Слово о "совке"

   (Опыт фрагментарно-описательного «исследования»)



   «…пока с обывателем играешь в карты или закусываешь с ним,
то это мирный, благодушный и даже неглупый человек, но
стоит только заговорить с ним о чём-нибудь несъедобном,
например, о политике или науке, как он становится в тупик
или заводит такую философию, тупую и злую, что остаётся
только рукой махнуть и отойти.»

   А.П. Чехов


   «... «Совки»! Не отдадим мы вам страну.
«Совки»! Мы объявляем вам войну! ...»

   Игорь Тальков




   «Совок». Представитель «новой исторической общности». Настолько новой, что, едва успев «родиться», она скоропостижно канула в Лету.
   «Общность»-то канула, а вот представитель её, весьма, увы, ещё многочисленный, остался. Причём, представитель этот, к сожалению моему глубокому, является человеком русским. Нет, не по духу, нет: только по происхождению. Или, по крайней мере – русскоязычным. Все остальные – нерусские – «ингредиенты» этого винегрета, «общности» то есть, вымышленной мудрецами известного сорта, давно уж вернулись к национальным своим корням (если они вообще когда-либо от них отрывались). И только «совок» остался при своём месте. Без корней то есть.

   Итак, «совок». Уникальное, можно сказать, явление в мировой истории.
   Характеристика обывателя, изящно обозначенная лёгкой рукой великого русского бытописателя задолго до возникновения поименованного выше явления, как нельзя более подходит именно к «совку». К «интеллигентной», уточним, «благочестивой» его разновидности. Поскольку существует ещё и разновидность откровенно плебейская, низменная. Та, которая, под чутким руководством своих картавоязычных создателей-подстрекателей, не гнушалась никаких «дел», главным из которых было обагрять руки свои и то, что заменяет у неё человеческую душу, в реках щедро пролитой ими русской крови.
   Что есть «совок», и каковы его основные видовые «параметры», или особенности?
   Прежде всего, если говорить о «параметрах», – это крайняя ограниченность мировосприятия и мышления, плавно перетекающая в беспримерную тупость на грани полной невменяемости. Невменяемости к любым доводам разума и фактам, доводы эти подтверждающим (какими бы доказательно-убедительными они ни были). Если аргументы и факты эти не вписываются в насквозь проржавевшие конструкции серпасто-молоткастых иудобольшевистских идеологических схем.
   Иначе говоря, или образно выражаясь, мозг «совка», в результате эволюционного его «развития», приобрёл качество особо прочного железобетона, арматурой в котором служат серп и молот, а также пятиконечная звезда – пентаграмма. (Любому мало-мальски грамотному человеку, чьи интересы не замыкаются исключительно на собственной утробе, известно, что пентаграмма – это один из наиболее распространённых символов сатаны, который является «фирменным» знаком – лэйблом – всех сатанинских сект.)
   Другим основополагающим качеством «совка» является его злобность, доходящая нередко до откровенной оголтелости. Злобность по отношению ко всему тому, что, опять же, не вписывается в названные схемы. Злобность эта проявляется, или выражается в чувстве возмущения. А надобно заметить, что из всех чувств у «совка» особо развиты два. До такой степени особости развиты, что в развитии своём подавляют – до полной атрофии – иные чувства, присущие обычному человеку.
   Первое и главное чувство – это чувство возмущения. Оно настолько важное в личности «совка», что является чувством, конституирующим эту самую личность. Трудно найти причину, по поводу которой «совок» не смог бы выразить своего возмущения. Недаром, как сейчас бы сказали, в «программу» «совка» изначально было заложено высокое это, почти что священное чувство. Недаром же создатели-подстрекатели как самого «совка», так и пламенного гимна люмпенов («развившихся» впоследствии в «совков») – «Интернационала» – включили в него такую вот бурлящую строку: «…Кипит наш разум возмущённый…».
   Видимо, именно бурное кипение этого возмущённого «разума» даёт возможность проявиться интересному физиологическому феномену «совка». В момент кипения у него возникает, как форма проявления «священного» возмущения, особенная голосистость: «совок» начинает вопить, варьируя при этом степень и уровень голосовой модуляции. И одновременно с этим у него напрочь утрачивается слуховая функция. То есть, «совок» перестаёт слышать. Совсем. Как глухарь на токовище, увлечённый собственными своими трелями. Если в кратких перерывах между возмущениями своими он и так-то слабо слышит своих неединомышленников, то в естественном своём состоянии – состоянии кипящего «разума» возмущённого – он не слышит вообще ничего.
   Причина этого, думается мне, проста. Дело в том, что орган слуха у «совка» – это, как мне представляется, орган рудиментарный, отмирающий то есть. Проще говоря, без надобности он ему, слух-то этот. А и в самом деле: зачем? Всё, что положено было (создателями-подстрекателями «совка» положено: «классиками» их нетленными) знать «совку» о бытии нашем бренном, давно уже застыло в железобетонных его мозгах «знанием» незыблемым, поколебать которое ничто не сможет в этом мiре. Даже, если сам мiр рухнет, «совок» будет продолжать молиться великому «делу» Ленина-Троцкого. А поскольку тех, или, хотя бы, Хрущёва с Андроповым, давно уж нет, то и слушать кого бы то ни было нет более никакой надобности. Бесполезное, и даже вредное это дело – слух.
   Вот голос – это совсем другой коленкор. Голос – это очень важный и нужный инструмент. Без этого инструмента невозможно голосить о революционных завоеваниях, о светлой раскулаченно-колхозно-совхозной социалистической жизни, ну, и обо всём таком прочем. Невозможно, то есть, продолжать само «дело» великого гуманиста, дедушки Ленина (приказывавшего расстреливать «попов» и прочих «мракобесов» как можно больше, желательно миллионами душ) да холодноумного и чисторукого потрошителя Дзержинского…
   Однако чувство возмущения не всегда было главным из двух. Это в последние полтора десятка лет оно вышло на первый план. А раньше, в период строительства нового светлого общества – коммунизма – под руководством любимой, единственной и неповторимой партии – КПСС, главным чувством «совка» было чувство глубокого удовлетворения. Все великие социалистические свершения: от массовых расстрелов «врагов народа» и строительства великих каналов и прочих великих проектов (теми, кого расстрелять ещё не удосужились) до          повышения цен («по просьбам трудящихся») на «товары народного потребления», – вызывали в душе «совка» именно это чувство.
   Ныне же, когда свершения рассеян ельциных-чубайсов-путиных не являются ни социалистическими, ни, тем более, великими, чувство глубокого удовлетворения сползло у «совка» потихоньку на нет. И даже бесконечное повышение цен на все, без исключения, товары и услуги не может возродить у него былого этого, «глубокого» чувства. Поскольку совершается оно, повышение это, не «по просьбам трудящихся»…

   Несмотря на свою тупую агрессивность, лично за самого себя «совок» ни отвечать, ни дискутировать не в состоянии. Поэтому в споре он оперирует излюбленными категориями своих «классиков»: такими, как «массы», «миллионы» и т.п. Если «совок» усмотрит какое-либо для себя лично оскорбление (а не оскорбить его в разговоре на социально-политические темы практически невозможно, поскольку всё, что не вписывается в вышеупомянутые ржавые схемы, однозначно является для «совка» оскорблением), то он непременно начинает вопить, что оппонент его оскорбил миллионы самоотверженных тружеников, а попутно – ещё и память миллионов героев, павших «за дело Октября».
   Видимо, эта личная беспомощность «совка» чрезвычайно развила в нём стадный инстинкт («коллективизмом» это у «классиков» его называется). Коллективизм этот, насколько я могу судить, является извращённой формой русской соборности, источником своим имеющей устои Православной церкви. И если русский православный люд издревле именуется овцами стада Христова (к каковому со всем возможным смирением и благоговением автор относит и самого себя), то совковый коллективизм вполне справедливо было бы назвать стадом баранов в руке Его врага.
   Однако, не все миллионы по душе «совку». Когда ему говорят о миллионах русских людей, расстрелянных, умерщвлённых умышленно организованным голодомором и замученных в тюрьмах его «духовными» предтечами, у «совка» моментально начинается какая-то «трясучка», наподобие озноба или лихорадки. «Кто их считал?!» – начинает вопить «совок», пылая праведным гневом. «Что вы нас всё дырками в головах пугаете!!» – продолжает входить он в раж (как будто дырки эти делали не «совки» и их создатели-подстрекатели, а им самим). «В вас во всех кусочек Жириновского сидит!» – завершает он, выпучив глаза и брызгая слюной, громогласную свою тарахтеллу.
   Преисполненный упомянутого выше специфического своего «знания», «совок» ничего более не знает и знать не желает. Он не знает о том, что миллионы жертв целенаправленного иудобольшевистского геноцида русского народа неопровержимо, документально подтверждены массой протоколов и множеством иных документов. С лёгкостью необычайной «совок» отмахивается, словно от назойливых мух, от миллионов невинно, ни за что, ни про что загубленных русских жизней и радостно-зло парирует: «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей; а также в области балета мы впереди, г…рю, планеты всей…» (из шуточной песни известного советского барда).
   Не знает также «совок» и о том, что история России берёт своё начало не с 1917 года, и даже не с Петра I, которого видел он в советских фильмах, а из седой глубины веков. К 1917 году, к моменту беззаконного, преступного захвата власти в России кучкой интернациональных профессиональных подстрекателей-террористов (которые по подлости уступают, пожалуй, только антитеррористам-антифашистам нынешним), государство Русское прошло тысячелетний путь державного становления и развития.
   И история эта изобилует славными страницами безпримерных подвигов и действительно великих и доблестных (безкровных, по преимуществу) завоеваний Русского народа, несмотря на все многочисленные скорби, выпавшие на его долю. На чём базировали бы свои «революционные завоевания» узурпаторы, если бы не завоевания народа Русского, всячески оболганного, обгаженного и всемерно унижаемого и уничтожаемого как теми, так и нынешними узурпаторами?!..
   Ничего этого не знает «совок». Зато «знает» он «правду» (вдолбленную ему в голову его создателями-подстрекателями) о «тюрьме народов», о крепостном праве, о кровожадных «черносотенных погромах» и вообще о тяжкой доле народной при подлом «царизме».
   Но, опять же, не знает он, что ни один из народов российских не то, что не был угнетаем, но каждый из них жил в своей собственной национально-культурной среде по собственным своим, веками складывавшимся, нормам и правилам. И при этом каждый из этносов, проживавших под дланью Российской империи, был надёжно защищён мощью этой длани от покушений любых внешних врагов (грузинам, к примеру, и армянам, пережившим