Каждый день ходил на работу мимо одной старой побирушки.
Противная такая старуха, глаза злющие, даже меня, сердобольного, своим видом и фальшивой скорбью не пронимала.
Но, видно, работящая бедолага. Каждый день на своем посту ¬– и в снег, и в дождь, и в холод. Как дурной знак.
Ходил – и злился. Хоть бы, думал, сгинула куда-нибудь эта карга. А то прямо с утра на психику давит. Портит только нашу бодрящую действительность с новыми бордюрами и асфальтом. Не подаешь ей – значит, жмот. Подаешь – дурень, на таких и рассчитывает. Веры-то этим профпопрошайкам нет, у них свой наигранный бизнес…
И вдруг пропала старуха. Неделю нет её, месяц. Ну, думаю, померла, наверное, в лучшем случае близко к этому.
А я вместо облегчения – вдруг опечалился. Ведь привык уже к ней, прямо не хватает бабки – вот оно как! Какая-то унылая пустота и на её рабочем месте у метро, да и в душе у меня.
Значит, и эта противная нищенка выпала разом из моей жизни, как ушли из неё навсегда уже десятки, сотни, а то и тысячи людей – и дорогие мне, и близкие, и обычные знакомые, да и просто когда-то виденные и слышанные мной, кто хоть как-то тронул мои чувства… И всё растет, растёт их число...
И теперь вот хожу и жду – может, хотя бы эта страшная старуха снова объявится? Тут уж точно выдал бы ей пару сотен.
|
Ведь без старухи -- вот оказья! -
Бордюр, асфальт... однообразье.