ПОЛЕТ ЧЕРЕЗ ТОЧКУ НЕВОЗВРАТА - 3

                     ВЫБОРЫ

                     Мне объяснили, что выборы совета старейшин здесь проводятся раз в два года. Право быть выбранным имел каждый житель. Для этого за три дня до выборов желающий должен был получить у вождя племени сосновую ветку и ходить с ней по селению, чтобы все могли увидеть кандидата. На площади перед хижиной вождя рисовались меловым порошком белые круги…
Рогул взял меня, Гуранта и Бару для агитационного похода по селению. Он шел с сосновой веткой впереди, всем улыбался, раздавал обещания и отвечал на вопросы или приветствия. Мы были как бы группой поддержки. Так как слухами земля полна везде, поэтому многие пришли посмотреть на пришельца. То есть на меня. Мы шли от дома к дому от улицы к улице и везде нас встречали толпы любопытных. Меня щупали, брали за руки, а многие женщины просто подходили и часто-часто моргали глазами.
                      Потом мне Бару объяснил, что у дириков женщина обладает основной инициативой в вопросах знакомств, да и не только. И если она кому-то часто моргает, то это означает, что он ей понравился. Здесь говорить не принято. Если он, например, ее в упор видеть не хочет, то смотрит не мигая. Моргнул в ответ раз или два – готов поддерживать дружеские отношения. А если моргушек более пяти, то можно, хоть сразу, простите, в кусты или к себе в хижину ее тащить.
Так возле меня все время стояли стаи моргушек. Одни шли с нами все время, другие отходили, уступая новым любопытным. Меня сразу предупредили не моргать. Правда, я несколько раз не стерпел и моргнул. Ой, сколько радости это вызвало в толпе. В, общем, мы пользовались успехом. Рогул, уже понимал, что благодаря мне он сможет проскочить в старейшины. Так и прошли эти три дня в хождении, не частом моем моргании и в обещаниях Рогула выполнить пожелания тех, кто подходил к нему с просьбами или вопросами.

                      Наступило утро выборов. Все население собралось по краю площади. Толпа гудела как растревоженный улей. Но вот ударили барабаны, и все стихло. Из хижины вышел вождь племени. Сразу же к нему присоединились старейшины в белых плащах, и все они направились к навесу. Там вождь уселся, возле него по краям стали старейшины, и снова загремел барабан.
На площадь вышел Колдун. Он что-то проговаривал и слегка бил в бубен. Может, с тех давних пор и дошло до нас выражение "бубнить" о чем-то. Но вот Колдун громко закричал и, сильно ударяя в бубен и приплясывая, пошел по кругу. Он вертелся, подпрыгивал, вздымал руки к верху, падал на колени и снова вскакивал. Он все время что-то наговаривал и напевал, а затем остановился и прокричал:
– О! люди нашего племени! Славные Дирики! Добрые Духи услышали меня! Они разрешили проводить нам выборы старейшин. Они проследят, чтобы выборы были справедливыми. Идите и выбирайте! Самых достойных и самых мудрых!
Снова бьют барабаны, и помощники Колдуна разводят по белым кругам кандидатов с веточками сосны в руках.

                      Я тоже стою с Рогулом в белом кругу. По правилам, кандидату можно было взять с собой  не более двух близких людей. Рогул взял меня и Гуранта.
По краю площади шумит, волнуется толпа и разглядывает стоящих в кругах кандидатов. Шум несусветный! Все показывают на поле руками, что-то кричат, кого-то убеждают, а то и просто обсуждают это событие. Я видел, что многие смотрели в нашу сторону и показывали на меня. Особенно женщины. Они махали мне руками, моргали, что-то кричали и смеялись.
Ударила барабанная дробь. Смотрины закончились, и толпа повалила на поле. Каждый уже выбрал своего покровителя, своего кандидата и становился к нему в круг. Кто-то определился сразу, а некоторые перебегали от круга к кругу, прислушиваясь к тому, что там сулил кандидат. Возле нашего круга была толчея. Он не вмещал всех желающих. Тем более, что многие протискивались ко мне, чтобы потрогать меня, пощупать или поморгать. Смех крики, возгласы, чьи-то речи. Все что-то спрашивают, что-то говорят. Хоть стой, хоть падай! Наш кандидат был на грани нервного срыва и стоял еле живой. Это были его первые выборы.
                       Снова удар барабана. Это был знак, что надо определиться, кто и к кому, потому что после пятого удара запрещалось перемещаться. Все должны быть в круге или возле него, как в нашем случае. Наш круг не вмещал всех желающих. А ведь были круги, в которых стоял только один кандидат с веточкой или с несколькими выборщиками.
Помощники Колдуна пересчитали, сколько выборщиков находится в каждом круге, и объявили шесть кандидатов, набравших наибольшее число выборщиков. Тот, кто набрал больше всех, назначался главой над старейшинами. Это был Рогул.
Ура! Мы победили! Я даже не заметил, как меня увлек азарт этой игры. Я радовался так, как будто жил здесь сто лет. И каждый год выбирал и выбирал.
После этого были пир на свежем воздухе и массовые танцы. Поляну накрывал вождь племени. Таков был обычай.

                        А вообще у дириков выборы намного демократичнее, чем у нас. Ну, здесь сразу видно у кого, сколько сторонников и кто победил. А то вечно у нас крики от оппозиции о фальсификациях и подставах. Причем оппозиции не видать – одни крики! А тут оппозицию сразу видно. Как стоит возле сосновой ветки человек пять-десять, так это оппозиция. И кричи не кричи – все на виду. Очень все прозрачно! Конечно, при таком количестве народу у нас там так не получится. Но сколько я раньше ходил на выборы, никакой фальсификации не видел. В основном, видел, что число наблюдателей часто превышало число людей, находящихся в зале голосования.
                        А почему бы не сделать так, как предлагалось в одном из проектов. Электронный счетчик фиксирует каждого вошедшего голосовать. Ему дают при регистрации магнитный определитель. С ним он входит в кабину и прикладывает к фамилии избранного кандидата и только один раз. На выходе он сдает магнитный определитель, который сразу же погашается. Все это видно на мониторе в зале. Там же отражается, сколько проголосовало и за кого. Электроника быстро бы посчитала, и  практически не было бы поводов для крика о фальсификациях.
Ну, это так, размышлизмы! Да, что это я? Совсем сдвинулся!
Размечтался! И вообще, зачем мне это все надо. Где я, а где они!

                        МАЛЕНЬКИЕ РАДОСТИ И БОЛЬШИЕ ИНТРИГИ

                        Весь следующий день был просто классный.
                        С утра Рогул был на посвящении в старейшины у Вождя, потом на первом заседании старейшин. Пришел он весь сияющий и очень довольный. Он обнял меня, дружески похлопав по плечам, выдал Гуранту и Бару по 20 гривиков, а затем позвал нас троих на праздничный обед в честь своего избрания. Гурант и Бару были на седьмом небе от счастья, так как они уже почти и не рассчитывали на ранее обещанное вознаграждение, а тут еще и званый обед, да еще в такой семье. Было человек 25-30. На столах было и холодное, и горячее и даже что-то горячительное. Я решил не пить, так как знал, чем это может кончиться. Да и где я еще потом выплыву? Решил не рисковать.
После торжественных речей, где-то уже после пятой, пошли общие разговоры, и кто-то пытался даже запеть. Интересно мне было. Я впервые наблюдал, как люди напиваются и постепенно глупеют. Глупые выражения лица, дурацкие жесты, громкие разговоры и дебильное песнопение – все это меня вначале очень веселило, а затем стало скучно и неприятно. Я понял, как это трудно находиться в пьяной компании тверезому человеку. Да ему просто там не должно быть места!
                       Мне несколько раз предлагали выпить, но я отказывался, показывая рукой на голову. Все понимающе кивали головой и опять перед каждым тостом предлагали выпить. Господи, какая это пытка! В это время кто-то зашел с непонятным предметом в руках. Он напоминал по внешнему виду гитару, только о трех струнах. Все стали кричать что-то ему. Ну, наверное, уговаривали сыграть. И он заиграл и запел. Интересный был мотив, и ритмы мне понравились!
Кто-то заметил мой интерес и предложил мне "гитару". Я заколебался и мне тут же подали наполненную чашку. Я как-то по инерции или для храбрости выпил, под восторженные крики, и попытался играть. Вначале ничего не получалось. На трех струнах я никогда не играл. Это как надо тогда упиться, чтобы согласиться играть? А тут я выпил только один стакан! Но вскоре я поймал ритм, и у меня получилась мелодия типа танго. Все опять захлопали, закричали и…подали еще чашку. Общество мне нравилось, я его зауважал, и уже не мог не выпить. И тут меня как понесло. Я как заорал:

Эх! Раз! И не раз!
Мы летали на Кавказ
Украина, ты свободна
За границей все сейчас.
Что тут было! Все повыскакивали с мест и начали, притопывая, кричать:
– Э! Рас! Э! Рас! Э Какас!
– Э! Рас! Э! Рас! Э Какас!
– Э! Рас! Э! Рас! Э Какас!
У меня, очевидно, с непривычки, все поплыло, и я отключился.

                     На следующий день, когда проснулся, я сразу вспомнил вчерашний день и стал с опаской оглядываться. Сразу вопрос: – Где я?
Оглянулся, вроде в знакомой комнате, кругом чисто, и моя одежда аккуратно сложена на табуретке.
– Фу! Вроде никуда не провалился! Кругом чисто и не воняет. Но все равно надо с этим завязывать. Это же надо так опозориться! После второй упал! Или третьей?
                      Вчерашний трамтарарам добавил мне имиджу и популярности. К Рогулу стали заходить знакомые и не знакомые, по делу и просто так. С одной стороны это повышало и его популярность уже в новом статусе, но с другой – это было несколько чрезмерно и могло изменить что-нибудь в другую сторону. Так как люди все разные, то и отношение к одним и тем же событиям у них разное.
Смотрю в конце дня Рогул ходит, чем-то опечаленный. Я жестами спрашиваю, что, мол, и что. А он отмахивается рукой и что-то себе бормочет. Так как с Гурантом и Бару у меня уже возникло какое-то понимание, то при случае я спросил их. Они, где жестами, где словами пояснили, что приходили два помощника Колдуна и долго наблюдали: кто приходит, чего приходит и так далее. В общем, изучали обстановку.
– Ну, и что? – спрашиваю я их.
– А то, что зря они не ходят. Там, где они бывают, всегда что-то случается. Вот поэтому Рогул и ходит хмурый.
– А что мы плохого сделали?
– Не любит наш Колдун, когда кому-то слишком хорошо.
– Ни фига себе!
– А что такое ни фига?
– Да, ладно проехали на кобыле.
                       Прошел еще один день.
                       Я уже не раз намекал, то Гуранту, то Бару, что хотел бы походить по селению. Потому что, когда мы ходили в предвыборные дни, нас окружали толпы людей, и я почти ничего не видел. Сегодня они согласились на такую экскурсию. Не то, что я ожидал увидеть какую-то экзотику. Мне просто хотелось посмотреть, что, где и как. В сопровождении детворы и местных лаялок, мы прошли уже несколько улочек, когда я увидел, что на пригорке дирики строят хижину. Мы подошли ближе.
По периметру стояли врытые в землю столбы. И сейчас строители прикрепляли к ним стенки из переплетенных веток и палок. Как мне объяснили, все это обмазывается с двух сторон глиной. Потом …, а потом я уже все понял, и мы пошли дальше. В, общем, никакой экзотики. Примитивные жилища, примитивная жизнь, грязно кругом, хотя все улыбаются и приветствуют нас.
С чего бы это? Господи! Куда я попал? Какое-то родоплеменное поселение! Во, занесло меня!
                       Впереди у перекрестка стояла толпа,