- Вначале я хочу извиниться перед тобою, - начал он.
- За что?
- За то, что все эти годы не нашел времени навестить тебя, помочь по силе своих возможностей, посоветовать. Хотя я все время старался не выпускать тебя из виду, и в курсе всех твоих дел. Но это не делает мне чести…
- Иван Иванович, - воскликнул Виктор. – Ваши возможности, конечно, практически не ограничены, но я думаю, что у вас и без меня забот хватает. Взять, например, сегодняшний день. Вы видели лицо матери Василия Прокатова? Разве можно сравнить что-либо с радостью матери, узнавшей, наконец, где похоронен ее сын? И эту радость принесли ей вы.
Иван Иванович ласково взглянул на Виктора и улыбнулся.
- Интересно получается, - воскликнул он. – Я хотел поговорить, похвалить тебя за успехи, а выходит наоборот. Ты меня хвалишь.
- Да нет, Иван Иванович! Я не хвалю, а правду говорю. Вы копаетесь в архивах, разыскиваете людей и устраиваете им встречи. Вспомните, как вы разыскали командира танка и повара, который во время боя на Новокалитвенском лугу, раненного и без сознания вытащил из горящего танка? Помните их встречу и то, как радовался командир, через много лет увидевший своего спасителя? Все боялись, что он задушит бывшего повара в своих объятьях.
- Так-то оно так. Многим людям я помог встретиться, а вот сам никак не могу увидеться со своей спасительницей.
- Какой спасительницей?
- Санитаркой. В бою под Харьковом я был тяжело ранен и потерял сознание. Дело было зимой. Я мог погибнуть не только от потери крови, но и от холода. Санитаркой у нас была молодая девушка, небольшого роста, кругленькая, как колобок. Мы все ее так и называли, любя. Вот она-то и нашла меня, уже занесенного снегом, и почти два километра тащила до госпиталя. После лечения я попал в другую часть и больше ее не видел. Все годы я разыскивал ее, старался найти и повидаться. Очень хочется отблагодарить, посмотреть в ее глаза и сказать спасибо за подарок. А подарок, всего-навсего, - жизнь.
Он помолчал и заговорил вновь:
- Совсем недавно, буквально несколько месяцев назад я, наконец, нашел ее. Оказывается, она живет под Мурманском. И теперь моя святая обязанность съездить к ней. Годы-то идут. Они кажутся долгими, когда все еще впереди. Но если большая часть пути уже пройдена, они кажутся до того быстроходными, что с грустью думаешь: "Неужели так мало осталось?" Вот и приходится спешить, чтобы везде успеть, все сделать.
Иван Иванович повернулся к Виктору.
- Это все, что касается меня. А теперь поговорим о тебе.
- Обо мне?
- Да. Весною я был в Москве и заезжал к своему однополчанину. Разговорились, и я рассказал ему о тебе. Он очень заинтересовался и пообещал помочь.
- А, чем он мне может помочь?
- Товье Хаймович работает в министерстве здравоохранения, и постарается навести справки о новых протезах. Сейчас начали делать протезы на биотоках. Что это такое, он тебе расскажет при встрече.
- Он иностранец?
- Почему ты так решил?
- Вы назвали не русское имя.
- По национальности он еврей, и зовут его Товье Хаймович Райз. Но для простоты обращения, все называют Анатолием Ефимовичем. Кстати, один из Матросовцев, оставшийся в живых.
- Что вы сказали? – Виктор даже привстал.
- Да, да! Ты не ослышался. Человек, закрывший грудью амбразуру, остался жив.
Виктор почувствовал, как по спине побежали мурашки.
- Просто удивительно! И как это случилось?
- Восемь пуль пробили ему правую сторону груди, не задев жизненно важных органов. Райз выжил, но правая рука его осталась парализованной и не действует.
- И он ваш однополчанин?
- О том, что однополчанин, я узнал только после войны. Однажды, просматривал журнал "Советский воин" и на последней странице увидел список героев, повторивших подвиг Александра Матросова. Всего более пятидесяти человек, в их числе и несколько женщин. Пять человек из этого списка остались живы, и среди них Товье Хаймович Райз. Читаю. Номер моей дивизии, номер моего полка. Я глазам своим не поверил. Начал наводить справки, списались с ним, а затем встретились уже в Кремле, при вручении наград. С тех пор и дружим с ним, вот уже сорок с лишним лет.
- Поразительно! – воскликнул Виктор. – А что же вы об этом никогда не рассказывали, хотя бы нам, ученикам?
- Ты прав! Надо было рассказать, чтобы все поняли, что встречаются и такие люди, как Райз, или герои твоего очерка Масневы, отец и сын. Кстати, с Платоном Евсеевичем я лично знаком, и хорошо знаю историю гибели его сына. Ты правильно сделал, что написал о них.
- Вы и это знаете? – удивился Виктор.
- Я ведь сказал, что не выпускал тебя из виду, естественно читал все, что ты публиковал в газете. И хочу сказать, неплохо у тебя получается. Нравятся мне и рассказы. Конечно, опыта еще маловато, но опыт, как известно, приходит с годами. Ты пишешь о своих односельчанах, друзьях, и каждый рассказ - это эпизод из их жизни. А ты не думал о том, чтобы написать о себе?
- О себе? И что же я напишу?
- Недавно журнал "Роман-газета" напечатал повесть Владислава Титова "Всем смертям назло". Сам Титов - шахтер. Однажды он предотвратил крупную аварию на шахте, оборвав голыми руками провода, с напряжением в шесть тысяч вольт. Врачи спасли ему жизнь, но почерневшие и обуглившиеся руки, спасти не смогли. Со временем Титов, держа карандаш в зубах, написал об этом книгу. Почему бы и тебе не попробовать свои силы на более серьезном, чем рассказ, произведении и написать о себе повесть?
- Кто ее читать будет?
- Народ. Титова ведь читают.
- Он подвиг совершил. Людей от гибели спас. А я, всего-навсего, деревенский парень, попавший в комбайн. Какой же это подвиг?
- Подвиг не в том, что ты в комбайн попал, а в том, что встал на ноги, живешь в полную силу, учишься в институте, рассказываешь в газете о хороших людях и, насколько мне известно, выполняешь общественную работу. В этом и состоит твой подвиг.
Иван Иванович вздохнул.
- Знаешь ли ты, Виктор, сколько сейчас инвалидов среди молодежи? И каждый из них ведет себя по-разному. Многие из них думают, что с приобретением инвалидности жизнь для них окончена и бросаются сломя голову, кто во что горазд. А, прочитав твою повесть, они поймут, что не все еще в жизни потеряно. Вспомни, сколько молодежи воспитывалось на примере Алексея Маресьева и Павки Корчагина, а чем ты хуже их?
- Ну, вы нашли с кем сравнивать? – воскликнул Виктор.
- А разве я не прав?
- Конечно, нет! Маресьев без ног летал на самолете, воевал, а я?
- А ты без рук трактором управляешь, пашешь, боронуешь.
- Ну и что? Я ведь делаю это ради своего удовольствия.
- Правильно! Но все же ты пашешь колхозные поля, значит помогаешь. И мой тебе совет - подумай над этим и пиши, а там, как говорят, история нас рассудит, - закончил он, вставая. - Не буду больше задерживать, а то девушки заждались тебя. А что касается протезирования то, как только получу известие от Райза, сразу сообщу. Обязательно съезди в Москву. Дело в том, что в институт протезирования нелегко попасть, да к тому же там очереди огромные. А Райз - человек слова, если чего пообещал, обязательно сделает.
Обняв Виктора на прощание, Иван Иванович пошел к ожидавшему его "Москвичу".
Продолжение следует.
