ПОЛЕТ ЧЕРЕЗ ТОЧКУ НЕВОЗВРАТА - 3

барабан.

                           Я смотрел на эту гору мяса и сала, на эти громадные руки, тумбообразные ноги и понимал, что мне никак нельзя допустить, чтобы Дубан схватил меня руками. И еще! Главное – это не выскочить за круг.
Дубан сразу пошел на меня, так как не сомневался в победе. Он, широко растопырив руки, улыбаясь мясистым ртом, надвигался на меня и что-то кричал. Наверное, что-то обидное. Я встал в стойку, и слегка перемещаясь из стороны в сторону, внимательно следил за противником. И когда Дубан, резко взмахнув руками, почти охватил меня, я быстро нырнул влево под ними, и, оказавшись сзади, ударил кулаком под правое ухо. Толпа ответила на это громким и долгим "У-у-у-х-ха-а-а!!!". Дубан качнулся слегка и быстро развернулся ко мне, но я снова уже был сзади и снова ударил его уже под другое ухо. Я хотел оглушить его и вывести из равновесия. Так выдерживая дистанцию, я, то отскакивал от противника, когда он кидался на меня, то, наоборот, быстро шел на сближение и ложным маневром уходил от удара за его спину.
Раза два он меня задел, а то было, что чуть-чуть не поймал меня на подсечке. Он потом схватил меня за руку и уже подтаскивал к себе, но известным приемом я освободился от захвата и ушел вбок, а потом за спину. Я все время двигался влево, вправо, вперед, назад, изматывая эту малоповоротную тушу. Я все время искал момент для завершающего удара. Один раз я, пропустив удар, чуть не вылетел за круг. Толпа сначала заорала "А-а-а-а-!" , а потом "У-у-у-х-ха-а!" Я понимал, что, даже имея опыт разных единоборств, долго не продержусь, так как был еще слаб. Это мне вначале казалось, что я уже "о-го-го". Да, ошибся я маленько.
                         Я снова начал быстро перемещаться по кругу, изматывая тяжеловесного Дубана. Пот ручьем стекал с его головы, лица, плеч и спины. Он был весь мокрый и тяжело дышал, хватая воздух широко раскрытым ртом. Он начал задыхаться. Вот он ошибся, я сделал подсечку и провел бросок. Дубан на земле!
"Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!", "Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!" – закричала толпа мне в поддержку.
Если бы это были нормальные соревнования, то упал бы я на него, заломил руки и прижал бы Дубана спиной к земле, пока судья не дал команду об окончании поединка. Но здесь были другие правила и другие судьи – Колдун и Духи.
Ну, что? Тащить мне его за круг? Так я и сам тогда могу  вылететь. А поднять и выбросить – это была не та весовая категория. Пришлось мне отойти в сторону. Дубан сначала стал на колени, а потом рывком поднялся на ноги. Мы еще несколько раз безрезультатно хватали и толкали друг друга. Я внимательно следил за ситуацией. Мне никак нельзя было попасть на захват Дубаном. Тогда бы он, удерживая руками, как в борьбе "Сумо", вытолкнул бы меня за круг. Сейчас вес был основным  его преимуществом.
                         А Дубан продолжал топтаться по кругу, сверля меня злобными глазами. Он все еще был полон решимости победить меня. Вот Дубан сделал быстрый шаг правой ногой, как бы пугая меня. Я сознательно несколько попятился и спровоцировал его на нападение. Затем, быстро сделав маятник перед ним, ящерицей проскочил под его рукой. Очутившись сзади, я развернулся и изо всех сил ударил по заднице Дубана двумя ногами. Я упал на спину и ничего не видел, но по крику толпы понял, что мой противник вылетел за черту. Я встал. Толпа уже просто ревела от восторга.
"Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!"
"Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!"
Она радовалась за меня. Метрах в полутора от черты, уткнувшись головой в землю, лежал Дубан.
                            На меня накатила какая-то слабость. Она потекла по ногам, рукам и по всему телу. Я сделал усилие над собой, чтобы не упасть. И я стоял и улыбался. Грязный, потный, еле живой, но внутри круга. Внутри круга жизни. Никогда у меня не было таких трудных поединков. А толпа продолжала реветь:
"Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!"
"Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!"
Мне почему-то вспомнилось, как на TV на "Жестоких играх" кричали:
– "Давай, давай, давай, Россия! Давай, давай, давай, Россия!". Ну, почти как здесь! И я улыбнулся этим воспоминаниям и этой кричащей толпе, которая поддерживала меня.
                           Ко мне подошли помощники Колдуна и повели к нему. Там меня нагнули так, что я стал на колени. Только что ревела толпа, а теперь было тихо. Колдун положил свою ладонь на мою голову и что-то громко сказал. Толпа проревела. "У-у-у-у-ха-а-а-а!! Затем меня подвели к Вождю и все повторилось почти так же. Толпа снова прокричала  "У-у-у-у-у-ха-а-а-а!!
Все! Меня утвердили сильнейшим жителем в селении. Добрые Духи были со мной, и поэтому я победил. Все радовались за меня и кричали "У-у-у-у-ха-а-а!! "У-у-у-у-ха-а-а!! "Ай-ай-ай-ай! Уха-ха-ха!"

                         КУКУГЛА
                         На второй день после поединка, было объявлено о том, что Дубана отдают Кукугуле, и что все жители должны видеть, как выполняется пожелание Духов.
С утра жители поселения стайками текли к месту обитания Кукугулы и рассаживались поудобнее на буграх, окружавших низину, в которой жило это чудовище.
Лежбище Кукуглы было в ложбине, изрытой ямами разной глубины, по краю которой был ров шириной метра 2-3. Наружный берег был почти на метр, а где и полтора выше внутреннего и на нем торчал частокол из толстых бревен, высотой до трех метров. Он тянулся по всей длине рва и был наклонен внутрь. Ров был заполнен водой а, как объяснил мне Бару, Кукугла не любит воду, и поэтому при таком ограждении он не может выбраться из ложбины.
                       Вот жители уже разместились, и трижды ударил барабан. Пришли Вождь со старейшинами и Колдун со своими помощниками. Они расселись на определенных местах. В это время привезли на телеге Дубана со связанными руками и ногами. Он сильно сдал за это время и совсем был не похож на того лощенного и самоуверенного толстяка. Скинул килограмм 30 не меньше.
Помощники Колдуна развязали руки и ноги Дубана, а затем завернули его в длинную холстину, обмотав раза три. Потом они уложили его на носилки и отнесли к частоколу. Тут я увидел, что там была узкая амбразура, закрытая дверцей. Вот ее открыли, а с другой стороны на веревках стали опускать мостик, прислоненный к частоколу. Одним концом мостик опускался на тот берег, а другим концом упирался на выемку с нашей стороны. Все! Приготовления закончены. Тишина абсолютная. Даже дети не шумели. Притихли.
Колдун стал бить в бубен, звенеть колокольчиками и что-то напевно выкрикивать. Это он приглашал Духов посмотреть, как выполняется их воля.      Наконец, он замолчал, так как очевидно получил подтверждение, что его услышали и что Духи уже наблюдают.
                     Барабан стал бить чуть приглушенно и не часто. Помощники Колдуна открыли дверцу амбразуры и под выкрик Колдуна "Ахукидык", сбросили тело Дубана на мостик, удерживая руками край холстины. Под тяжестью Дубана на наклонном мостике холстина стала разворачиваться, и приговоренный шлепнулся на тот берег. После этого помощники быстро подтянули к себе холстину и стали поднимать мостик. Через мгновение мостик был поднят, закреплен, а амбразура закрыта.
На том берегу на ногах стоял Дубан и дико озирался по сторонам. Он погрозил кулаками зрителям, выкрикивая что-то оскорбительное и, наверное, больше в адрес Колдуна. Причем настолько оскорбительное, что Колдун встал и гневно стал кричать, вздымая руки к верху.
Я спросил Бару, что они кричат.
– Дубан нехорошими словами обзывал Колдуна и то, что тот его обманул. И чтобы мы не верили ему. Он обманывает всех, так как он совершенно не умеет лечить.
– А Колдун что?
– А Колдун попросил защиты у Духов.
                             Все это видели не только мы, но и Кукугла. Он стал выползать из своей ямы, извиваясь своим гусеницеобразным телом и шелестя ядовитыми иголками. Они, то прижимались к телу, то становились торчком. Ну, как бы это чудовище разминалось. Толпа загудела, кто-то вскрикнул. Все ждали, что будет дальше.
Дубан заметался по берегу, по буграм. Наконец он не выдержал и закричал. Кукугла приближался к жертве. Вот он подошел ближе и, прицелившись щупальцами, выпустил из них еле заметные струйки жидкости. Попав на Дубана, они превратились в белое облачко. Через мгновения Дубан задергался, и упал на землю. Белое облачко его парализовало. Он почти не шевелился, а только кричал, глядя на чудовище. Оно приблизилось и опустило морду, с которой стал спускаться бугор. Его кожистая гармошка распрямлялась и наползала на тело Дубана, как чулок на ногу. Вот уже полтуловища не видно, а вот торчит только кричащая голова Дубана, искаженная страхом и близостью смерти.
А ведь, сколько людей он обрек на такую смерть! Со всех сторон слышались крики, доходившие, иногда, до истерического визга. Но эти крики были не от жалости к Дубану, а крики страха перед этим чудовищем, перед возможной участью, в случае такого же решения Колдуна или его Духов по кому-нибудь из них.
                            Но вот уже и не видно Дубана, а только огромный кожистый мешок вытянулся на всю длину и свисал курдюком, касаясь земли. Установилась тишина. Очевидно, никто не хотел ни о чем говорить. Ужас увиденного события парализовал на время толпу. Потихоньку все расходились. Я и не заметил, что Вождь со старейшинами и Колдуном уже давно ушли.
А Кукугула дошел потихоньку до своей ямы, залез в нее, подобрав под себя все 12 лап, улегся, выставив во все стороны иголки, и стал переваривать Дубана.
Да, эта участь ожидала и меня, не вытолкни я тогда Дубана за круг.
Действительно – за круг жизни.
И тут на меня нахлынуло воспоминанье.

                              Была зима. Мы подлетали к Днепропетровску. Уже защелкали тумблеры, подтверждая готовность систем к посадке, когда бортинженер так буднично заявил:
– А у нас шасси не срабатывает!
– Как это не срабатывает? – спросил первый пилот.
– Да вот, красная говорит, что не может!
– А ты дай команду на выброс, может это ложный сигнал.
– О* кей! Даю! Нет, ничто не вздрогнуло и не подтвердило.
Повторили еще раз выброс шасси, но безрезультатно. Связались с землей, объяснили. Нам посоветовали пойти на круг и выжигать горючку. В аэропорту засуетились, стали готовиться к приему, а мы накручивали и накручивали круги над аэропортом.
К нам зашла взволнованная стюардесса.
– Ой! Не знаю, что делать и как их успокоить!
– Ты чего, Лариса? Кого ты там не можешь успокоить?
– Да кого? Кого? Пассажиры увидели, что мы круги накручиваем и заволновались. Некоторые уже паникуют. Насмотрелись телевизоров и шумят.
– Слушай, Сережа, выйди и успокой, объясни им ситуацию, – сказал мне первый.
                            Вышел я с Ларисой в салон. Сразу все замолчали и уставились на меня круглыми глазами.
– Здравствуйте уважаемые пассажиры! Вам здорово повезло, что Вы летите именно нашим рейсом. Мне Лариса сказала, что Вы тут волнуетесь, а некоторые даже переживают, – весело проговорил я. А щеки мои в это время аж трещали от улыбки!
Тут поднялся такой шум, такой галдеж, так как почти каждый хотел сказать и только свое личное. Я поднял руки вверх и все замолчали.
– Я услышал каждого и всех понял. Объясняю ситуацию. На земле гололед. Ну, бывает это зимой, вы знаете.
– Знаете? – переспросил я громко.
– Да – а – а! – дружно прокричал салон.
– Там внизу полосы обрабатывают антигололедными реагентами, да