- Сынок, - проговорила Варвара Васильевна, маленькая, подвижная старушка. – Осень в разгаре, а у нас нет ни одного полена. Сходи к леснику, попроси дровишек, иначе зимой мерзнуть будем?
Сынок – Василий Петрович, мужчина лет пятидесяти, прошедший войну, почесал затылок и вздохнул.
- Сходить-то, я схожу, да будет ли толк?
Послевоенные годы трудные, даже на то чтобы насобирать в лесу сушняка на дрова, требовалось разрешение свыше. Но разговор с лесником получился очень коротким, и удивил Василия Петровича. Услышав его просьбу, тот воскликнул:
- Ну, как я могу отказать кавалеру трех Орденов «Славы»! Поезжай! В лесничестве я договорюсь, так что набирай, сколько довезешь. В этом году выписки больше не будет.
- Спасибо! - обрадовался Василий Петрович.
На следующее утро он пошел на конюшню, и вскоре подъехал к дому на подводе. Усадив в нее Варвару Васильевну, и, прихватив топор, дернул поводья.
- Н-но! Поехали.
Лошадка налегла на упряжь, и подвода тронулась. Проехали через долину, перевалили через холм, и по узкой дороге въехали в лес. День стоял солнечный, жаркий. Где-то вверху гулял небольшой ветерок, шевелил кронами деревьев, а внизу было тихо и душно.
Они облюбовали поляну, где распрягли лошадь, и, отпустив пастись, сами направились в глубину леса, собирать сухие сучья, во множестве валявшиеся среди деревьев.
- Ты, сынок, бери сушняк толще, - посоветовала старушка. – Толстые дрова и горят дольше, и жару дают много, а значит и тепла больше.
Набрав под мышки по охапке сучьев, они отнесли их к подводе и снова углубились в чащу.
Ходить приходилось с осторожностью, так как лес буквально нашпигован гранатами и минами, оставшимися после войны. Здесь проходила немецкая линия фронта, а когда их погнали на восток, на месте боев осталось столько боеприпасов, что вернувшиеся из эвакуации жители долго собирали их для уничтожения, но всех собрать так и не смогли. Оставшиеся мины и гранаты зарастали травой, засыпались опавшими листьями и становились незаметными, представляя большую опасность. Сколько людей погибло и стало калеками, нечаянно наступивших на такую невидимую, спрятанную природой «игрушку».
К полудню, прикинув объем собранных дров, Василий Петрович проговорил:
- Хватит, мать. Я думаю, насобирали достаточно. Давай погрузим их и поедем домой.
- Ну, ты загружай, а я схожу еще охапку наберу, - проговорила Варвара Васильевна. – Дрова лишними не будут.
Старушка ушла, скрывшись среди деревьев, а он начал укладывать на подводу поленья, предварительно обрубая с них торчащие в стороны сучки и ветки, чтобы уложить, как можно плотнее. Погрузив все дрова, Василий Петрович увязывал их веревками, а Варвары Васильевны все не было. Обеспокоенный долгим ее отсутствием, он пошел на поиски, и в глубине леса увидел мать, стоящую около разрушенного блиндажа, с длинной палкой в руках. Размахнувшись, она ударила ею по брустверу блиндажа и бросилась бежать. Отбежав на некоторое расстояние, остановилась и оглянулась. Подождав с минуту, вернулась обратно, ударила по тому же месту, и снова поспешно убежала. Удивленный Василий Петрович подошел ближе.
- Змею нашла, что ли? – спросил он, и тут же почувствовал, как лицо его покрылось смертельной бледностью.
На вершине бруствера, среди сухих листьев, лежала немецкая ручная граната с длинной, деревянной ручкой.
- Ты с ума сошла! – рванувшись к ней и отбирая палку, воскликнул Василий Петрович. – Это же граната!
- Вижу, что граната, - спокойно ответила старушка. – Вот я и хочу взорвать ее, чтобы кто-нибудь случайно не наступил и не подорвался.
- А тебе, наверное, жить надоело?
- Ну почему же надоело, ведь я не жду, когда она взорвется, а ударю и убегаю.
- И думаешь, граната будет ждать, пока ты отбежишь на безопасное расстояние? – Ты же взрослый человек, а попадаешь в такие переделки, что страшно становиться.
Василию Петровичу вспомнился день, когда он вернулся с фронта. Мать по секрету сказала ему, что нашла в немецком блиндаже целый ящик мыла, которое во время войны ценилось на вес золота. Радостная и довольная она повела сына на чердак, где спрятала драгоценную находку, увидев которую отставной солдат, прошедший всю войну, почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Перед ним стоял ящик, доверху наполненный шашками тола. Шашки действительно напоминали куски хозяйственного мыла, что и ввело женщину в заблуждение. Погрузив его на двухколесную тележку, Василий Петрович отвез подальше и в одном из оврагов закопал, как можно глубже…
- Ну, ты даешь, мать! – успокоившись, проговорил Василий Петрович – Иди-ка ты отсюда подальше, а я посмотрю, что с ней можно сделать.
Присев над гранатой, он смотрел на нее и думал: «Надо же! Ведь я несколько раз проходил мимо этого блиндажа и не заметил». Взял гранату за деревянную ручку, осторожно поднял ее и, отойдя от бруствера на несколько метров, оглянулся. Убедившись, что мать далеко, выдернул кольцо и метнул гранату в разрушенный блиндаж. Прогремел оглушительный взрыв, который поднял вверх черную землю, вперемешку с гнилушками деревьев.
Вернувшись на поляну, Василий Петрович поймал пасущуюся лошадь, запряг ее и, взяв под уздцы, повел по узкой дороге. Варвара Васильевна перекрестилась и тихо пошла следом. Им предстоял длинный путь по лесной дороге, по холмам и оврагам.
