- Буратино! Просыпайся, Буратино! – колошматила за деревянные плечи длинноносого мужа Мальвина.
- Вот чурка березовая, не слышит ничего. Вставай, дрянь! Набрался вчера с Барабасовичем, так совесть имей – времени нет совсем. Каждая минута на счету, - продолжала взывать к совести мужа Мальвина.
Буратино что-то промычал и продолжал, посапывая, лежать на кровати, задрав свой длинный нос к потолку.
- Ах, ты так? Ну, погоди, я знаю, как тебя поднять! – зловеще прошептала голубоволосая красавица и отошла от кровати.
- А кто это у нас здесь замерз? – вернувшись, пропела она над ухом Буратино, - кто хочет немножко погреться от огонька своих членов? Да это же наш Буратинушко. Вот сейчас мы его погреем! – напевно причитала Мальвина, чиркая спичкой о коробок.
- Ты что, совсем страх потеряла? – вскочил деревянный муж, услышав самый страшный для себя звук, - думаешь, сгорю, так тебе легче будет? Небось, уже с Пьеро сговорилась, мечтаешь с интеллигентом пожить! Так помрете с голоду! Что он может? Кто его сопли будет слушать? Кому нужны его занудные стихи-песенки?
- Что ты плетешь? – закричала разъяренная жена, - нужны вы мне оба. Надоели, недотепы! Если уж на кого вас менять – так только на Барабасовича! Вот где жилка предпринимательская – нигде не пропадет! Собирайся, давай! Сейчас он будет здесь.
- А который час? – напряженно глядя на настенные часы, спросил Буратино.
- Как был неуч, так и остался, - презрительно произнесла Мальвина. Одиннадцать скоро. Пять выходов у нас и ночной концерт.
- Ну не шуми так, Мальвинушка! – сощурив хитрые глазки и собрав губы в мешочек, тоненько пропищал Буратино, - подай лучше мои полосатые носочки, да жилетку с колпаком.
- Держи, все уже готово, - бросила на кровать вещи жена.
- Ой, ну чтобы я без тебя делал! Кстати, любимая, а как мы будем встречать Новый год?
- Да что ж за издевательство такое! Как будто у нас выбор есть! – со слезами на глазах ответила Мальвина, - уж сколько лет живем, как заводные – год гастролируем без памяти, потом новогодний чёс, и хорошо, если к двенадцати ночи Барабасович устроит нам фуршет где-нибудь за кулисами.
За тонкой деревянной перегородкой кто-то томно застонал, а затем, еле сдерживая рыдания, произнес:
- Ну, нет же, чтобы уже угомониться, уважаемые соседи. Ведь не одни же здесь живете. Когда только запомните это?
- Вот воздыхатель твой проснулся, иди, пожалей его, милая, - захихикал Буратино.
- Как тебе не стыдно. Что ты несешь? Пьеро прекрасно понимает, что я замужем и не питает пустых иллюзий, - отчитала мужа Мальвина.
За перегородкой раздался долгий тяжелый вздох.
В это время распахнулась дверь, в проеме которой показался Артемон.
- Р-р-р! Вы еще не готовы? Барабасович ждет вас!
- Идем, милый, идем! – пропела Мальвина, дергая за курточку Буратино, опустившего свой нос в стакан с водой, - столько лет прошло, а хорошим манерам так и не научился, - прошипела она.
Из-за перегородки вышел бледный Пьеро.
- А ты куда тянешься? – рыкнул Артемон, - Новый год – веселый праздник и тебе нечего тоску на окружающих наводить. Сиди за своей перегородкой.
Плечи Пьеро поднялись, а потом затряслись от беззвучных слез.
- Опять без зарплаты останется, - со страхом и состраданием прошептала Мальвина, - пойдем же скорее, мой деревянный, пока нас зовут.
И они вышли из дверки, сделанной в стене у самого пола большущего старого деревянного сундука. Потом пробежали по деревянному полу до выхода на сцену и тихонечко выглянули в зрительный зал, в котором были заняты меньше половины зрительских мест.
Мальвина, вздохнув, произнесла:
- Опять аншлага нет. Соответственно – и премии тоже нет. И скажи мне, Буратино, стоило из-за вот этого – она показала рукой в сторону зрительного зала - искать золотой ключик и рваться в эту страну? Это же еще как нам повезло встретить здесь Барабасовича, а так и вовсе были бы неизвестно где – без работы, без жилья…
Буратино, понурив голову, упершись носом в грудь, слушал справедливые упреки жены, но как только раздались первые аккорды заводной, веселой музыки, рванул на сцену, потянув за руку Мальвину...
