Глава восемнадцатая: Сквозь бурю

Понадобилось, ни много, ни мало, пол сотни суматошных дней Моркота, чтобы пересечь пустыню и достичь грозового фронта. В какой-то момент Самаэль даже засомневался, что сможет догнать эту тёмную, полыхающую молниями, тучу. Он шел, днем, сжигаемый яростным огнем разгневанного светила, он шел ночью, отбивая постоянные атаки многочисленных стай падальщиков, на подобии тех, что напали на него в первую ночь его пребывания на третьей сфере-спутнике Великой Матери. И, хотя твари эти различались формой, количеством лап, остротой клыков и способом охоты, они уже не представляли для путника серьезной опасности. Стремясь поглотить невиданную до сели жертву, чудища сами становились добычей, присоединяя своё естество к необъятной мощи, бушующей в каменном теле Беса.

Не раз наставал миг, когда Самаэль переполнялся энергией и чувствовал, что если он поглотит еще хоть мельчайшую каплю силы, она разорвет его кристальный покров и вырвется на свободу. Но каждый раз, вместо того, чтобы остановиться и отступить, он продолжал высасывать жизни из незадачливых охотников, ибо жажда мощи поглотила его практически полностью.

Его тело трескалось, крошилось, не выдерживая ударов заключенной в нем силы, но бывший солдат тут же заделывал прорехи в своей броне расплавленным песком, и продолжал свой пир. И, когда Яр вновь подымался над горизонтом, а ночные твари скрывались в песчаных глубинах, Самаэль медленно брел вперед, вновь изменяя плетения своих каменных мышц, уплотняя их и заполняя новоприобретенной энергией, чтобы успокоить бушующий внутри ураган и освободить место для следующего пиршества.

Дни на Моркоте сменялись ночами с головокружительной частотой, так что путник быстро потерял им счет. Да и время больше не интересовало его. Он видел свою цель - стену бури, застилающую горизонт, и чувствовал желание поглотить еще больше демонических искр, еще сильнее укрепить своё тело. Даже проклятый голос в его голове затих, то ли удовлетворенный продвижением Самаэля вперед, то ли удивленный его ужасающим аппетитом.

Его новое тело приносило ему страдания. Человеческие кости путника уже не могли вынести тяжести и плотности кожи и мышц. Ни стали трескаться, ломаться, деформироваться и сжиматься вокруг его внутренних органов, грозя сокрушить и смять их. Постепенно Бес был вынужден укреплять свой скелет вкраплениями кристаллических нитей, которые помогали его костям выдерживать навалившийся на них груз. С каждым новым днем таких нитей становилось все больше и больше, и вскоре весь скелет путника тоже обратился в хитросплетение каменных жил. Когда последнюю частичку его изначального скелета заменила кристальная нить, он криво усмехнулся, простившись еще с одним кусочком своего прошлого.

В какой-то момент его новая плоть стала настолько тяжелой, что песок уже не мог выдерживать его вес, и путник стал тонуть в песчаных барханах, увязая с каждым шагом всё глубже и глубже. Чтобы продолжать движение, Самаэлю пришлось выжигать себе дорогу, тратя драгоценную энергию.

Он шел вперед, оставляя за собой траншею сплавленной и застывшей породы, в которую каждую ночь набивались кровожадные твари, слетавшиеся. словно мотыльки на свет трактирного фонаря, чтобы стать жертвой ненасытного аппетита Самаэля.

Путник, хоть и медленно, но приближался к грозовому фронту. Сначала всполохи молний стали заметно ярче, а гром, от разрываемого ими воздуха, долетал до слуха Беса всё быстрее. Потом бывший солдат заметил, что черная полоса на горизонте начинает расти и приобретать более светлый, багровый оттенок.

Сквозь пелену растущего голода, в сознании Самаэля зародился проблеск воодушевления. Его цель становилось ближе с каждым шагом. Он уже мог различать скрежещущие голоса огнеглазых теней, ждущих его по ту сторону песчаной стены. Но теперь они не внушали ему ни страха, ни опасения. Наоборот, он все больше жаждал встретиться с ними и поглотить их жизнь.

Когда же, наконец, стена беснующегося песка предстала перед ним, а алые глаза вцепились в него своим алчущим взглядом, Самаэль остановился.

- Ты должен идти вперед!- тут же взорвался голос в его голове, - Через бурю! Через полчища!

- Ты действительно хочешь чтобы я пришел к тебе, - с усмешкой спросил путник, обращая свой вопрос то ли к буре, то ли к голосу в своей голове.

- Ты должен предстать передо мной! - ответил голос своей извечной фразой.

- Да! - донесся тысячеголосый рык с той стороны песчаной пелены.

Губы Самаэля, потерявшие былую гибкость, дрогнули. сложившись в жалкое подобие слабой улыбки.

- Запомните, - сказал он буре, - Вы сами позвали меня.

И путник шагнул в беснующуюся песчаную пелену, расчищая себе путь белым пламенем. Но это было ошибкой.

Шквальный ветер невероятной силы, способный, казалось сворачивать горные хребты и двигать континенты одним своим дуновением, легко сбил, казавшееся негасимым, белое пламя Самаэля, закружив его языки в причудливом танце и обернув против самого странника. Вместо того, чтобы убирать ненавистный песок с пути, огонь расплавлял его. а ветер обрушивал эти раскаленные потоки на Самаэля, которые тут же застывали под ледяными потоками стремительного воздуха. Прежде чем Бес понял, в чем дело, он оказался замурован в прочный каменный кокон и стал быстро тонуть в бушующем океане песка.

Вновь Моркоту удалось удивить его, не смотря на всю подготовку и самоуверенность.

- Да как же вы, твари, тут выживаете?! - удивленно прохрипел странник, круша свою непроизвольную темницу движением плеч, но его слова потонули в реве ветра и скрежете песка.

Тяжесть его собственного тела неумолимо тянуло его всё глубже и глубже, а все попытки бороться лишь ускоряли неминуемое погружение. Свет Яра, с трудом пробивавшийся сквозь ураган, совсем исчез, оставив путника в кромешной темноте. Звуки стали постепенно затихать, становясь слабее и глуше - растущая толща песка не позволяла им пробиться к Самаэлю. да и сам песок уже не так яростно бушевал, вращаясь вокруг тонущего путника в стремительной воронке. Его потоки постепенно замедлялись, сжимаемые тяжестью верхних слоев, превращаясь в холодную монолитную твердь, в которой Бес медленно продолжал тонуть.

Вскоре настала абсолютная тишина, лишенная даже скрежета песчинок, трущихся друг о друга. Поглощенный тьмой, не слышащий ничего, вяло барахтающийся Самаэль уже не мог понять, продолжает ли он погружаться глубже, или же просто весит, сжатый несколькими лигами песка над головой.

Бес попытался вновь зажечь белый огонь, но в этой толще не было воздуха, чтобы поддержать его неистовое горение, и пламя потухло, даже не успев осветить и маленький клочок пространства. Да и что там было освещать, если песок плотно забил глаза и ноздри, засыпался в страдающие легкие, набился в рот, ссыпаясь по пищеводу и заполняя желудок.

"Что за жалкий конец," - подумал Самаэль, - "Такой же жалкий как и вся моя жизнь".

Вновь его губы дрогнули. сложившись в подобие усмешки и он отделил небольшую толику накопленной силы и выбросил прочь из своего тела. Высвобожденная энергия расцвела исполинским цветком яростного взрыва, разметав и обратив в стеклянную твердь всю толщу песка на несколько лиг вокруг. Пламя пробило плотную завесу урагана, создав круглую брешь, через которую заглянул лик Яра, осветив полумрак бушующей бури.

Тело Самаэля, не выдержав мощь этого взрыва раскололась по середине груди. Оказавшись подброшенным высоко в воздух, он стремительно обрушился на дно образовавшегося кратера. От удара левая рука странника лопнула, словно хрустальный бокал, и рассыпалась на тысячу алых осколков. Оглушенный, теряющий силу. которая стремительно утекала в брешь на его груди, Бес лежал на дне огромной чаши из темного стекла и смотрел, как лучи Яра борются с грозовыми тучами.

Но разрыв очень быстро затянулся, и небо вновь потемнело. Бушующий ветер несущий в своем теле колючий песок, стал быстро засыпать образовавшуюся воронку, грозя вновь похоронить путника на дне пустыни.

- Ты должен идти вперед! - прогремел проклятый голос, разгоняя кровавый морок в сознании бывшего солдата, - Через бурю, через полчища!

Придя в себя после чудовищной встряски, Самаэль что было сил вцепился вытекающие из него потоки силы и постарался загнать их обратно. медленно, нехотя, освободившаяся мощь возвращалась в свою живую клетку. Удержать её в расколотом теле было во много раз сложнее, чем раньше. Путник пытался зарастить раскол в своей груди, но как только он концентрировался на собственном восстановлении, хватка его воли слабела, и энергия начинала вновь утекать, устремляясь вслед за потоками воздуха.

Занятый борьбой с самим собой, Самаэль не заметил, как огромная черная тень появилась над краем воронки, постояла несколько мгновений словно каменное изваяние, а затем начало медленно, словно дикая кошка, спускаться вниз, к сосредоточенному путнику.

- Какая занятная добыча, - раздался тихий мелодичный голос над самой головой бывшего солдата, - Обычно пища не суется под покрывало ветра.

Самаэль повернулся на голос и увидел огромные. горящие алым огнем глаза, на черной как сама ночь, рогатой голове.

- Проваливай, демон, - прошипел Самаэль, - я не добыча тебе!

- Какая интересная добыча, - в голосе демона не было ни намека на усмешку. но бес был готов поклясться. что пылающие глаза смотрят на него с лукавством, - Утверждает что и не добыча вовсе. Приказывает мне уходить. Но как же я уйду, когда лакомый свет так и льется из этой маленькой добыче, маня испить, насытиться.

Черная пасть чудовища открылась и тварь припала к разломанной груди Самаэля, впиваясь в вытекающие потоки энергии и стремительно всасывая их в себя.

Бес пытался сопротивляться, пытался оттолкнуть морду тени уцелевшей рукой, пытался ухватиться за покидающую его силу железной хваткой своей воли, но тварь была намного сильнее его. Даже полчища ночных охотников, которые нападали на Самаэля весь его путь по пустыне, были лишь насекомыми. Теперь же перед путником стоял чудовищный демон, во много раз превосходивший все самые смелые ожидания путника.

Бывший солдат попытался потянуться к искре этого существа, но нигде не было видно ни щели, ни даже слабого свечения, только черное как бездна тело, покрытая рядами наростов. Чувствуя, как приобретенная сила стремительно покидает его, Самаэль поменял тактику.

- Хочешь поглотить меня?! - прошипел он, формируя из еще подвластной ему энергии плотный сгусток и с силой выбрасывая его из своей груди, - На, подавись.

Яркая вспышка полыхнула прямо в пасти демона, отрывая его массивную челюсть и раскалывая черный череп. Волной взрыва путника откинула к склону кратера. Раздался трески и разлом на груди увеличился вдвое, обнажая последние остатки человечности Самаэля - его легкие, сердце и прочие органы.

Черный демон хрипел и бесновался, молотя когтистыми лапами вокруг себя. Его голова, расколотая на двое, постепенно рассыпался, падая черной золой на тёмное стекло кратера.

- Жалкая тварь, - прорычал демон, - Ты посмела ранить меня!

Теперь его голос не был мелодичным. Он ревел перекрывая завывания ураганного ветра.

Самаэль