В пятницу вечером я пришла в храм. Садилось солнце, царило умиротворение.
Я пробиралась по улицам, словно вор. И вошла с непокрытой головой. Меня не разразила молния и небо не упало на мою голову. В этом каменном здании я слышала лишь свои шаги. Я опустилась на колени.
- Ну, здравствуй. Я не знаю, о чем тебе сказать и как с тобой разговаривать...
Знаешь, это не молитва. Мне не о чем тебя просить. А стоит ли благодарить – не уверена.
Я пришла к тебе, стою перед тобой, и ты читаешь меня, как открытую книгу.
Я чувствую, тебе не нужны мои слова.
О чем говорить той, чьей молитвой стала сама любовь, воспетая сотнями губ, срывающаяся с красивых ртов,
Каплями струящаяся по коже множества тел, что бывали переплетены с моим.
Мне кажется, я сама стала любовью. Я так отчаянно ее искала. Искала в чужих глазах, чужих запахах и движениях…
Один раз показалось, что нашла и была почти уничтожена, смешана со всеми песками Земли и разрушила все свои основания. И границы моего государства перестали быть.
Я ошиблась.
И все они, они потом приходили ко мне.
Они хотели моего тела. Хотели, чтобы мои глаза смотрели только на них и только их видели.
Чтобы мои губы касались только их, а руки ласкали лишь их оболочку.
Они несли ко мне свою любовь, как великую драгоценность.
И, Боже, мне хотелось рассмеяться им в лицо. Настолько жалкими они были, настолько ничтожными.
В обертку их красивых слов оборачивали нечто маленькое и темное, то, что они вытаскивали из своих недр, то, что помогало им чувствовать себя живыми.
Уголь, который никогда не станет огнем.
Они шептали мое имя, а мое тело стало им храмом. В них не было ничего, а во мне была искра, Боже, которой не суждено было стать большим огнем.
Я была связана.
Я принимала их всех, и стала для них любовью. Для меня они были ничем.
Их руки, смыкающиеся вокруг меня, становились моей клеткой
Их поцелуи, тысячами, оставляли на моей коже ожоги, заставляя ее гореть.
Мне не хватало воздуха.
А они молились мне
Днем они судили меня, и их злобные взгляд впивались в мой затылок. Они кидали в меня камни и запрещали со мной говорить. Они надевали костюмы и становились кем-то другими.
Я просто оставалась собой и смотреть на меня им было стыдно
Слышишь? Стыдно.
Они сделали из любви культ, и тут же придумали ей место и определения.
Они ее стыдились
Они даже больше, чем ничтожества, эти существа, погребенные своими уродливыми словами.
Я стояла обнаженная, из моих ран струилась кровь, как красиво это было.
Они отводили глаза, а я говорила им – «Смотрите на свою любовь»...
Они закрывали глаза детям, а ночью пробирались ко мне и клялись.
Я принимала их всех, всех прижимала к груди и охраняла их сон.
Чтобы утром они могли убежать , а днем снова судить меня, источая отвращение...
Я была для них любовью.
Только в этом мире для меня любви не нашлось.
Я та, кого любили многие, и та, что не любила никого...
Стою перед тобою на коленях. Солнце уже село. И я не прошу у тебя прощения. И ничего у тебя не прошу.
Это моя исповедь.
И ты понимаешь меня, как никто и ничто!
Я поднимусь и уйду и небо не упадет на мою голову. И молния не разразит меня...
Скоро они снова придут ко мне. И скоро они снова меня уничтожат.
Этот круг стал моей бесконечностью. И моей…кармой?
Но мы оба знаем, как однажды я уйду и тогда этот мир без любви станет пустым и бессмысленным.
У них не останется даже надежды....
Я наблюдаю его сейчас, он в предсмертной агонии. И пока они меня презирают, бегут ко мне, цепляясь руками за мои платья, сжигая мое лицо и снова падают мне в ноги, они живы.
И даже не понимают, насколько богаты!
Им не стать большим, но они есть.
Однажды меня не станет и все потеряет смысл...
И, Боже, знаешь, что самое страшное среди всего этого кошмара?
Они даже этого не узнают....
