокопьевич. - Тропинки – к людям приведут. Стёжки-дорожки никогда не исчезнут с земли. Они только приумножатся. Лишь бы хватило на свете доброты и солнца.
2 Сосенка
Огромную сопку «Медвежью» уже полвека люди перерабатывают в щебёнку для нужд железных дорог. Гранит взрывают, дробят, просеивают. Щебёнку вагонами отправляют по назначению, а мелкие отходы ссыпают в отвал. Отвал этот достиг исполинских размеров. Серой стеной он заслонил от рабочего посёлка красивые распадки, загородил полыхающие таёжные восходы. Ни зелёного волнистого узора от многочисленных сопок на горизонте, ни самого горизонта не видно за ним.
- Унылая картина, - вздохнул Костя.
Шурин доставил меня на «Уазике» на гребень отвала.
Мы присели на пыльную колею.
- Да уж, картинка! - согласился я. – Поработал человек, что и тайга не восстановится?
- Восстановится! – вдруг неожиданно громко и жизнерадостно воскликнул шурин. – Глянь сюда…
Широкой ладонью Костя указывал на зелёный росточек на пыльной лысине отвала и безмерно радовался. Я не знал, какое растение взошло на гранитных крошках, оттого и не понимал радость сибиряка.
- Это же сосенка! - ликовал Костя. – Ты представляешь, сосенка взошла?! А говоришь, не восстановится тайга…
Сосенка была чуть длиннее обыкновенной спички, и до спазма слёз в горле умиляла меня своим появлением на свет. Так и хотелось прикрыть её ладонями, уберечь от невзгод жизни на каменной трухе.
- Куда же ты торопишься, милая?! Неужели приживёшься и вырастешь?!
- Вырастет! – уверенно ответил за деревце Костя. – Сосенка вырастет, как и тысячи её сестёр. Лишь бы хватило на свете доброты и солнца.
3 Встреча
Три подружки едва успели посадить Лену с множеством вещей в вагон, и поезд тронулся.
- Не робей! Володька встретит в столице…
Но Лена переживала.
- Ты встретишь, Володя? - набрала она Москву по мобильнику, как только поезд отъехал от Сосновска. – Знаю, через пять суток. Постарайся, Володя!
Все пассажиры отсека нашего плацкартного вагона были заинтригованы. Куда отправилась девушка за пять суток расстояния? Кто такой Володька, который толи встретит девушку, толи не встретит, а лишь постарается встретить?
Меня, пожилого человека, тоже разбирало любопытство.
- Не встретит – мы багаж вынести поможем, - решительно сказал я, рассовывая Ленины сумки, пакеты, свертки, куда можно. - «Не иначе, замуж собралась», - мелькнула думка.
И мысль эта за вечерним чаепитием подтвердилась.
- Замуж выходить за Володю еду, - доверчиво сказала девушка.
- Вот везуха! – вырвалось у кого-то из женщин.
- Из Сосновска и прямо – в Москву!
- Где ж ты с таким кладом повстречалась?
- Да в Иркутске в институте учились вместе.
- И у вас всё серьёзно?
- А как по-другому?! Заявление в Загсе лежит.
- Но почему Жених, не встретит тебя наверняка с поезда?
- Ох, дева, не споткнись на этом москвиче.
- Действительно! Встречу, не встречу.
- Что значит: постараюсь?
- Да что вы за народ?! - не стерпел я. – Чего трезвонить напрасно?! Всё у Лены сложится замечательно! Лишь бы люди не помешали. Как говорят мои друзья: «Лишь бы хватило на свете доброты и солнца».
Заканчивался последний километр Великого Транссиба. Огнями переливалась предутренняя Москва, выдвигая навстречу утомившимся пассажирам голубые от яркого света перроны.
«Встретит, не встретит»…
Но Владимир реально «постарался» для встречи Леночки. Едва открылась дверь вагона, в отсек наш вбежали трое парней. В руках, подмышках и чуть ли не в зубах, они легко вынесли Ленины вещи. Парни готовы были вынести на платформу и саму девушку. Но за ней в мексиканском белом костюме и в сомбреро с огромными полями и с огромным букетом цветов вихрем влетел в вагон сам Владимир. Молодой высокий, и сильный он подхватил Леночку на руки и пушинкой вынес её на перрон. А там ещё пятеро «мексиканцев» в таких же белых костюмах и сомбреро, как жених, звякнули струнами на пяти гитарах. Над Ярославским вокзалом взлетела весёлая песня радости и счастья.
На мои глаза накатились слёзы, что не «постарался» в молодости так вот встретить свою девушку. Я с трудом протиснулся к Лене. Хотелось сказать ей какие-то необыкновенные слова напутствия.
- Сбереги, дочка, на всю жизнь эту песню, - что-то банальное от волнения вырвалось у меня.
- Обязательно сбережём, Дядя Витя. Лишь бы хватило на свете доброты и солнца.
