В ночном городском квартале шум и визг, гвалт, ругань и мат-перемат… Словом, Садом и Гоморра . Скамейки у подъездов многоквартирного дома удалось жильцам ликвидировать, чтоб не «селился» под окнами буйно гуляющий народ. И хоть освободившиеся места в тот же день заняли автолюбители под парковку, во дворе стало тише. Когда только веселящиеся люди спят?! Нет, когда работают? Молодые ребята, и молодые девушки, неужели на пособия по безработице живут?! Или на пенсии бабушек и дедушек своих в «пух и прах» резвятся?
Антон Кузьмич не задавал ни себе, ни Марии Ивановне этих вопросов. Непосильными для стариков были ответы на них. Бабушка с дедушкой тревожно прислушивались к ночному гвалту на детской площадке через приоткрытую балконную дверь и вздыхали.
- Неужели, Антон Кузьмич, и наши внуки могут быть сейчас где-нибудь в таком же бардаке? – спросила Мария Ивановна.
- Тогда, что же, все наше усердия с тобой по занятию с детьми и с внуками впустую? Сколько тепла и любви в них было вложено…
- И бессонных ночей переживаний за них – сколько!
- Нет, Мария Ивановна, - твёрдо подчеркнул Антон Кузьмич, - ни в каком ночном сборище нет наших внуков. Их не может там быть. Их никогда там быть не может.
Мария Ивановна благоговейно осенила грудь свою крестным знамением.
- Упаси, Господи! Спаси и сохрани, Богородица. И спасибо тебе, Мать Небесная за милых детей наших и за ласковых внуков…
Сквозь шум и визг, гвалт, ругань и мат-перемат, через Садом и Гоморру в ночном городском квартале пробивалось из души бабушки благодарение Богу за благопристойность внуков, за то, что их не было в том шумном дворе.
