Мой давний знакомый, Миша – заядлый турист. Каждый отпуск проводит за границей, и обязательно каждый раз - в новой стране (благо материальные возможности – он работает ведущим специалистом в престижной компьютерной фирме - ему это позволяют), но последние три года ездит только во Вьетнам. Почему?
- Ностальгия, - коротко говорит он, и увидев, что не понимаю, поясняет. - Ты, может, удивишься, но Вьетнам напоминает мне наше советское детство. Сегодняшний Вьетнам – это один в один СССР 80-х годов прошлого столетия. Там, как и в СССР, не принято кичиться деньгами. Там по сравнению с сегодняшней Россией просто-таки страшенная дешевизна. Там нет повального пьянства, да и курильщиков не так уж и много (во всяком случае, в глаза они не бросаются). Там нет бродяг и попрошаек, хотя все живут очень небогато. Даже вот такая мелочь, но всё же: на многих автомашинах там видны надписи: «Россия», «СССР», «Ленин». И, знаешь, я, человек совершенно несентиментальный – но мне приятно их читать! Там, в конце концов, искренне уважают русских!
- Искренне нас не уважают нигде, - возразил я.
- Не веришь… - вздохнул он. – Твоё дело. Сам знаешь: я не большой любитель громких слов, но именно там, во Вьетнаме, я почувствовал себя гражданином действительно ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВЫ. Да, пусть её уже нет, но отношение вьетнамцев к сегодняшней России осталось практически на уровне социалистических времён.
- А как там на любовном фронте? – поинтересовался я, зная что Миша – тот ещё «ходок».
- Скажу так – чуднО. Нет, наши мужики вьетнамкам нравятся. И знаешь из-за чего?
- Ну, из-за чего мужики женщинам нравятся…
- Не угадал! Из-за роста и из-за толстых животов(!). Потому что если у мужика есть живот, то он похож на Будду, а к религии народ там относится не как к какой-то обязательной моде, а искренне.
Что касается постельных дел, то здесь тоже есть свои особенности. Официальной проституции в стране нет ( я же говорю- СССР!), но при желании даму снять можно. К презервативам местные «жрицы любви» относятся крайне отрицательно(!) и, что удивительно, совсем не прочь забеременеть от «руссо туристо».
- С какой это радости?
- Увы, всё не так романтично. Она беременеет, потом в обход тебя выясняет твои паспортные данные, после чего идёт в консульство, чтобы установить отцовство.
- Ничего себе! А я уже давным –давно за тридевять земель, в своей родной России, и уже и думать забыл о таком экзотическом приключении…
- Но она-то не забыла! Всеми правдами и неправдами постарается твоё отцовство доказать.
- Да для чего? Я же жениться на ней не собираюсь!
- Чтобы напрячь тебя на алименты.
- Какие алименты? Я с ней не расписан!
- «Не расписан…». Ты особенно-то не расслабляйся, что не расписан…Есть масса способов сделать так, что мужик, даже и не будучи расписанным, согласится добровольно платить алименты.
- Это как же?
- Так же. Если очень интересно, то спроси у юристов, которые занимаются вопросами семьи и брака. Расскажут массу любопытного.
- Кстати, у меня там уже три года живут хорошие, ещё по Москве, знакомые, - продолжил он. - Машка (по тамошнему – Вана), она сама вьетнамка, и Васька, коренной москвич, (он себя на вьетнамский не переиначил, так и остался Васькой, и соседи и коллеги его так и называют, правда, с характерным акцентом и проглатыванием мягкого знака и ударением на второе «а») – муж и жена. Машка начинала с торговли на печально известном московском «Черкизоне», постепенно «поднялась» до совладелицы китайской харчевни на «Соколе», а Васька работал фельдшером в Склифе. Познакомились, когда он приехал на вызов к ним в общагу на Автозаводской, и через полгода поженились. Это было ещё в самом начале двухтысячных годов. Жили в Москве, вместе с его родителями, и не то чтобы богато, но и в нищих не ходили. Маруся – баба хваткая, из воздуха умеет деньги делать.
- Чего ж тогда в такую даль уехали?
- «Скины» поганые достали. У них квартира была в Черёмушках, это, как известно, один из самых неспокойных московских районов. Машку наши квасные «патриоты» два раза избивали, но это ещё можно было терпеть. А вот когда у них Ванька родился, и «скины» однажды её с коляской в подворотне подкараулили и популярно объяснили что к чему, то у Маруси от нарисованных этими подонками совсем нерадостных перспектив чуть крыша не поехала. Вот тогда и решили: пора «делать ноги» из нашей «доброжелательной столицы».
- Но почему именно во Вьетнам-то?
- А куда? В глухую российскую деревню? Коровам хвосты крутить и самогонкой каждый день наливаться? Нет, они всё правильно рассудили. Молодцы. Опять же у Машки родители здесь, знакомые. При любом раскладе не дали бы пропасть.
- И чем же они там, во Вьетнаме, занимаются?
- Васька в госпитале работает, а у Машки – рыбная лавка.
- И что, нормально зарабатывают?
- Я же говорю – не бедствуют! У каждого- шикарный японский велосипед. Это там почти национальное средство передвижения.
- А мальчик?
- Ходит в школу при русском посольстве. И, знаешь, вроде бы у него крови и вьетнамской, и русской поровну, а всё равно больше нашего, рязанского!
- Ты сказал, что у этой… как её… Маруси – рыбная лавка? Бандиты-то сильно напрягают?
- Придурки – да, бывают, но больше не вьетнамцы, а китайцы.
- Ну, от придурков должна «крыша» защищать…
- А там её нет! Да-да, нет! Их никто не крышует!
- Как же они тогда с придурками справляются?
- Полицию вызывают.
- И всё?
Михаил засмеялся.
- Я же тебе говорю: Советский Союз брежневско-андроповских времён!
Да, чудны дела твои, Господи… Прошло-то всего каких-то тридцать лет, а мы уже и позабыли, как это можно: жить, никому не завидуя и не сокрушаясь, что вечно не хватает денег, что на машинах написано «СССР» и «Ленин», а не «Facke yo!» и прочая иноземная пошлятина, и что с бандитами расправляется именно милиция-полиция (то есть, те, кто и должен этим заниматься), а не твоя «крыша», то есть те же бандиты…
