Сегодня вечером Монтан впервые написал слово «слышишь» без мягкого знака.
Это было не то, чтобы необходимо, но трудно было обойтись без этого слова в переписке с одной свиньёй в социальной сети. (Кстати, он дружил с ней уже два года.) Можно было допустить, что в данном случае мягкий знак был даже лишним. И всё же, Монтан удивился столь невиданному казусу для такого уважаемого журналиста, как он. Он поспешил устранить опечатку в сообщении, как только протёр занемевшие на морозе глаза.
Ему пришлось слишком долго пробыть на улице, чтобы допить последний литр.
«Рот закрой, ублюдок,» - написала ему свинья, улыбаясь смайликом, добавив ещё что-то про мать. Именно это животное вынудило его так заледенеть на улице, что мягкие знаки начали покидать родные места в окончаниях глаголов. «Эх, если бы только я мог иметь других друзей…» - подумал Монтан. Он провёл ладонью по лицу, надеясь, очевидно, что от этого что-то вокруг изменится. Но ничего не менялось: всё та же тесная, неубранная комната, ободранные обои, заштопанные старыми плакатами, куча грязной одежды на стуле и монотонный, тусклый свет монитора на стенах.
А Манна всё летала где-то над полками, маленькая и тихая, но, безусловно, настоящая, как всегда. Карие копны стекали с её величественных скул до грязной ярко-белой хламиды, приоткрывавшей один сосок. Она с виду вполне беззаботно парила над баннерами с рекламой пылесосов на мониторе, пульсировавшими, как влюблённое сердце, над плакатами со звёздами альтернативы девяностых, навсегда застывшими на обоях. Когда она появлялась рядом с ними, казалось, что и бумага оживала – края постеров загорались синим, добавляя света в комнату, тёмную от перегоревших лампочек. Джерри Кантрелл начинал дёргать ладонью, как старик-паркинсонщик, будто пытаясь попасть по струнам.
- Что ты будешь ему отвечать? – спросила она типичным женским голосом – спокойным до такой степени, чтобы в нём читался лёгкий упрёк.
- Разумеется, отвечать сразу не следует, - задумчиво произнёс публицист, и Манна радостно улыбнулась. Наверное, на самом деле она не так уж рада - просто хочет поддержать меня, мельком подумал Монтан. Он не мог не заметить, каким болезненным стал цвет её кожи в последний месяц, как на вечно молодом лице проступила сеточка из морщин. Манна была больна – он чувствовал это, и квартира подтверждала его догадки. По крайней мере, плакаты раньше были способны пульсировать из-за неё, как баннеры, а не только светиться.
- Ты должен показать им, на что способен, - произнесла Манна. – Но не показывать, что способен на всё.
- Ага… - выдохнул он и сложил руки на затылке. – Подождём до завтра. Всё равно сегодня уже ничего в голову не придёт.
Манна вздохнула, не став напоминать ему, что завтра может быть уже поздно, и, уменьшившись до размера бабочки, повисла в углу у потолка.
Завтра, строго говоря, уже наступило, но Монтана, как и большинства людей в наше время, это не касалось. Для него завтра наступит только тогда, когда он сам захочет – Монтан не допускал даже мысли, что можно жить как-то иначе. Ему оставалось ждать своего завтра всего каких-то восемь часов, когда в дверь позвонили.
- Это от Цверга, - вздохнул журналист.
- Это от Цверга, - сказал вошедший мужчина, снимая шляпу. Афанасий, как всегда, был высок ростом и пуст глазами.
Монтан собрал последние силы и приоткрыл веки. Потом ему пришлось открыть ещё и новую бутылку с виски, но это уже доставило ему меньше хлопот.
- Ну что? – бодрой хрипотцой просипел хозяин квартиры. – Вы всё ещё хотите, чтобы я написал ту статью?
- Понимаешь, Монтан, - методично закивал Афанасий. – Я часто смотрю на тебя и думаю: вижу ли я перед собой умного человека? С одной стороны, все твои публикации, Оксфорд, победа на конкурсе «Вечный двигатель – 2001», третье место на фестивале гитаристов в одиннадцатом классе… Всё то, что ты делал раньше, одиннадцать лет назад или, может быть, пятнадцать – это было хорошо, потому что открывало такие большие перспективы, - он сделал маленький глоток из своего стакана. – С другой, глядя на то, что ты делаешь сейчас, я всё чаще вижу идиота.
Монтан усмехнулся.
- А чем ещё хорош мир, кроме того, что мы можем побыть в нём идиотами?
Услышав разговор, Манна прилетела к ним сквозь форточку, задорно стрекоча крылышками. У неё были и другие форточки, которые надо было посещать, но почему-то в последнее время она всё чаще предпочитала укрываться у Монтана.
- Оставь эти бредни для подростков, изобретающих вечные двигатели, - усмехнулся Афанасий. – Все идиоты либо давно уехали из этой страны, либо вылечились. Пора и тебе становиться здоровым. Взрослые люди не видят фей, они счастливы от того, что видят вокруг. Вон, посмотри!
Он отдёрнул штору, из-за чего по глазам Монтана сразу резанула ночь. Сотни деталей тетриса выстраивались под их ногами в коробки с людьми, под ними ходили люди, уверенные, что уничтожат любого, заденет их плечом или взглядом. Машины весело плавали под клубами пара из километровых труб, на скамейках врастали в землю тросточками спокойные старушки, ледяные деревья мирно покачивались на кладбищах. В небе стоял волшебный прозрачный гул.
- А! Какая красота! – воскликнул Афанасий. – Неужели ты не видишь? Ну займись же делом! Напиши об этом хоть пару страниц!
Монтан цокнул стаканом с виски о стол, будто судья молотком. Так звучал его протест.
- Опиши нашу прекрасную природу, наши заводы и храмы, расскажи о том, как мы противостоим врагам… - продолжал Афанасий. - Вспомни хотя бы одно из тех сокрушительных интервью, которые дают наши политики – возьми хотя бы мои… Весь мир пошатнулся от этих заголовков! – он отхлебнул ещё немного. - Упомяни успехи наших спортсменов… Прекрати своё молчание, возьми правильную тему - и все будут довольны! Цверг окажет тебе почести, каких ты никогда не знал! Если тебе правда не нравятся здешние края, сможешь прикупить домик в более привлекательных… Мы вот с женой присмотрели себе на днях неплохой пентхаус, - Афанасий смущённо сдавил уголки губ. – Познакомишься с лучшими журналистами, режиссёрами, актрисами мира, будешь вращаться в элитном кругу, вместо того, чтобы…
- Хватит, я понял твою мысль! – прервал его Монтан.
Он вгляделся в окно, думая о пентхаусах. Геометрические изыски дворов казались идеально безжизненными, словно сошли с полотен авангардистов. Они и вправду смотрелись бы на подобной картине, если только изобразить их более абстрактно … Он вгляделся сильней: зум глазных яблок заработал, и между веток начали проступать новые детали. На припорошенном хрустальной крошкой газоне возились трое свиней. Две из них как-то противно хрюкали и лягались копытцами, а третья извивалась на спине и, кажется, визжала, хотя ни звука не было слышно сквозь прекрасный стеклопакет фирмы «Нексус» всего за 6999 рублей. Монтан поморгал, раздумывая, куда смотрят фермеры, если выпустили своих парнокопытных на воздух в такой мороз. Потом он вдруг понял, что вокруг нет ни одной фермы. «Логично,» - с удивлением заключил публицист.
Переведя взгляд, он увидел элегантную машину, окатывавшую район смешным кряканьем. «Этот звук – единственное, что я слышу из-за окна, и не единожды за день, кстати,» - подумалось ему. – «Надо замерить интервалы – может, они включают его регулярно.» Увеличив зум до предела, он приблизился ещё на сотню метров и разобрал за стеклом машины двух других свиней – пожирнее, одетых в асфальт. Монтан потряс головой, и зум перестал работать. Машина с двумя мужчинами скрылась за поворотом.
- А нет, ничего необычного, - пробормотал он. – Обычная драка.
- Что?
- Нет-нет, ничего. Никаких свиней. Всё нормально.
Афанасий посмотрел на него с оптимизмом, как ему показалось. На стол легла розовая бумажка с цифрами. Манна, наблюдавшая из-под потолка, скрестила руки на груди. В какой-то момент Афанасий скользнул по ней взглядом, но будто бы ничего не заметил.
- Мой новый номер. Набери, когда согласишься.
- Я не соглашусь никогда.
- Ну что ты, – Афанасий похлопал его по плечу, собираясь на выход. Остановившись у двери, он окатил его хитрой ухмылкой. – Подумай, в конце концов: стоит ли отказываться ради таких свиней?
Монтан решил взорваться. Он вскочил на ноги, брякнув столом, и для верности опрокинул ладонью стакан, о чём очень жалел впоследствии.
- Пошёл вон отсюда! Я всегда буду бороться за них, кем бы они ни были, и вы не убедите меня! Я буду делать, чтобы мне… Я буду делать, чтобы за них… Я просто должен работать по-другому! – он схватился за лицо, обваливаясь на кресло. – Они – не свиньи, нет! Они – люди! Да чёрт с ним… Даже если они свиньи! Я буду бороться! Я – за этих свиней!...
Афанасий не стал ему отвечать – это не входило в его инструкцию. Он лишь поднял котелок с круглого крюка, проскользнул за дверь, бросив остатком головы:
- А ты подумай – нужна ли этим свиньям Манна?
И исчез за дверью.
Монтан остался один. Теперь ему должно было стать лучше.
«Этот ублюдок ещё и про Манну знает,» - подумал он. – «Раньше он никогда не упоминал о ней.»
- Ты молодец, что прогнал его, - сказала Манна, спустившись поближе к его уху – Завтра нужно будет написать Гревцу, что…
- Не буду я ничего писать Гревцу! – рявкнул Монтан и начал шарить рукой в поисках стакана, но он, как известно, уже был опрокинут.
- И правда… Нечего иметь с ним дело, - робко откликнулась Манна. – Давай лучше напишем…
- Заткнись, я устал! – крикнул Монтан и выжал себя из подлокотников, чтобы добраться до комнаты.
Манна смахнула каплю росы, покатившуюся из уголка глаз по жёлтой, как страница старой книги, коже. Она неслышно защебетала прозрачными крылышками и затаилась в углу, обхватив тощими пальцами колени. Но она ещё не умерла – Манна прекрасно знала о переменчивом настроении Монтана и уже не раз сталкивалась с подобными срывами. В этом не было ничего страшного – просто надо было чуть-чуть подождать.
Перед тем, как заснуть, Монтан решил попробовать всё-таки написать ответ другу – не потому, что был зависим от интернета, а просто чтобы… чтобы… Чтобы хотя бы в разговоре с такими свиньями оставлять за собой последнее слово, вот почему!
Монтан долго думал, повиснув над белым прямоугольником и пришёл к выводу, что нет ничего лучше, чем «Пойду-ка я к чёрту.» Он написал сообщение и щёлкнул «Отправить»– к счастью, друг уже вышел из сети, так что сегодня последнее слово точно осталось за Монтаном. Его брови затряслись так сильно, что он решил поскорее пойти спать, но вдруг увидел, как из края монитора свешивается шланг пылесоса.
«Хочешь пойти к чёрту?» - вещала вывеска. – «Нет ничего проще! Только в фирме «Благо» туры на тот конец пылесоса со скидкой 80 процентов!»
Монтан почувствовал, как в грудине что-то лопнуло. Он оглядел комнату. Все полки давно были в пыли. Он совсем забывал прибраться в комнате – разве можно так жить? Завтра нужно будет обязательно привести тут всё в порядок.
- Этим свиньям совсем не нужна Манна, - пробормотал он и пошёл намачивать тряпку.
Вот тогда она действительно умерла.
