продолжающего парить над землей, вертолета — и Алисия, а затем и все, вышедшие из машины вслед за ней, поприветствовали его.
Он представился: «Игорь Конышев, командир экипажа вертолета Ми-10. Здравствуйте, девушки. Мне передали, что я должен взять вас в перелет. Надеюсь, вы предупреждены, что машину я могу взять только на внешнюю платформу?».
Алисия ответила: «Да, я знаю. У вас в фюзеляже установлены дополнительные баки, так как машине предстоит лететь через океан. Где вы планируете дозаправку?».
Командир, подумав, сказал: «На авиабазе в Сирии. Вас это устроит?».
Алисия ответила ему: «Устроит. И... У вас хорошая, могучая машина и, не сомневаюсь — умелый, надежный экипаж. Русские летчики — настоящие боги неба.».
Командир улыбнулся ей и произнес: «Спасибо. Мне, как русскому летчику, приятно это слышать. Думаю,это приятно слышать и второму пилоту и бортмеханику и радисту...
Мы вылетаем, как только окончится заправка. Так что прошу на борт.».
Теперь Алисия вернулась за руль, загнала «БМВ» на платформу, расположенную между длинными «ногами» вертолета. И, пока Надин и Наталья восхищенно рассматривали могучую винтокрылую машину, она и Антонио, вместе с летчиками, закрепили «БМВ» на платформе, подготовив к перелету.
Все это время возле вертолета деловито урчал топливозаправщик, закачивая в баки вертолета по толстым гофрированным шлангам тысячи литров топлива.
Надин услышала, как бортмеханик сообщил командиру: «Заправщики сказали. Что управятся через двадцать минут.».
Тот ответил своему товарищу: «Хорошо, Ваня. Проверь, на всякий случай, аккумуляторы...».
Бортмеханик по-военному приложил руку к козырьку своей фуражки и полез по высокой лестнице-стремянке в кабину вертолета...
...Вскоре, через полчаса, когда машина-топливозаправщик, уже отъехала от вертолета, командир дал команду на взлет.
И — засвистело, загудело, набирая мощь и начиная медленно раскручивать огромные лопасти несущего винта и порождая ветер который упругими своими струями обдувал трех девушек и парня, вхзвихривал волосы и трепал одежду на них. И, наконец — заревело, хлопающе-свистящий шум лопастей, все убыстрявшийся и становившийся все громче, слился в один неумолчный, слитный и мощный шум... И платформа, на которой они находились, словно, начала плавно подниматься — а на самом деле, подниматься начал весь вертолет. И земля, плавно покачиваясь и уносясь назад, стала уходить все дальше вниз...
...Они уже летели, набрав высоту.
Ветер полета бил в лицо и в тело, заставляя крепко держаться друг-за друга и за опоры шасси вертолета — и все прекрасно понимали сейчас, почему правила летной эксплуатации запрещают пассажирам находиться здесь, на грузовой платформе.
Но было дико, отчаянно прекрасно самим находиться в струях взвихренного воздуха, смотреть не через стекла на окружающее пространство, на землю, проносящуюся далеко внизу и постепенно уходящую в сторону, по мере того, как курс вертолета уводил его все дальше от берега...
Со временем уши всех четверых привыкли к грохоту и реву.
Они летели уже около получаса, когда Алисия спросила: «Наталья, а ты знаешь какие-нибудь русские песни? У меня такое настроение... Я хочу петь!! Я хочу петь русские песни, потому, что я лечу в Россию!! Впервые лечу в Россию!!».
Наталья, подумав, ответила: «Я знаю немало хороших песен своей страны. Но сейчас вот мне на ум пришла одна — это песня об ожидании, о встрече с милым. Мой милый — со мной. Но ему, я думаю, должна понравиться эта песня.
Ты подпоешь мне?».
Алисия весело ответила: «Да!! Я с удовольствием подпою тебе!!».
И Надин поддержала ее: «И я подпою!! Я даже слышала эту песню и не один раз!!».
«И я подпою!!» - весело сказал Антонио.
И Наталья первой запела — в грохот и свист винтокрылой машины вплелся ее сильный русский голос:
«Дорогой незнакомой иду я не с тобою,
И только сердце знает, куда меня ведет.
А где-то к окнам дома прижался дождь щекою,
Но между нами тает разлуки тонкий лед...»
Пока она пела эти слова, к ее голосу присоединился высокий веселый голос Алисии, затем — серьезный, отдающий морозным воздухом Исландии голос Надин, а когда она запела припев — к их голосам присоединил свой и Антонио. Зазвучало мощно, сильно:
«Ты меня ждешь,
Мой самый близкий,
Мой самый главный, такой родной,
Ты меня ждешь, и в этой жизни
Я не хочу судьбы другой!!».
И казалось уже, что шум летящего и везущего их «Ми-10» - это музыка, самая торжественная, самая прекрасная!!
И они стояли на платформе вертолета, крепко держась друг за друга и за конструкции стоек шасси и лилась над океанским простором их песня.
И командир вертолета, открыв свое окно, слышал их голоса и улыбался — и его товарищи понимали, чему улыбается командир...
Вертолет летел в Россию...
